Все мы хотя бы один раз в жизни сталкивались с очень известным бытовым явлением – «мир тесен». А потом в сочных красках рассказывали знакомым историю встречи на другом конце мира/города/области человека, который совершенно точно никак не мог оказаться в одном месте с вами. Но ведь оказался же! Я долго думала про вот такие случайные встречи, сопоставляла рассказы многих людей, задавала наводящие вопросы и пришла к выводу: случайности в таких ситуациях и рядом не стояли. Мы материализуем свои мысли. Хотя бы одна из сторон думала накануне про вторую, а чаще думали друг про друга обе стороны. И наши мысли рано или поздно обретали вполне реальные формы.

Моя приятельница Ольга (имя по некоторым соображениям изменено), будучи замужней дамой, долгие годы встречалась с молодым человеком. Влюбленные шифровались, скитались по гостиницам и съемным квартирам. Во избежание столкновений с кем-то из родных или знакомых нигде и никогда не появлялись вместе. Муж приятельницы был суров и очень ревнив. Любовь любовью, а потерять достаток и семейное благополучие в планы женщины не входило. Однако прогуляться на виду у изумленной публики в обнимку с парнем младше на пару десятков годков хотелось очень даже. И вот спустя несколько лет тайных встреч парочка решилась на поездку за границу. Выбрали, как водится у влюбленных, романтичный Париж. Точно не помню, но мужу Ольга наплела что-то о срочном лечении. Очень убедительно наплела – отпустил ее одну, и случилось это впервые. Обычно супруги отдыхали лишь вместе. Во Францию голубки летели разными рейсами, поселились в разных отелях неподалеку друг от друга, буквально на одной улице рядом с площадью Шарля де Голля, но жить стали в одном номере, у молодого человека. Номер был не из дешевых, с помпезной мебелью XVIII века, тяжелыми позолоченными портьерами, зато с видом на площадь Звезды (второе имя все той же площади Шарля де Голля) и Триумфальную арку. Но может ли быть счет деньгам, если рядом милый друг? За все платил не ведающий того богатый муж Ольги.

В свой отель моя приятельница наведывалась лишь раз в день – ее педантичный супруг придерживался некоторых правил и требовал ежедневной телефонной аудиенции в строго определенное время. Он долго и нудно выспрашивал про лечение, сам рассказывал о своих проблемах на работе, до которых Ольге не было никакого дела, жаловался на своего заместителя, бросившего его в трудную минуту и умчавшегося по непонятной надобности в неизвестном направлении. Женщина отчитывалась перед мужем, подыгрывала супругу, ругая не только заместителя, но и всех нерадивых подчиненных, и тут же неслась к возлюбленному.

Несколько первых дней они практически не вылезали из номера, что поделать – привычка. Но потом освоились, стали много гулять. Воздух Парижа пьянил, подталкивал на шалости. Парочка совершенно очумевших русских не обращала внимания на прохожих, сливаясь в долгих поцелуях в самых не подходящих для этого местах. Впрочем, парижанам не привыкать к подобному, да и кому какое дело до того, что какие-то сумасшедшие целуются посреди проезжей части? Если только полицейскому?

В один из вечеров влюбленные устроились на открытой террасе прославленного ресторана «La Fermette Marbeuf 1900» на Елисейских Полях. Ольге хотелось доставить удовольствие своему кавалеру (как я уже упоминала, платила она, а вернее ее муж), знала, что друг обожает зеленый цвет. А интерьер ресторана был как раз сочных природных оттенков, витражи, стеклянный расписной потолок в стиле Ар-Нуво, само убранство помещения выглядели восхитительно. Великолепный внутренний купольный зал, отделанный изразцами, парочку не прельстил – стояла июльская жара, в зале было несколько душновато. Куда приятней посидеть на свежем, пусть и теплом, воздухе. Кованые кресла на улице с мягкими удобными сиденьями, чистые до зеркального блеска столики, запахи экзотических цветов повсюду, в каждом уголке, в любой мало-мальской нише и негромкая, ласкающая слух музыка – все располагало к уединению пар.

За соседним столиком целовались двое мужчин. Обыденное дело для спешащих мимо французов, брезгливо-непривычно для русских туристов.

– Супер! – шепнула на ухо другу Ольга. – Никому нет никакого дела ни до этих голубеньких голубков, ни до нас. Как здорово, что мы с тобой поехали именно сюда, что не нужно прятаться, вздрагивать при виде каждого встречного-поперечного.

Она резво вспрыгнула на колени любимому, звонко рассмеялась и помахала проплывающему облачку: «Гераськин, а-у-у-у-у!» (таким образом, женщина передала виртуальный привет мужу). Её игривый вскрик что-то нарушило. Боковое зрение непроизвольно выхватило часть застывшей изумленной маски одного из мужчин, резко повернувшегося после последней фразы Ольги. Маски до боли знакомого лица.

Несколько секунд, очень долгих, показавшихся вечностью, они смотрели друг на друга не мигая, буквально окаменев. Затем и у нее, и у него лица перекосились от ужаса. Ольга покрылась какими-то бурыми пятнами, мужчина же вспотел так, что пот просто потек с него ручьями. Их спутники ничего не могли понять. Ольгин кавалер даже пытался ее встряхнуть, что подействовало, и она наконец-то обрела дар речи:

– Это заместитель моего мужа. Они с Игорем закадычные друзья. Мы спалились. О боже!

Женщина как-то вся сжалась, стала маленькой и незаметной, превратившись из раскрепощенной светской львицы в заурядную, не очень молодую тетку. Но мозг работал как часы, он что-то высчитывал, нашептывал, подсказывал. Ольга тряслась словно в лихорадке.

– Мы дружим семьями… Кошмар! Бедная Ленка… У них же трое детей…

– Что-что? – подал голос спутник. – Этот э-э-э… женат? У него дети? Так чего ты распереживалась? Он сейчас трясется не меньше твоего. И я даже знаю, что нужно делать. Сейчас все устрою.

С этими словами друг Ольги решительно направился к соседнему столику. Мужчины совещались недолго, в конце утвердительно кивнули друг другу и скрепили некую договоренность рукопожатием. Потом Игорь суетливо подозвал официанта и, расплатившись, удалился со своим приятелем, отвесив Ольге церемонный поклон.

С тех пор моя знакомая избегает любых мероприятий, на которых присутствует заместитель мужа или его супруга. Ленка, бывшая когда-то практически подружкой, долго недоумевала, но потом плюнула и стала вести себя точно так же. Правда, распустила слухи, что Олечка загордилась и брезгует подчиненными мужа. А той и хотелось бы ответить достойно, но ведь уговор дороже денег.

***

А совсем недавно я сама стала свидетельницей очень забавной истории.

Случилось действо в жемчужине Сибири – старинном городе Иркутске. У нас был огромный семейный праздник, главе нашего клана исполнилось восемьдесят лет. Собралось много родственников – слетелись на праздник из разных городов России. Кто-то остановился у юбилярши, у других родных, я же с семьей брата определилась на проживание в малюсенький частный отель «Аль Пари» (и опять пахну́ло заграницей, как в предыдущем случае). Наша компания заняла пол-этажа (несколько номеров по одной стороне). После торжества из ресторана мы вернулись поздно, было уже за полночь. Брат предложил еще немного пообщаться, для чего мы собрались у него в крайнем номере – подальше от малыша (внука брата), который спал очень неспокойно.

Хорошо посидели, поболтали вдоволь и на посошок решили сходить на улицу перекурить. Гостиничные дивы строго-настрого запретили курение в помещениях отеля.

Стоим у пепельницы, дымим, лениво перебрасываемся фразами:

– Второй день ездим по Иркутску, ни одной машины с номерами других регионов не видели, – говорит брат, – такое впечатление, что мы одни с сыном прикатили сюда из Красноярска.

Я непроизвольно посмотрела на госномер машины племянника, которую тот ставил во дворе отеля, пока мы тут проживали. Сам он с дочуркой остановился у виновницы торжества. Рядом с соседней запыленной колымагой его автомобиль просто сиял начищенными боками.

– А 024 – это регион Красноярска?

Брат кивком подтвердил.

– Точно, и я не видела других, только 38-й регион и бегает по дорогам.

Мы вернулись в номер, а буквально через пару минут раздался странный звук – не то свист, не то звон, причем очень громкий.

– Наверно, это Женькин телефон звонит, – предположила жена брата, и все дружно бросились на поиски, так как даже не помнили, куда второпях сунули его в ресторане.

Племяш с кузинами отправился в ночной караоке-бар и на всякий случай отдал нам свое сокровище на хранение до утра.

– Нет, звуки вроде бы извне, – прислушавшись, сказал брат и приоткрыл дверь в коридор. – Похоже на предупреждение о пожаре, – пояснил он и скрылся из виду, плотно притворив дверь.

И правда – ревело так, что уши закладывало. Я и супруга брата запаниковали, ведь малыш может проснуться, будет капризничать.

Тут раздался звонок местного телефона:

– Курите в номере? – строго вопросила дежурная. – Это из-за вас сработала сигнализация?

– А вы разве не видели пять минут назад, что мы выходили на улицу?! – разозлилась я.

– Ой, извините…

Вскоре вернулся брат с каким-то странным, можно сказать, глупым выражением лица.

– Слушайте, тут такое дело… В общем, чудеса, да и только. Короче, выглядываю я в коридор, там темновато, сирена гудит. Из номера, что напротив твоего. – Это он мне, – высунулся голый мужчина, а следом за ним девушка, тоже – в чем мать родила. Я, естественно, на деву смотрел, это ведь интереснее. – В этом месте своего повествования он схлопотал от жены подзатыльник. – Вдруг слышу: – «Мать твою… Алексеич! Ты-то что тут делаешь?» Я глаза-то скашиваю на спутника девицы, а это Спотыкин. Представляете?!

Мы буквально накануне говорили о Спотыкине – бывшем подчиненном моего единокровного братца. В аэропорту Красноярска при отлете в Иркутск мои родственники встретили дочь вышеназванного гражданина от N-го брака, которая училась в школе в одном классе с дочерью моего брата. Отец должен был приехать ее встречать, да что-то припозднился. Мои торопились на рейс, пересечься со Спотыкиным не удалось. Племянница тогда еще сказала однокласснице на прощание: «Не последний ведь раз встречаемся…» Накаркала…

Однако нужно пояснить.

Красноярск – место проживания только отпрысков моего брата, сам он трудится на Крайнем Севере, в небольшом заполярном поселке с поэтическим названием Снежногорск, поселке строителей самой северной ГЭС в России, и даже в мире. Впрочем, перебираться в дальнейшем брат собирается именно в Красноярск, недвижимость уже подбирает. Навечно в поселке гидростроителей никто не остается. Большинство снежногорцев, когда заканчивается трудовой контракт, обычно оседают именно в этом прекрасном сибирском городе. И Спотыкин как раз недавно туда и перебрался с семьей. После досрочного расторжения контракта. За пьянку.

Не буду утомлять читателя рассказами о том, как мы уговаривали брательника ложиться спать, на уговоры он не поддался, и до рассвета они со Спотыкиным провели в задушевных разговорах. И только поутру брат поведал подробности.

Оказалось, что примерно за сутки до происшествия к Спотыкину в гости нагрянули два приятеля-снежногорца с женами, которые моему брату и его супруге тоже знакомы. Жены не давали мужчинам расслабиться, контролировали каждое слово и каждый глоток, поэтому сильный пол решил сбежать куда глаза глядят. Глаза глядели почему-то странным образом за тысячу километров на юго-восток, в сторону Иркутска. Ни у кого из троих в выбранном к поездке городе не было знакомых. Это вселило в мужчин надежду на успех задуманного мероприятия. А задумали они весело провести время в обществе нимф по вызову. По Интернету нашли подходящий частный отель с сауной и рестораном, так же по Интернету заранее заказали девиц и помчались ловить счастье. Самое смешное, что запыленная колымага Спотыкина, стоявшая рядом с машиной моего племянника, была с госномером региона 024. Еще смешнее то, что Спотыкин тоже не обратил внимания на схожесть региональных номеров.

Пока мы были на юбилее в ресторане, Спотыкин со товарищи вовсю оттягивались в сауне, ресторане и номерах отеля. Каждый в своем – и все три номера ровно напротив трех наших номеров. И смех и грех. Невольно отель целиком оказался занят выходцами из одного северного городка.

И ведь не встретились бы, так как компания загулявших мужчин планировала рано утром выдвинуться к своим семьям, им до обеда важно было успеть покрыть расстояние в тысячу километров. Вроде как вернуться с рыбалки. Рыбу собирались купить по пути в рыбном хозяйстве.