и после всех метаморфоз, которые с ним произошли, не организуется по правилам, предзаданным ему внешним образом: смыслы по-прежнему определяют форму, но не наоборот. Поэтому русское и европейское представления о языке можно назвать противоположными. Если греко-латинская модель языка, которой соответствует большинство европейских языков, конвенциональна и согласно этой модели язык осознается как один из способов моделирования действительности, то русская модель предполагает, что язык есть отражение подлинного мира. Соответственно, обучение языку, ориентированное на текст, усиливает ощущение неконвенциональности знака, тогда как обучение при помощи грамматики, напротив, способствует утверждению его конвенциональности, что в свою очередь вновь воспроизводит и закрепляет различие между европейским и русским отношениями к миру.