1

«Лучшая защита от дурных манер – хорошее воспитание». Эту цитату, записанную собственноручно со слов великого английского мыслителя, ученого и государственного деятеля Фрэнсиса Бэкона его прапрапрабабушкой, которая по семейной легенде была вхожа в покои самой королевы Елизаветы I, Артур помнил, наверное, еще с тех времен, когда коротал время в утробе своей матери, дожидаясь появления на свет. Артур, как наследник старинного рода, знал очень много полезных и еще больше бесполезных вещей. С пяти лет он учился в самых престижных частных школах и закончил свое образование, как водится во всех приличных семействах, в университете Оксфорда. Артур мог вполне прилично изъясняться на пяти европейских языках, с достоинством гарцевать на лошади, стрелять по мишеням, неплохо играл в гольф, разбирался в живописи и стихосложении и даже понимал толк в политике и экономике. А еще он умел выигрывать в покер и поддерживать партию в бридж. Теннисная ракетка тоже неплохо смотрелась в его крепкой руке. А уж как он одевался! В своем пиджаке, сшитом на заказ в ателье, которое обслуживало его еще прапрадеда, Артур покорял сердца всех дам, не обделенных вкусом. Он импровизировал на саксофоне, но, увы, не так прилично, чтобы считать себя профессионалом этого дела. Вообще-то Артур мечтал посвятить себя живописи и даже брал уроки у знаменитого и очень престижного художника. Но художник был не только талантливым живописцем, но и честным человеком и отказался от преподавания. На его взгляд его ученику не хватало необходимого упорства, чтобы просто из подающего надежды любителя, стать профессионалом.

Зато Артур как рыба в воде чувствовал себя в светских гостиных и престижных клубах. Он был прекрасным танцором, умел вести светскую беседу на всех ему известных языках, обладал хорошими манерами и чувством юмора.

Его родители считали, что все эти навыки ему были насущно необходимы, чтобы поддерживать в высшем обществе статус светского льва и достойно нести свою знатную фамилию. Артур был наследником старинного рода, который начинал свою историю чуть ли не с Шекспировских времен. В его роду были пэры и лорды, владельцы обширных поместий в Англии, Шотландии и Вест-Индии. Его предки с мечом и пером в руках защищали корону, возглавляли крестовые походы, занимали самые почетные места в правительствах и получали награды. Когда-то они владели землями, вассалами и пользовались монаршими милостями. Правда, к началу двадцать первого века от когда-то обширных владений у их семьи осталось не так и много: большой загородный дом в Оксфордшире, доходный дом в центре Лондона и сеть антикварных магазинов по всей Англии. Ну и, конечно, обширные связи в высшем обществе.

После окончания Оксфорда Артур с энтузиазмом вошел в семейный бизнес. В поисках раритетов он колесил по всей Европе, вел переговоры, торговался с владельцами антикварных вещей, общался с экспертами. Благодаря его стараниям прибыль сети их магазинов возросла почти вдвое. Артур так много и напряженно работал, что его нервная система явно начала давать сбои. И когда мать снова, наверное, в тысячный раз начала разговор о том, что пора ему жениться и дать их роду наследника, он взорвался:

– Оставьте меня в покое, – кричал он, глядя в темные, как безлунная ночь глаза матери. – Оставьте! Я сыт вашими поучениями под завязку! Я взрослый человек, и сам знаю, что мне надо и чего мне не надо делать. Я свободный гражданин в свободной стране, и хочу жить так, как сам считаю нужным!

– Не надо кипятиться, дорогой, – мягко заметила леди Сэридан, поправляя свежесрезанные розы в китайской фарфоровой вазе семнадцатого века. – Прислушайся к моему совету и обрати свое внимание на дочку сэра Дэвида Кауфмана. Она только что вернулась из путешествия по Италии. Я сегодня виделась с ее матерью, леди Кауфман. Виктория мне сказала, что ее крошка намерена провести несколько недель в Лондоне. Она планирует присмотреть кое-что для своей фамильной коллекции раритетов. – Ее рука с нанизанными на пальцы перстнями коснулась старинных часов, где циферблат окружали фигурки пастушек, теребящих шерстку барашков, и пастушков, играющих на флейтах. – Мне кажется, Кауфманы намереваются присмотреть что-нибудь стоящее из старинного фарфора. Может, целесообразно показать ей петербургский сервиз начала девятнадцатого века. Как ты считаешь?

– Я уведомлю управляющего, чтобы он принял госпожу Кауфман со всем вниманием. Кстати, возможно ее заинтересует и богемское стекло, – сухо ответил Артур.

– Возможно, и стекло ее заинтересует, – подтвердила леди Сэридан. – Покажи милой девочке и фарфор, и стекло, и бронзу. Может, она приобретет кое-что из мелкой пластики. Говорят, ты наладил контакты с Россией. Селенитовые скульптурки пользуются популярностью у среднего класса, но для наших друзей ты должен найти нечто особенное. Младшая Кауфман… к сожалению, совсем выпало из памяти ее имя… очень милая девушка, она много чем интересуется. И неплохо образованная, воспитанная девушка, с хорошим вкусом. А как же могло быть иначе? Ты же знаешь, ее дедушка Исаак Кауфман оставил ей в наследство свою частную галерею. По слухам в его частной коллекции есть немало не просто ценных – бесценных вещей. У него был свой дом в предместьях Рима. Говорят, именно с целью инвентаризации своего нового имущества его наследница почти две недели провела в Италии. Тебе известно, в какую сумму оценивается коллекция Исаака Кауфмана?

Стон вырвался из груди Артур. Он не был знаком с наследницей, но довольно часто встречался с ее матерью, Викторией Кауфман. Многие считали ее красавицей, но он не разделял этого общепринятого мнения. Ее старательно подправленное пластическим хирургом лицо, высокий, под два метра рост и громкий, без единой живой нотки голос, словно он был отшлифован до такой безукоризненности, вытерт и начищен до блеска, что не осталось ни малейшего изъяна, – все это не казались ему большим достоинством. А ее манера постоянно держать на лице, будто приклеенную улыбку, демонстрирующую все тридцать два неправдоподобно белых фарфоровых зуба, доводила его до бешенства. Наверняка ее дочь ей под стать, решил Артур и, стараясь не выдать своего раздражения, произнес:

– Мама, для вас, я надеюсь, не новость, что с покупателями у нас работает специально обученный для того персонал. Отец занимается стратегией компании, на мне – поставки. Для всего остального мы нанимаем людей, которые, кстати, получают неплохие деньги. Разделение обязанностей – правило хорошо поставленного бизнеса.

– Артур, ты знаешь, из правил бывают исключения. – Леди Сэридан сделал многозначительную паузу, но, не дождавшись от сына отклика, продолжила. – К твоему сведению, младшая Кауфман оформляет развод.

– С чем ее и поздравляю, – сквозь зубы процедил Артур.

– У нее прекрасно составлен брачный договор, – продолжила леди Сэридан, опускаясь в кресло. – У Кауфманов очень дорогие юристы. Так что младшая Кауфман после развода оказалась в выигрыше. Теперь ей принадлежит вилла на Кипре и что-то еще то ли в Турции, то ли в Тунисе, то ли еще где-то, где жарко и не совсем безопасно. Впрочем, неважно. А важно то, что младшая Кауфман достойна твоего внимания, Артур, и мы с твоим отцом очень рассчитываем…

Артур отмахнулся в досаде.

– Мама, у меня нет сил продолжать этот пустой разговор, – отрезал он.

– Но Артур…

– Хватит, мама, сотрясать воздух, – Артур хлопнул ладонью по столешнице.

Леди Сэридан даже вздрогнула – хлопок вышел звонким, как пощечина.

– Так не пристало разговаривать с матерью, Артур! – Она поднялась с кресла и направилась к сыну. – Тебе уже тридцать два, скоро будет тридцать три, а ведешь себя, как подросток. В твоем возрасте нужно думать…

– Стоп! Опасная зона! – закричал Артур и вытянул руку с растопыренными пальцами, как некое предупреждение, что дальше находится его личное пространство. – Мама, если вы сейчас же не прекратите, я не ручаюсь за себя. Я могу сказать нечто такое, о чем буду сожалеть до конца своей жизни.

Было начало апреля. Авитаминоз и светонедостаточность, навскидку поставила диагноз леди Сэридан, остановив свой гипнотический взгляд на покрытом испариной межбровном пространство своего взрослого сына.

– Мой мальчик, мы с твоим отцом считаем, что тебе срочно нужен отдых, – твердо сказала она. – Тебя отец уведомил, что ты с понедельника в отпуске? Можешь съездить в Италию. Ты давно мечтал побродить по галереям. Или лучше в Швейцарию или в Баден-Баден на курорт, чтобы восстановить здоровье. Ты подумай. Я помогу собрать нужные сведения и подготовить тебя к поездке. Ты нуждаешься в отдыхе, – повторила она и повернулась к сыну своей узкой, обтянутой дорогим твидом спиной.

Даже ее прямая спина с выпирающими бугорками острых лопаток выражала уверенность, что сын не посмеет ее ослушаться.

Артур действительно не стал возражать. Родители были правы – он вымотан до предела. Долгая утомительная поездка в Россию, трудные переговоры и ужасная погода со слякотью и снегопадами утомила его. А тут еще мать со своим настойчивым желанием женить его. Знала бы она, насколько все эти ее разговоры бесполезны…

Артур вздохнул и уже с должным уважением в голосе произнес:

– Мама, вы правы, я действительно очень устал и намерен несколько дней провести в уединении. До свидания.

– До свидания, дорогой. Береги себя. Я тебе сегодня вечером позвоню, – тут же откликнулась леди Сэридан и улыбнулась так приторно-слащаво, что Артур тут же захотелось ей предложить ломтик лайма.

– Сегодня я буду вне доступа.

– Что такое?

– Я буду в театре. Дают премьеру «Бури» Шекспира. Новая сценография, – сказал он деловым тоном.

– О, замечательно! – воскликнула леди Сэридан и потянулась за своей сумочкой. – Не пригласишь ли ты с собой…? Я сейчас посмотрю в своей записной книжке, как зовут младшую Кауфман. Погоди…

Артур скрипнул зубами, но как можно корректнее произнес:

– Мама, моей спутницей будет Кэтрин. – Он тут же заметил, как напряженно застыла в воздухе ее рука, и набежала тень на ее лицо. Артур поспешил добавить: – Не волнуйтесь, мама, с этой женщиной у меня не будет никаких осложнений. Вы правы, Кэтрин не нашего круга.