Живой, правда живой… Он тяжело вздохнул. Рука его дрогнула в моей руке.Я зарыдала взахлеб, вытирая об него слезы, целуя, шмыгая носом и вцепляясь еще сильнее. Я бормотала «прости», и «люблю тебя», и «как ты мог умереть», и просто скулила, не в силах осознать, что он все-таки здесь.Люк пошевелился. Повернул голову и прижался губами к моему лбу. – Детка, – пробормотал он хрипло, – как же чертовски хорошо, что я снова могу коснуться тебя.