Посвящается моим дорогим родителям,

сестре Олесе, крестнику Максиму и бабушке Вере.

За их любовь и поддержку.

Часть первая

Глава 1

Серебристый осколок небоскреба вонзился острым шпилем в середину темно-синего лондонского неба. У его подножья золотистой гирляндой поблескивал суетливый город. Темза, неизменно угрюмого цвета, неспешно виляя красивыми изгибами, уходила на север. На тридцать втором этаже горделивого стеклянного великана кипел предвыходными эмоциями роскошный ресторан.

– Это гениально, Зак. Старина, я не перестану повторять: талантливый человек талантлив во всем. Ты не только отличный режиссер и актер, но еще и гениальный сценарист!

Зак мягко улыбнулся, словно принял этот комплимент как что-то само собой разумеющееся, как будто ему говорили подобные слова каждый день и поэтому он не находил в них ничего вдохновляющего.

– Это не сценарий. И ты прекрасно знаешь это, Тайлер. Я написал книгу.

– Да, я знаю. Но из нее получился бы отличный фильм. Пока я читал, в моей голове то и дело прокручивались картинки. Ты знаешь, как я люблю кино. Хорошее, качественное кино. Так вот именно оно и получилось в моем воображении благодаря твоей книге.

– Я тоже, – замялся Зак и негромко добавил: – любил когда-то кино.

– Да хватит тебе. Сколько можно сидеть в подполье. Пора выходить на свет. И это, – Тайлер похлопал по стопке листов, аккуратно связанных черной тонкой веревкой, – именно то, что нужно. Качественное кино, срежиссированное и написанное тобой. Твое, авторское кино, Зак. Разве не об этом ты всегда мечтал, работая на кинокомпании, где ты получал заказы, которые ты терпеть не мог?

Получив в ответ лишь колючий взгляд, Тайлер внимательно посмотрел на Зака. Они не виделись несколько месяцев, и за это время в его друге произошли глубокие изменения. Неухоженность не шла ему. Раньше он всегда следил за собой и выглядел отменно, теперь же его темные густые волосы местами поредели и казались скомканными и неряшливыми. Серьезности ему было всегда не занимать, но этим вечером он казался не серьезным, а уставшим, придавленным реальностью, которая опротивела ему.

Его скучающий, отрешенный взгляд, говорил о том, что он и не пытался из этой реальности выкарабкаться. Сдавшись, он прогнулся под давлением собственной слабости. Он упал на дно надуманной безвыходности и в знак капитуляции вяло опустил руки, выпустив из них единственное оружие, которым владел в совершенстве, – кинематограф. Он стал собственной тенью. На нем была черная несвежая рубашка, скрывающая появившийся круглый живот, и джинсы с потертыми внизу краями. От его былой ухоженности остались только манеры. Именно они выдавали в нем человека, привыкшего к хорошей жизни.

А еще его медленные, величавые движения, когда он изучал меню, уверенный, сверлящий взгляд, когда слушал своего собеседника, расслабленные жесты официанту.

Тайлер ощутил чувство несправедливости. Ему было непонятно, почему величайшие умы отказываются от своего дара, обменяв его на мнимое состояние покоя. Почему они принимают решения во вред себе, совершают поступки, которые противоречат их природе. Ему вдруг захотелось вытащить своего друга из депрессии. И хотя подобные мысли ему самому показались эгоистичными, в этом эгоизме он ощущал смысл, как будто это желание ему навязали извне и он принял его, делая уступку целому миру.

– Тайлер, я дал тебе почитать книгу, потому что ты мой друг. И потому что у тебя нет времени читать, – вымолвил Зак, сделал глоток вина и поставил высокий бокал на стол. По прозрачному краю потекли густые красные капли, оставляя на стенке жирный след.

– И все же я читаю, но место в моей голове может быть занято только тем, чему я доверяю, Зак.

– Я рад, что ты доверяешь мне.

Зак опустил голову и посмотрел на черный экран телефона.

– Я готов выступить в роли исполнительного продюсера и вложить деньги. Я хочу создать что-то ценное, и когда я читал твою книгу, я осознал это. У меня был самый настоящий инсайт. Я вдруг понял, чего мне не хватает в жизни. Я с детства коллекционирую фильмы. Езжу на кинофестивали. Точнее, ездил, когда ты был на коне. И вот оно логичное завершение моей любви: сопричастность к рождению фильма. Вернее, участие в зачатии, сопровождении беременности, принятии родов, а затем и ответственности за совершенное.

Зак поморщился.

– Да уж. Не помню, чтобы ты когда-либо был столь красноречив, – сказал он и покрутил ножку бокала, наблюдая, как вино играет рубиновым цветом в приглушенном мерцании роскошных люстр. Он по-прежнему выглядел отрешенным и не проявлял никакого интереса к происходящему. – Я благодарен тебе за отличные слова, дружище, и рад, что тебе понравилась моя книга, но я не готов пока даже печать ее. Мне хотелось просто кому-то дать ее почитать. Такое, знаешь ли, глупое тщеславие, которое я до конца так и не истребил в себе. А поскольку я был уверен, что ты не будешь ее читать, то решил доверить ее именно тебе. Но, видишь ли, просчитался. Да уж. Как бизнес?

Он бесцеремонно перевел тему.

– Бизнес мой на том уровне, когда я могу позволить себе заниматься чем угодно. Например, купить моему хорошему другу киностудию и парочку достойных актеров, если он не изъявит желания играть сам.

Зак молниеносно взглянул на Тайлера, и в его глазах на мгновение загорелся слабый огонек.

– Давай сменим тему, прошу тебя. – Зак снова помрачнел. – Эта страница закрыта. Навсегда. Я подумаю о том, чтобы напечатать книгу, если она так хороша, как ты говоришь. Я рад, что мы увиделись. Время летит. Чин-чин. Отличный выбор ресторана. Ты любишь высоту.

Он слегка поднял бокал вверх и выпил остаток вина до дна. С кухни доносились запахи жареного мяса и пряностей. В зале было шумно, несколько человек, сидевших за столиками, оживленно беседовали, фоном им подыгрывала расслабляющая музыка.

Два бизнесмена, расположившихся у окна, казались сосредоточенными на чем-то важном.

– Зак, я тоже рад тебя видеть, но не думай, что я просто так от тебя отстану. Ты знаешь, что я привык добиваться своего, когда речь идет о бизнесе. Ты блефуешь, мой друг, и мне это нравится. Наслаждайся своим очередным триумфом. За тебя!

– Об этом не может быть и речи, я серьезно. И не пытайся на меня давить. Да и кино это не бизнес. Это искусство.

– Смотря какой бизнес.

Зак хмыкнул.

– Знаешь, что труднее всего дается в работе режиссера? Хорошего режиссера? Пропускать все через себя. А мне кажется, я больше не готов на это. Мой внутренний фильтр забился. Я больше не способен переживать.

Он посмотрел в окно. В соседних высотках хрустальные шапки крыш красиво переливались на фоне черничного неба. После трудового дня город загорался предвкушением долгожданных выходных.

– Осенью лондонские вечера становятся темными. А скоро совсем почернеют, – устало сказал он. – Хорошо, что есть бессонные огни на улицах. Только они и спасают, когда я возвращаюсь домой пешком. Хотя что толку в моей квартире в центре Лондона? Лучше уехать жить куда-нибудь на юг, а то и вовсе из страны.

– Мой новый год всегда начинается осенью. Вот и этот я хочу начать сегодня. С тобой, – не унимался Тайлер. – Успеешь уехать на юг. И к тому же: куда ты собрался из страны? Тебя сначала ждут великие дела. Со мной. В центре Лондона. Я уезжаю в понедельник в командировку, а после того, как вернусь…

– Я буду рад снова тебя видеть, – не дал ему договорить Зак и посмотрел на хорошенькую официантку с аккуратно сложенными сзади светлыми волосами и кукольным личиком.

– Ваше горячее, сэр, – поставив тарелки, нежным голосом с восточно-европейским акцентом пропела она. – Как вам вино?

Она аккуратно наполнила бокалы, бросив кокетливый взгляд на Тайлера.

– Оно превосходное! Мне очень нравится, – смущенно сказал Тайлер, нервно кашлянув.

Он никогда не чувствовал себя уютно в окружении женщин. Он не находил в их обществе ничего пленительного и зачастую не знал, как поддержать разговор, чтобы не выдать своего стеснения. Поэтому он по возможности избегал любого соприкосновения с прекрасным полом.

– Так вот, после того, как я приеду из командировки, мне бы хотелось вернуться к нашему разговору, – спокойным голосом произнес Тайлер.

Зак все с тем же отрешенным взглядом, но с аппетитом справлялся с куском кровавого стейка и, казалось, совершенно не слышал, что только что сказал его товарищ.

По дороге домой Тайлер Найт решил прогуляться и зайти в food hall, один из самых дорогих универмагов мира, удобно соседствующий с его пентхаузом. Он поймал себя на мысли, что ему не хочется идти домой, хотя он пообещал своей жене Люсиль, что вернется сегодня пораньше. Растягивая вечер, он медленно, не глядя по сторонам, шел по оживленной улице и вдыхал теплый сентябрьский воздух.

После ужина с Заком внутри почему-то остался неприятный осадок. Тайлер не привык проигрывать, но столкнувшись с непробиваемой стеной, собственноручно выстроенной его другом, он ощущал досаду от поражения. Он видел в Заке Россе творца, которого ему всегда не хватало в самом себе. Его серый костюм, в котором он пришел прямиком из офиса на встречу, символизировал его жизнь – она была серой. Он много работал, ходил по ресторанам, путешествовал. Но делал это бесцельно. Он женился на красивой женщине, когда-то она его сильно привлекала, и он не мог понять, что именно изменилось в его отношении к ней за последний год. У них не было детей, но она и не хотела их рожать, опасаясь за свою точеную фигуру и свободное время. Она не замечала нарастающей отчужденности мужа или делала вид, что ничего не происходит.

      Тайлер вошел в универмаг, и облако дорогих духов, доносившихся отовсюду, окутало его сознание. Он прошел в комнату с винами, аккуратно уложенными на полках, словно младенцы в колыбели. Он оглядел бутылки, названия большинства которых были ему знакомы. И не ощутил ничего. Ни желания, ни радости, ни отвращения.

Он прошелся по магазину, переводя взгляд с улыбающихся белоснежными улыбками продавцов на свежую душистую зелень, разноцветные фрукты, аппетитные куски мраморной говядины, красиво упакованные сладости, и понял, что ему все еще ничего не хочется. И дело было не в ужине, который почти переварился. Он просто хотел отпраздновать выходные с Люсиль, а теперь ему хотелось прийти домой и лечь спать. Он вернулся в комнату с винами и купил самое дорогое шампанское для жены. Она любила ценники, а содержимое ее совершенно не волновало.

Тайлер достал из кармана телефон и надиктовал голосовое сообщение Заку Россу: «Я знаю, что ты еще не успел по мне соскучиться, но ты не поверишь, что со мной только что произошло. Я пришел в самый роскошный food hall, с самой дорогой едой, возможно, даже во всем мире, и понял, что могу позволить себе все, что угодно, но мне ничего не хочется. У меня нет аппетита. Бьюсь об заклад, что это хуже, чем голодать. Потому что когда ты не можешь купить себе еду, у тебя, по крайней мере, появляется стимул жить. Теперь я понимаю тебя, дружище. Но с этим однозначно нужно что-то делать. Конец связи».

Последние слова он договаривал, уже выйдя из универмага, двигаясь быстрыми шагами по направлению к дому. Пройдя мимо консьержа, расплывшегося в приветственной доброжелательной улыбке, Тайлер зашел в лифт и нажал на кнопку пентхауза. Еще несколько секунд можно было побыть наедине с собой, прежде чем вернуться в семейное гнездышко, безвкусно, но с огромным вдохновением, свитое его женой.

– Я уже думала, что никогда тебя не дождусь, дорогой, – пропела сладким голоском Люсиль.

Она была одета в шелковый серебристый халат и серебристые тапочки на небольших каблучках. Ее светлые, длинные волосы были распущены и идеально уложены. В ушах сверкали крупные бриллианты. Она театрально облокотилась на стену, выставив вперед длинную стройную ногу, и сложила тонкие руки на груди. В ее свежем, ухоженном лице не отражалась ни одна мысль. Тайлер никогда не мог угадать, о чем она думает и в каком прибывает настроении. Ее голубые глаза были влажными, но пустыми. Розовые пухлые губки были до неестественности накачены регулярными уколами и придавали ей вид вечно капризного ребенка.

– Я ужинал с Заком Россом. – Поцеловав жену в щеку, Тайлер прошел на кухню и открыл шампанское. В воздухе элегантно растворился дымок, а в высоких бокалах со сверкающими кристаллами в ножках заиграли искрящиеся пузырьки. – Мы обсуждали бизнес.

– Ну конечно, – недовольно сказала Люсиль, еще больше надув губы. – Что еще ты умеешь обсуждать, кроме бизнеса? Зак Росс? Тот депрессивный режиссер в отставке, которого бросила жена лет сто назад?

Она подошла к Тайлеру, обняла и неожиданно слегка стукнула его по груди:

– Я очень скучаю, когда тебе нет дома долгое время. Ненавижу твою работу.

Тайлер улыбнулся и прижал к себе жену. Он знал, что Люсиль сейчас разыгрывает перед ним спектакль, и его это забавляло.

– Зак Росс не депрессивный режиссер. Он гениальный режиссер. Надеюсь, что мой проект все же придется ему по душе и у вас будет много времени, чтобы лучше узнать друг друга.

– Что за проект?

– Расскажу, как все решится. Пока он даже не на стадии зарождения. Это связано с кино.

– Вся твоя жизнь связана с кино. И с бизнесом. Сейчас я покажу, какое шикарное платье я обменяла сегодня у Рашель на свое от Диор.

Она упорхнула в гардеробную вместе с бокалом шампанского. Ее настроение распогодилось, и казалось, что она совсем забыла, на что жаловалась еще пару минут назад. Спектакль закончился, и Люсиль стала самой собой, насколько у нее это получалось.

Захватив бутылку шампанского, Тайлер прошел в спальню. Его стало клонить в сон.