Врожденные щиты спасли Люка от взрыва, но лопнули от крушения на огромной скорости. Он, еще живой, посеченный осколками и искалеченный от удара, задыхающийся от едкого дыма, обожженный до мяса, стонущий от капель расплавленного пластика, что лились с горящего аппарата, вывалился на валуны, окропляя их кровью, извиваясь от невыносимой боли, ничего не слыша и не соображая. Пополз, не чувствуя рук и ног, перевернулся на спину, попытался вдохнуть – но не получалось, – и он захрипел там, на валунах у горящего листолета и подбирающегося приливом моря, забился в судорогах… и умер.