Отзывы на книги автора «Иннокентий Анненский»

И.Ф. Анненский – «Тихие песни» (книга стихов, 1904 г.)

Иннокентий Анненский (1855 – 1909), русский поэт-символист, критик, переводчик, директор Царскосельской гимназии (той самой, где некогда учился Пушкин).
Свою первую (и единственную прижизненную) книгу стихотворений поэт выпустил в 1904 году под псевдонимом Ник. Т-о (то есть, попросту – никто). Анненскому в это время было уже 49 лет.
Стихи И.Ф. сразу же были оценены по достоинству, и поэт занял своё почётное место в ряду русских символистов.

«Тихим песням» предшествует следующий эпиграф:

Из заветного фиала
В эти песни пролита,
Но увы! не красота…
Только мука идеала.
(подписано – Никто).

Начинается книга с определения поэзии.
По тому, как поэт оценивает поэзию, мы можем судить не только о его мировоззрении, но и об его отношении к эстетике. Определение поэзии давали Цветаева, Ахматова и многие-многие. Послушаем, что значит поэзия для Анненского.

Над высью пламенной Синая
Любить туман Её лучей,
Молиться Ей, Её не зная,
Тем безнадёжно горячей,

Но из лазури фимиама,
От лилий праздного венца,
Бежать… презрев гордыню храма
И славословие жреца,

Чтоб в океане мутных далей,
В безумном чаяньи святынь,
Искать следов Её сандалий
Между заносами пустынь.
(Стихотворение «Поэзия» приведено целиком).

Поэзия для Анненского – это неуловимая суть его души, которая причастна тайне Души Мира.
Как видим, у поэта есть Бог. Кто он? Вернее, кто эта неведомая она? Поэзия, Вечная Женственность Соловьёва и Блока, Идеальная Владычица? Мы не знаем. И сам поэт тоже не знает. Он лишь ЧУВСТВУЕТ Её, и чувствует, что называть Её в тексте следует с большой буквы.
Он молится Ей и стремится к Ней. Но идёт не в храм, где всё так официально и далеко от подлинного чувства, а бросается в жизнь, надеясь где-то там, среди духовной пустыни найти, если не оазис, то хотя бы следы Её ног.

В своих стихах поэт идёт от внутреннего чувства, которым он ощутительно постигает Истину. Не такое лёгкое это дело, поэтому ответы, которые даёт поэту сердце, душа, его внутренняя сущность (какое название подобрать?) часто невнятны и туманны. Даже себя истинного от своего двойника А.Ф. отличить может не всегда.

Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты…

И в мутном круженьи годин
Всё чаще вопрос меня мучит:
Когда наконец нас разлучат,
Каким же я буду один?
(из стихотворения «Двойник»).

Истинного себя нельзя найти в обыденной жизни. Так что же приоткроет завесу тайны, которая скрывает от нас собственную нашу сущность? Иногда, только бред.

Когда на бессонное ложе
Рассыплются бреда цветы,
Какая отвага, о боже,
Какие победы мечты!..

Откинув докучную маску,
Не чувствуя уз бытия,
В какую волшебную сказку
Вольётся свободное «я»!

Там всё, что на сердце годами
Пугливо таил я от всех,
Рассыплется ярко звездами,
Прорвётся, как дерзостный смех…
(из стихотворения «Который?»).

Многие стихотворения поэта посвящены природе. Но природа для поэта лишь вестник иного мира. Не анатомия растений и не красота пейзажей влечёт И.Ф., - в ветвях и листьях, в облаках и травах, в снеге и порывах ветра прозревает поэт красоту и боль того НЕЗКАЗА́ННОГО, таинственного, без чего жизнь теряет для нас свою цену.

На белом небе всё тусклей
Златится горняя лампада,
И в доцветании аллей
Дрожат зигзаги листопада.

Кружатся нежные листы
И не хотят коснуться праха…
О, неужели это ты,
Всё то же наше чувство страха?..
(из стихотворения «Листы»).

О стихах Анненского можно сказать, что они действительно ПРЕКРАСНЫ. Не красивы только, не талантливы, не обворожительны, а именно прекрасны.

Май

Так нежно небо зацвело,
А майский день уж тихо тает,
И только тусклое стекло
Пожаром запада блистает.

К нему прильнув из полутьмы,
В минутном млеет позлащеньи
Тот мир, которым были мы…
Иль будем, в вечном превращеньи?

И разлучить не можешь глаз
Ты с пыльно-зыбкой позолотой,
Но в гамму вечера влилась
Она тоскующею нотой

Над миром, что, златим огнём,
Сейчас умрёт, не понимая,
Что счастье искрилось не в нём,
А в золотом обмане мая.

Что безвозвратно синева,
Его златившая, поблекла…
Что только зарево едва
Коробит розовые стекла.

Стихотворение называется «Май», но о природе ли здесь речь? Или о природе мира, природе человека, природе любви, жизни и смерти?
Стихи поэта не связаны с тем, что делается сейчас за окном. А за окном 1904 год. Русско-японская война. Преддверье русской революции. Ленин и Троцкий, Иоанн Кронштадтский и поп Гапон. Бог с ними со всеми! Их нет и быть не может в поэзии Анненского! Потому что всё это ВНЕШНЕЕ никогда не сможет оказать никакого влияния на нашу внутреннюю, нашу ИСТИННУЮ жизнь.

Электрический свет в аллее

О, не зови меня, не мучь!
Скользя бесцельно, утомлённо,
Зачем у ночи вырвал луч,
Засыпав блеском, ветку клёна?

Её пьянит зелёный чад,
И дум ей жаль разоблачённых,
И слёзы осени дрожат
В её листах раззолочённых, -

А свод так сладостно дремуч,
Так миротворно слиты звенья…
И сна, и мрака, и забвенья…
О, не зови меня, не мучь!

Мир Анненского – это прежде всего царство Эстетики. Поэт не просто не создавал никогда ничего уродливого – он культивировал ТОЛЬКО прекрасное. Поневоле вспомнишь Царскосельский лицей, где работал А.Ф., Царскосельский парк, - там тоже царит непреходящая гармония красоты…

И жилец докучным шумом
Мшистых стен не осквернил;
Хорошо здесь тихим думам
Литься в капельки чернил…
(из стихотворения «Под новой крышей»).

И даже когда поэт опутан безнадёжностью («И где же вы, златые дали? / В тумане – юг, погас восток…»), мы всё равно чувствуем себя в его стихах УКУТАННЫМИ великолепной грёзой.

Кто бы и как не бесновался вокруг нас, пытаясь вовлечь наши души в уродливую круговерть, мы всегда найдём приют в поэзии Иннокентия Анненского и всегда будем знать, что кроме Неё и Её следов в пустынях земли, НИЧТО не имеет значения!

Но Бог любовью окрылил
Его пленительные грёзы,
И в чистый жемчуг перелил
Поэт свои немые слёзы.
(из стихотворения «Один голос»).

Будем же наслаждаться этим жемчугом!

Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
Владимир Маяковский

Любовная лирика серебряного века всегда считалась одной из самых образных и глубоких в литературе. Обожаю это время в поэзии. Такие чистые, искренние стихи, наполненные символичностью сказанного, пропитанные каким-то особым духом. Насыщенная, интеллектуальная поэзия. Но и веку нынешнему вполне есть что сказать. И эта книга – «Два века о любви» - представляет собой некую литературную дуэль. Или просто visavi?

Так что же такое любовь? И какой век знает о ней больше?

Любить – идти, - не смолкнул гром,
Топтать тоску, не знать ботинок,
Пугать ежей, платить добром
За зло брусники с паутинкой.

Вот так загадочно о любви говорит Борис Пастернак и век серебряный. И ему тут же, не мене образно и загадочно вторит Ирина Евса, век ХХІ:

Любовь смывается, как в гримерной
Лицо, под которым твой
Бескровный лик, ни живой ни мертвый,
Не мертвый, но не живой.

А если об отношениях попробовать сказать словами Марины Цветаевой?

Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна.
Я пью. Ты жаждешь. Сговориться – тщетно.
Нас десть лет, нас сто тысячелетий
Разъединяют. – Бог мостов не строит.

А Цветаевой тут же вторит Анна Аркатова:

Что делаешь, любимая?
Люблю.
А вечером?
Люблю еще сильнее.
А ты, любимый?
Я – тебя гублю.
Так искренно, так нежно…
Как умею.

Ваш ход – век, серебряный. И ваш выстрел, Сергей Есенин:

Берегись дыханья розы,
Не тревожь ее кусты.
Что любовь? Пустые грезы,
Бред несбыточной мечты.

Что может на это возразить Елена Касьян?

Любовь – это орган, внутренняя часть тела,
И там, где недавно еще болело,
Теперь пустота. Вот такие дела…
Любовь – это донорский орган, и я его отдала.
Не спрашивай, как я посмела.

Остро, очень остро. И еще по одному выстрелу. Так что же такое любовь?

Любовь – беспричинность. Бессмысленность даже, пожалуй.
Любить ли за что-нибудь? Любится – вот и люблю.
Любовь уподоблена тройке взбешенной и шалой,
Стремящей меня к отплывающему кораблю.

Так пишет о любви Игорь Северянин. Тройка… взбешенная и шалая… Какой красивый образ из прошлого. А образ современности? Послушаем Ларису Романовскую:

Эмоции – это такой наркотик.
Не любишь – уже ломает.
Мы все в он-лайне, мы все заходим,
В зону чужого вниманья.

Вот такая получилась дуэль. А кто победил? Решать читателю. Но, думаю, любой влюбленный читатель будет за ничью.

С двадцатилетними играет в жмурки,
С тридцатилетними играет в прятки
Любовь. Какие шелковые шкурки,
Как правила просты, как взятки гладки!
Легко ли в тридцать пять проститься с нею?
Легко. Не потому, что много срама,
А потому, что места нет нежнее,
И розовей, и сокровенней шрама.
Вера Павлова

Казалось бы, так много великих имён, о каждом из которых можно написать тома, под такой не очень толстой книжкой, что от повествования ждешь какой-то поверхностности. Но на самом деле все представленные истории любви не поверхностны, благодаря добавлению воспоминаний и писем самих главных героев. Вообще по стилю изложения истории больше похожи на очерки, и во многом характеризуют личности самих главных героев.

Нет среди русских поэтов спокойных лиц. Кто умер от разрыва сердца, кто от пули.

Понятно, что столь неспокойные люди, вряд ли умеют спокойно любить. Тем более в такое нелёгкое для страны время. Как писал в своей книге Ходасевич:

Любовь открывала для символистов и декадентов прямой и кратчайший доступ к неиссякаемому кладезю эмоций. Достаточно было быть влюбленным - и человек становился обеспеченным всеми предметами лирической необходимости: Страстью, Отчаянием, Ликованием, Безумием, Пороком, Грехом, Ненавистью... Поэтому все и всегда были влюблены, если не в самом деле, то хоть уверяли себя, что влюблены. Малейшую искорку, того, что похоже на любовь, раздували изо всех сил.

Только это было справедливо не только к символистам и декадентам, но к поэтам того времени в целом. Любовь была увлечением и игрой, без которой невозможно было писать. Только и сами поэты в этой любви были детьми - непостоянными, эгоистичными, капризными, но не от того ли более других, нуждающимися в защите. Не каждый человек может вынести рядом с собой такого вечного ребёнка, поэтому союзы двух поэтов, например Гиппиус - Мережковский кажется наиболее благоприятными, хотя и там были свои «подводные камни», и этот случай скорее исключение из правил.
В представлении Нины Щербак, благодаря отрывкам из воспоминаний современников поэты видятся более живыми, не такими как в различных сборниках с сухими справочными материалами. В Сергее Есенине, например, за маской всем знакомого простого рязанского парня, на мой взгляд, скрывался расчётливый человек, который прекрасно знал цену деньгам и не хотел их упускать, из его письма Илье Шнейдеру:
Если бы Изадора не была сумасбродной и дала бы мне возможность где-нибудь присесть, я очень много заработал бы денег. Пока получил только сто тысяч марок, между тем в перспективе около 400 ...
В ином свете для меня предстал Владимир Набоков - (к которому после прочтения Лолиты я отношусь с подозрением) - в своей любви, в отличие от многих представителей серебряного века он был заботливым отцом и хорошим семьянином.
Любовь поэта Михаила Кузьмина продемонстрировала состоятельность долгих гомосексуальных отношений - с 1913 года и до конца своих дней (1936) он жил вместе с Юрием Юркуном.
По-другому, благодаря этой книге, мне открылся треугольник Блок-Менделеева-Белый. Вообще все истории своими героями связанны между собой, иногда складывается чувство, что ты разматываешь клубочек судеб, и ниточек в том клубке великое множество. Кстати, почти в каждом очерке повествуется не только о самих поэтах, но и об их произведениях. Иногда даже даётся ключ к пониманию некоторых творений.
Во всем этом чувствуется любовь и неподдельный интерес автора к данной теме. Хотя и он иногда пишет странные вещи. Например, в истории любви Софии Парнок и Марины Цветаевой, автор указывает, что когда эта пара гостит в Коктебеле, в Цветаеву влюбляется Максим Волошин, но в других источниках я читала, что это все-таки был Осип Мандельштам, ведь Волошин и до Коктебеля знал Цветаеву и относился к ней, как друг и учитель. Возможно, это просто описка, даже в жизни такое бывает - думаешь об одном человеке, а произносишь имя другого. Но все-таки и других опечаток в книге много, такая небрежная работа редактора, тем более в книге, посвященной судьбам, чьи имена неразрывно связанны с литературой, может оттолкнуть внимательного читателя. И ещё, что лично мне кажется упущением - отсутствие списка источников и литературных произведений, на которые опирается автор, в самих статьях он, конечно, говорит, откуда взял ту или иную цитату, но все-таки хотелось бы иметь упорядоченный список, а не искать каждый раз по статье.
В остальном же, с точки зрения человека, интересующегося судьбами поэтов серебряного века, книга, на мой взгляд, заслуживает пристального внимания, ведь, по словам Ирины Одоевцевой, приведённым в книге:

Любовь помогает узнать человека до конца - и внешне и внутренне. Увидеть в нем то, чего не могут разглядеть равнодушные глаза. Когда любишь человека, видишь его таким, каким его задумал Бог.

Я наткнулась на весьма интересный сборник - некое пересечение поэзии знаменитого Серебряного века и века нынешнего. Что уж тут говорить - читать стихотворения поэтов того времени - истинное удовольствие. Многие, конечно, на слуху и выучены давным-давно: это Брюсов со своим "Я так хочу":

Хочу быть дерзким

Хочу быть смелым

И с менее известным:

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

Резкий Маяковский с прекрасной "Лиличкой" и "пожаром сердца", печальный Анненский, хулиган-Есенин, дерзкая Марина Цветаева:

Прости, что я, как гость непрошеный,

Тебя не радую,

Что я сама под страстной ношею

Под этой падаю.

О, эта грусть неутолимая!

Ей нету имени…

Прости, что я люблю, любимая,

Прости, прости меня!

И, конечно же, бесподобный в своей любовной лирике Борис Пастернак - почти все его стихотворения, включенные в этот сборник, я знаю наизусть. О, какие же они вкусные, эти строчки - так и просятся на язык, хотят быть произнесёнными:

Ты – благо гибельного шага,

Когда житье тошней недуга,

А корень красоты – отвага,

И это тянет нас друг к другу.

Или:

Сними ладонь с моей груди,

Мы провода под током.

Друг к другу вновь, того гляди,

Нас бросит ненароком.

Его любовная лирика буквально наэлектризована этим чувством, эмоциями, энергией; это, фактически, гимн любви:

Пошло слово любовь, ты права.

Я придумаю кличку иную.

Для тебя я весь мир, все слова,

Если хочешь, переименую.

Вторая часть, век нынешний, конечно, уже не то - реалии нашего времени - смски, электронные письма, безотцовщина, кола и так далее - наводняют стихотворения этих писателей. Но было и парочку стоящих - это, конечно, известная уже для меня, Лариса Романовская - в романах о московских сторожевых к каждой части есть её стихотворные эпиграфы; и новая Елена Касьян. Зацепили её метафоры и образность языка:

Любовь – это орган, внутренняя часть тела,

И там, где недавно ещё болело,

Теперь пустота. Вот такие дела…

Любовь – это донорский орган, и я его отдала.

Не спрашивай, как я посмела.

Подводя итог, отвечу на вопрос, поставленный в самом начале сборника: "по-прежнему ли поэзию рождает любовь". Думается, любовь и поэзия - родственные понятия. Любовь - без разницы, в каком ключе - дарит нам вдохновение, порождает создавать что-то новое, но и хорошая, качественная поэзия дарит нам крылья, заставляя душу ликовать, наслаждаться красивыми речевыми оборотами и конструкциями. Из-за любовной лирики в своё время влюбилась в творчество Пастернака (хотя этого писателя и до этого любила крепко), читала его "запоем". Радует, что над любовью и поэзией время не властно, и в пороховницах ещё остался заряд...

Что там должно меня растрогать, настругать или трогать себя не дам - это точно. В общем, здесь за редким исключением одна бессмысленная беспонтовая слезливая муть. Пушкина и Есенина стихи подобраны такие, что завязли давно на зубах. Выделил по одному стихотворению Лермонтова, Сологуба и Фета. Плещеев и Надсон - выше всяких похвал. Но для сборника этого очень мало. Стихи Саши Черного выбраны очень неудачно, чего попало налепили. В основном же, как и предполагалось, - серебряный век. Полный набор вздыхающе-истерящих неизвестно по чему. Стихи Ахматовой и Цветаевой можно было найти не такие безликие. В качестве какофонии добавлены даже маяковский и хлевников. За каким-то лешим под конец несколько переводных строчек Бодлера, Байрона, даже Оскара Уайльда.

Николай Гаврилович выделяет три основных характеристики творчества графа Толстого. Во-первых, это глубокий психологизм. Но психологизм не в плане описания и препарирования каких-то чувств, эмоций, мыслей, а в плане описания их возникновения и протекания, перехода из одной мысли в другую, провоцирования одного состояния другим. То есть описание самого психического процесса, а не только его результатов, как было раньше. Критик считает, что автор добился этого в первую очередь наблюдениями за собой, потому что столь сложные процессы в других, посторонних людях, увидеть и распознать очень сложно. Поклонник метода интроекции, короче.
Во-вторых, это нравственность. Не выстраданная, вымученная, а непосредственная, чистая нравственность юной души, которая тянется ко всему прекрасному, такому же, как она сама. Это то, что есть в человеке изначально, то, что должно быть опять же в самом авторе, чтобы он мог понимать, видеть это и писать об этом.
И, наконец, в-третьих, это художественность. Она заключается в том, что в рассказах нет ничего лишнего. Если Толстой пишет о детстве, то там не будет подниматься каких-то социальных проблем, или описываться быт военных, или обличаться моральные пороки. Просто потому что это рассказ о детстве, и этому всему там не место, ребенок об этом не думает. В его рассказах нет лишних, надуманных персонажей, выбивающихся из общего настроения сцен, всё цельно и органично.
Очень интересная статья. У Чернышевского критику писать получается гораздо лучше, чем художественные произведения, право слово.

Я недавно заметила, что подобные книги-сборные солянки нередко бывают неудачными, поверхностными. Это и не удивительно, учитывая, что чем шире тема, тем сложнее ее охватить, рассказать о предмете подробно. Так и здесь: книга напомнила смесь статей из Википедии с цитатами из воспоминаний тех самых поэтов Серебряного веках. Поэтому если вы ничего не знаете об этом явлении в русской литературе и культуре, то лучше читать сами воспоминания, биографии, качественные исследования. А эта книга ассоциируется у меня с тем, как если бы я открыла коробку конфет и надкусила бы каждую конфету. Да, об интересных личностях и читать интересно, но тут мало, порой однобоко и галопом по Европам. Были и вопросы к подбору материалов. Вот, к примеру, о Гумилеве рассказывается только его история жизни с Ахматовой, как будто и не было второго брака, тогда как в главе об Ахматовой упоминаются и ее последующие мужья. В общем, даже немного жаль потерянного времени.

В этот сборник вошли стихи разных авторов, разных времен: и Золотого века, и Серебряного, и немного переводов Шекспира . Все эти стихи объединены любовью, хотя в большинстве своем они не о любви,а о страсти. Кстати, в книге есть небольшое примечание о каждом авторе и его любви, единственной или одной из многих. Всё-таки склоняюсь к мысли, что поэты весьма ветреные люди.
Очень интересно наблюдать ,как с течением времени менялись в целом литературные признания в любви. От

Люблю и вздох, что ночью лунной
В лесу из уст ее скользит:
Звук тихий арфы златострунной
Так с хладным ветром говорит.

К

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Я довольно далека от поэзии, стихи редко берут меня за душу (кроме,пожалуй, поэмы Константина Симонова "Сын артиллериста"),а вот языком я наслаждалась. У каждого поэта свой ритм,свой стиль и любимые художественные приемы.
В целом, интересно было узнать новых авторов, прочитать неизвестные мне ранее стихи известных поэтов.

Я не так давно начал увлекаться стихотворениями и, до сих пор, в основном читал Шекспира, Пушкина, Есенина, Блока и Пастернака. Когда я брался за этот сборник стихотворений, то думал открыть для себя новых поэтов. Но судя по всему, в этот сборник вошли не самые лучшие стихотворения о любви. Так например: у Пушкина нет стихотворений "Я помню чудное мгновение" и "Письмо Татьяны". Пастернак и Байрон вообще не были включены в этот сборник. Стихотворения Омара Хайяма, на мой взгляд, к теме любви не имеют ни какого отношения. Притча про Нарцисса - Уайлда, вообще не стихотворение. Из тех поэтов, которых я до сих пор не читал понравились Анненский и Гумилев. Также понравилось, что про каждого автора и его/ее любовь было написано несколько строк перед самими стихотворениями. К сожалению, окончательно понял, что Маяковский мне совсем не нравится. Ну и не могу не сказать о сонете 17 Шекспира в переводе Гумилева. Во-первых, оно было посвящено другу Шекспира, как и все первые 20-30 сонет Шекспира (точно не помню сколько). Во-вторых, к теме любви оно уж точно не имеет ни какого отношения (Если правда не рассматривать дружескую любовь). В-третих, я убедился, что лучше всего начинать читать Шекспира в оригинале, поскольку переводы Маршака и Гумилева сильно отличаются друг от друга.