Затяжная экономическая рецессия вернула нам утраченный вкус Нового года.

Помните советский детский фильм про маленького Хаджу Насреддина, где султан в исполнении Евгения Евстигнеева жалуется главному герою, что он «увы-увы-увы, утратил вкус халвы»? Юное дарование дает пресыщенному властелину гениальный совет: повелеть привязать себя так, чтобы не было возможности дотянуться до куска халвы в течение нескольких дней, «и вкус вернется, вот увидишь!».

Хотя меня и мое окружение трудно отнести к пресыщенному классу, но мы живем в городе, где людей с завышенными покупательскими возможностями еще очень много, а несколько лет назад было еще больше. Эти люди, а точнее, маркетинговая гонка, развернутая в погоне за их предпраздничными тратами, за несколько лет сумела возмутительно девальвировать вкус праздника Нового Года для всех нас. Вы помните, как это было еще 2-3 года назад? Праздничная эстетика успевала надоесть еще за три недели до собственно встречи Нового года, потому что чуть ли не с начала ноября она заполняла все пространство вокруг. Блеск, елки, стеклянные шарики, рекламные поздравления, ежедневные восторженные напоминания о грядущем «волшебстве новогодней ночи» лишали последних сил для того, чтобы вызвать в себе нужные чувства в собственно миг праздника. А если они и вызывались, то после пресыщения затянувшимся предвкушением выглядели натужной пародией на себя. И мы – те, которые в предновогодней потребительской гонке почти не участвовали, а лишь делили с ее участниками общее медиа- и просто пространство, чувствовали себя особенно несправедливо обокраденными. Ради того, чтобы сбыть каким-то идиотам горы своего товара, у нас отбирали лучший праздник в году. И, просматривая предпраздничный поток старых новогодних комедий, мы ловили себя на зависти к их героям. Они могли позволить себе (как правило, на этом строился весь сюжет фильма) почувствовать неожиданность

Конец ознакомительного фрагмента.