Подлинник писан ямбическим пятистопным стихом древних трагедий. Я старался в переводе соблюсти оный, позволяя себе, однако, в местах и шестистопные и четырехстопные стихи и другие вольности, как то: окончания стихов дактилем вместо ямба. Эти неисправности, ежели их так назвать угодно, можно будет при второй отделке исправить; теперь я более должен был думать о соблюдении смысла и красот подлинника, которые выразить – всякий знает, сколь трудно переводчику, а особливо с такого краткословного языка, каков немецкий, на такой протяжнословный язык, каков наш русский. При сих трудностях не почел я за нужное задавать себе еще лишнюю трудность, какою не был стеснен и Гете, то есть александрийские стихи с рифмами.

Действующие лица

Ифигения.

Тоас, царь тавридян.

Орест.

Пилад.

Аркас.

Действие в роще перед Дианиным храмом.

Действие первое

Явление первое

Ифигения

 
Под сень твоих колеблемых ветвей,
О древня, густолиственна дубрава,
Как в тихое святилище богини,
Еще поныне с трепетом вхожу,
Как бы впервые – и не может
Обжиться и обвыкнуть здесь мой дух.
Уж столько лет меня в сокрытье держит здесь
Святая воля, ей же покоряюсь, –
Но все еще я здесь как в первый год чужда.
От милых бо, увы! отделена я морем,
И на брегу по целым дням стою,
Летя душой ко греческой земле;
Ах! и на вздохи все в ответ мне чрез пучину
Глухошумящий токмо отзыв волн.
Как горестно тому, с родными кто в разлуке,
Витает одинок! ему тоска
И близких радостей не даст вкусить?
Он мыслию не здесь, а там,
В родительском жилище, где впервые
Взглянул на свет, в невинных где играх
Рождались связи сверстничества, дружбы.
С богами не судиться мне; но льзя ль
Об женской участи не пожалеть!
Муж властвует везде, в дому, на рати,
И в чуждых он странах помочь себе умеет,
Стяжает собственность, венчается победой
И честную приемлет смерть.
А женщин счастие как стеснено!
Уже суровому повиноваться мужу
И долг велит и сердце; что ж, когда
Враждебной брошено судьбой в чужие люди
Творенье слабое? Не вдвое ли бедняй!..
Так здесь меня Тоас великодушный
В священных, строгих узах рабства держит.
Стыжусь признаться, что тебе, богиня,
Служу я с внутреннею неохотой,
Тебе, защитнице моей! Желала б я
Жизнь посвятить тебе мою непринужденно.
Надеялась всегда я непреложно,
Надеюсь и теперь, Диана! на тебя,
Что приняла меня, трепещущую жертву,
Великого царя оставленную дщерь,
На кроткое твое святое лоно.
Так, дщерь Зевесова! Как если привела
Со славой ты в отечество обратно
Богоподобного Агамемнона,
Его же ты надмеру наказала,
На жертву дочери потребовав, – и он
 

Конец ознакомительного фрагмента.