Цитаты из книги «Живущая»

её руки – незнакомые и, в принципе, чужие, не давали забыть, что добро в этой жизни существует.

Никакой борьбы, никакой войны – даже с болезнью. Всё через любовь, через молитву, через изменения самой себя.

«Эх, люди, люди, – захотела крикнуть я, – какие же вы несчастные, потому что не знаете, какие вы счастливые!».

Пришла сюда вся такая Мадам Брошкина, а теперь лежишь, как волчонок ободранный!

Небес. Я наполняюсь любовью моего Небесного Отца. Я исцеляюсь. Мой кошелёк толстеет от  записочек с позитивными мыслеформами. Я люблю тебя, жизнь. Я люблю вас, люди. Я люблю вас, мои дорогие девочки седьмого этажа отделения маммологии. Мне нравится общаться с ними, слушать их. Спасибо Богу, я не чувствую физической боли, – у меня есть все возможности дарить добро людям.

Я сильная! Я полна энергии! Я исцеляюсь!» – это моя ежедневная, ежеминутная мантра. Я руками тянусь вверх, наполняю себя светом, льющимся на меня с

Эта икона была зацелована мной, заглажена и я боялась только одного, чтобы какая вредная бабушка не отчитала меня за нарушение правил. Он смотрел на меня своими добрыми, спасительными карими глазами и я говорила: «я знаю, что ты итальянец, я знаю, что ты помогал немощным, больным, исцелял и пострадал за веру Христову. Спаси и меня, Пантелеймоне Целителю, меня – живущую на земле среди других живущих людей». Я закрывала глаза и он гладил меня по голове. Потом я с его ложечки делала три глотка целительного, чуть сладкого нектара и целовала его руки. Он три раза крестил меня, улыбался, – я говорила: «благодарю тебя, мой любимый святой» и продолжала свой привычный ход уже в сторону дома.

Так, как я гуляла всегда в одно время, моё посещение храма стало привычным. Сначала я ставила свечку у иконы Всем Святым и просила простить моих врагов (так меня научила одна старушка). Затем ставила свечку Иисусу Христу, Божьей Матери, а потом зажигала свечку и стояла с ней возле иконы Пантелеймона Целителя

И тут мои губы зашептали заученные слова: «Я здоровая, я исцеляющаяся, я живущая! Я живущая на земле среди других живущих людей!». Я видела себя в отражении, и это было подтверждением моей жизни.

беды. – А я книгу читала, – вдруг доверительно затараторила я, – Булгаков «Белая гвардия». Там Елена за брата Алексея молилась Пресвятой Богородице. От тифа тот умирал, батюшка уже отпевать шёл, а сестра заперлась в спальне, и молиться стала. И так неистово молилась, что в её больной, несчастной голове икона ожила. И пришло ей: надо обет дать: если излечится брат Алексей, вовек больше не видать мужа любимого – Сергея, которого без памяти любила. Услышали её Там, и тут же в дверь кто-то сильно постучал. Открыла она, и сообщили ей, что кризис миновал – ожил брат. – Тогда и я тебе расскажу, – Мария Ильинична держала мои руки в своих и делилась: когда заболел мой отец (он тогда при смерти был) я что только ни делала, по каким врачам ни возила – ничего не помогало. Тогда я к Богу обратилась и дала Ему обет, что буду помогать людям. Благо, я врач, – знаю, как помочь. Отец потом ещё очень долго жил. А мама и сейчас живая. С ней такая же история была. Инсульт хватил её, парализовало – и речь, и руку – всё отобрало. Но я уже знала, что делать. Снова обет Богу дала, что жить для людей стану, – поняла тогда, что нашла свою задачу на земле. Когда мы расстались с Марией Ильиничной, я осознала, что тоже нашла свою задачу. Вернее, одну из задач – «общение с интересными людьми». Я поняла, как много в жизни потеряла, общаясь с себе подобными. Косметика, одежда, развлечения – это всё, что меня интересовало последнее время. Столько лет я потратила впустую, просыпаясь и засыпая с меркантильными, пустыми мыслями. В коридоре лаборатории меня ждала Марийка. Она тоже не теряла зря времени и познакомилась со студентом из Ливана. Её умение заводить знакомства меня уже давно не удивляло. Имея привлекательную, даже можно сказать, сногсшибательную внешность, эта длинноногая блондинка с большими зелёными глазами пользовалась особенным успехом у мужчин. – Ты знаешь, что мне сейчас сказали? – кинулась она ко мне, указывая на своего нового знакомого, – если в течение пяти лет не будет метастазов и рецидива, болезнь будет считаться излеченной. – Пять лет… – задумалась я, – а есть у меня эти пять лет…? Возле дома я попросила Марийку оставить меня одну и вошла в своё жилище совершенно другим человеком, нежели уходила утром.