В новой книге режиссера Квирикадзе собрана сорок одна история с утерянными автором, а теперь схематично зарисованными фотографиями. Внизу каждой такой «фотографии» непременно будет рассказ. Впрочем, рассказами их называть неточно: иногда на десяти-пятнадцати страницах разворачивается целый роман, или мини-сценарий, или панегирик известному человеку, или лирическое воспоминание в прозе. Лучше всего определять их именно как истории: неслучайно многие из них могут быть знакомы читателям одноименного журнала, где Квирикадзе публикуется последние несколько лет. А еще они напоминают, пусть и основанные на реальных событиях, но все же сказки: сладкие и горькие, пошловатые и романтичные, о камерном и масштабном, подлости и героизме, судьбе и случайности. Сказки о «совсем не сказочных героях», «тысяча и одна ночь» терпко-сладкой грузинской жизни.
«Студенты говорят: «Вы столько историй рассказываете, они все такие смешные, озорные, грустные…»
«Озорство» – вот то слово, что я и ищу для определения общей интонации повествования: «потерять» весь архив фотографий, потом, ничего не объяснив, все же добавлять некоторые из них к тексту; описывать что-то несколько раз – но так, чтобы истории напоминали узоры калейдоскопа, что каждый раз ложатся по-другому; рассказывать как будто сыну Чанчуру, но на самом интересном месте попросить его «закрыть эти строки пальцем»; закрутить такой конец или такую форму отдельной истории, вынуть что-то такое из своей шляпы фокусника, что читателю останется только ахнуть и развести руками.
Искусство Квирикадзе – не сухофрукт жизни, а самый ее сок. Он умеет не только слышать истории, но и видеть их, и, что еще важнее, показывать нам во всем богатстве красок. Мир его рассказов начинает проникать и в твою жизнь, становится ее частью и даже на время замещает. Видя из окна вечером прощальные огни шоссе, думаешь о горах, долинах, о непроглядной грузинской ночи, знающей столько тайн: Лаврентий Мгеладзе стреляет из кустов в кровного врага, императрица Екатерина выбегает, босая, под страшный град, а батумский чудак Филимон Квирикадзе все вымеряет площадь оврага Тартар, куда однажды непременно отправит все оружие земли… Автор обманул – он не хроникер, а великий маг жизни, который наверняка припас в рукаве еще не один десяток историй, в «абсурдизме, сюрреализме, фантасмагоризме, магическом реализме» которых таится великий секрет жизни и любви к ней.