Инна Манахова
Двенадцать зрителей (сборник)

© Манахова И. В., 2016

© Рыбаков А., оформление серии, 2011

© Шевченко А. А., иллюстрации, 2016

© Макет, составление. ОАО «Издательство «Детская литература», 2016

О конкурсе

Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ». В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей: повестей, рассказов, стихотворных произведений. В 2013 году в четвертом Конкурсе участвовало более 300 авторов.

В 2015 году объявлен прием рукописей на пятый Конкурс. Отправить свою рукопись туда может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные произведения два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Лауреатами становятся 13 авторов лучших работ. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

Эти рукописи можно смело назвать показателем современного литературного процесса в его «подростковом секторе». Их отличает актуальность и острота тем (отношения в семье, поиск своего места в жизни, проблемы школы и улицы, человечность и равнодушие взрослых и детей и многие другие), жизнеутверждающие развязки, поддержание традиционных культурных и семейных ценностей. Центральной темой многих произведений является нравственный облик современного подростка.

В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-лист конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.

Книги серии нашли живой читательский отклик. Ими интересуются как подростки, так и родители, библиотекари. В 2015 году издательство «Детская литература» стало победителем ежегодного конкурса Ассоциации книгоиздателей «Лучшие книги года 2014» в номинации «Лучшая книга для детей и юношества» именно за эту серию.

Двенадцать зрителей
Повесть

ВНИМАНИЕ!

ПРОПАЛА ДЕВОЧКА!

Аня Берс, 15 лет.

25 декабря ушла из дома и до настоящего времени не вернулась. Последний раз ее видели в центре города, на улице Правды.

Приметы: рост – 750 см, худощавого телосложения, волосы длинные, черные, глаза голубые, лицо овальное, европейского типа.

Была одета в длинную дутую розовую куртку с капюшоном, джинсы и малиновые кеды.

Всех, кто может сообщить какую-либо информацию об Ане, просим звонить по телефонам, приведенным ниже.

Зритель № 1

Я быстро пробежал глазами это объявление, наклеенное на выходе из маленького душного автобуса, и, выскочив наружу, в морозное и хмурое январское утро, невольно поежился от холода и от какого-то странного зябкого чувства, вспомнив, что еще в прошлом месяце, до каникул, видел эту самую девочку в розовой куртке и дурацких малиновых кедах живой и невредимой. Она, как обычно, сидела в автобусе прямо напротив меня, жевала жвачку и вертела в руках маленькое круглое зеркальце, стараясь повернуть его так, чтобы, глядя в его отражение, можно было украдкой наблюдать за мной.

Поначалу, когда она впервые ехала в этой маршрутке теплым сентябрьским днем и ветерок из открытого окошка отчаянно трепал ее распущенные черные волосы, никакого зеркальца не было, и она беззастенчиво пялилась на меня своими круглыми голубыми глазищами, похожими на стеклянные пуговицы. Казалось, она просто задумалась и смотрит сквозь меня, но потом я заметил робкую улыбку и дрожащие руки, беспокойно теребившие ремешок сумки, и мне стало как-то не по себе.

Всякий раз, натыкаясь на этот простодушный и взволнованный взгляд, я чувствовал себя так, будто меня кололи иголкой, и к моим щекам невольно приливала кровь. Согласен, в восемнадцать лет пора бы уже перестать смущаться от того, что малолетняя школьница удостоила меня вниманием, но я никак не мог заставить себя не краснеть и ужасно злился, в первую очередь – на нее.

Решив, что отворачиваться от назойливого взгляда глупо и трусливо, однажды я, раздраженно нахмурившись, тоже с вызовом посмотрел ей в глаза. Но она как будто и не заметила ни моего презрения, ни нахмуренных бровей и глядела как зачарованная. Я не выдержал первым и, подскочив как ужаленный, пересел в другой конец автобуса, подальше от нее.

На следующий день все повторилось, и через день тоже. Я уж было подумал, не переменить ли мне маршрут, но потом махнул рукой и продолжал ездить с ней в одном автобусе как ни в чем не бывало. Смотреть в ее сторону не хотелось, и я просто закрывал глаза и старался думать о чем-нибудь другом.

Как-то раз, взглянув на нее исподтишка, я увидел, что она по-прежнему не сводит с меня глаз и сияет самым нелепым образом. «Влюбилась по уши», – подумалось мне, и от этой мысли стало смешно. Она, наверное, решила, что я улыбаюсь ей в ответ, и покраснела до ушей, но глаз не отвела и до самой своей остановки ехала багровая, как свекла, и счастливая чуть ли не до слёз.

С тех пор я нет-нет да и улыбался ей – меня это забавляло, а она прямо млела и чуть ли не теряла сознание от волнения и радости.

В конце ноября мне надоела игра в гляделки, и я решил поставить ее на место: перехватив в очередной раз ее восторженный теплый взгляд, я брезгливо сморщился и резко отвернулся, а потом и вовсе пересел на другое место. Этот трюк пришлось повторить несколько раз, прежде чем она поняла, что случилось. Она больше не улыбалась, глядя на меня, и впала в глубокое отчаяние. Ее глаза сделались жалобными и влажными, как у побитой собаки, и глядела она осторожно, будто боясь обжечься.

Наступил декабрь, и она вошла в маршрутку, блестя накрашенными губами и гордо выступая в этих ужасных малиновых кедах, и – кто бы мог подумать! – уселась рядом со мной. Судя по выражению ее лица, она ощущала себя отважной покорительницей сердец и первой красавицей если не в мире, то хотя бы в нашем автобусе. Гордая и в то же время жалкая, она искоса взглянула мне в лицо, надеясь непонятно на что, но, увидев знакомое ей брезгливое выражение, дернулась, быстро опустила глаза и, помаявшись с минутку, пересела на другое место.

Весь декабрь она трогательно делала вид, что не замечает меня, а сама не расставалась с зеркальцем, пытаясь повернуть его то так, то эдак, чтобы взглянуть на меня лишний раз. Признаюсь, мне немного – совсем чуть-чуть – льстило ее внимание.

Вообще-то у меня есть девушка, и, между прочим, очень красивая, так что мне и в голову не приходило затевать историю с этим несмышленышем, но ведь она сама смотрела на меня, никто ее не заставлял!

А потом она исчезла бесследно… И напрасно я ждал, что вот сейчас промелькнет в серой угрюмой толпе ее розовая куртка и она вновь, как будто невзначай, усядется напротив меня, достанет из кармана жвачку, а из сумки – зеркальце, и если отвернуться в сторону, а потом резко и неожиданно взглянуть на нее из-за плеча, можно уловить краешек ее пылающего огненного взгляда и погреться в его лучах, но недолго, потому что она сразу же покраснеет, уткнется носом в шарф и уронит зеркальце.

А теперь это объявление с ее фотографией и имя – Аня Берс. Пропала двадцать пятого декабря, в католическое Рождество, когда маленькие дети верят, что их желания сбудутся. Может быть, и ее желание сбылось, она ведь наверняка хотела, чтобы я поволновался о ней хоть немного, и вот я бегу по заметенной снегом, промерзшей улице и чувствую, что глаза мои слезятся вовсе не от ветра.

Ее уже, наверное, нет в живых, этой Ани Берс, – пропавших редко находят, – и эти огромные темно-голубые глаза больше никогда не просияют в ответ на мою улыбку. Не то чтобы я вдруг проникся к ней нежными чувствами: мертвая или живая, она, как и прежде, вызывала у меня лишь жалость. Просто когда ты понимаешь, что кто-то милый, глупый и забавный исчез из твоей жизни на веки вечные, вдруг хочется отмотать время назад, и посмотреть на этого человека еще разок, и, может быть, даже набраться смелости и сказать ему что-нибудь хорошее в благодарность за маленькую и смешную радость, которую он тебе дарил. Впрочем, я бы все равно никогда не решился к ней подойти. Не нужна мне эта девочка с ее нелепой розовой курткой и такой же нелепой влюбленностью, и думать о ней не нужно…

Но, обернувшись на приглушенный гул проехавшего автобуса, я неожиданно подумал: «А вдруг она еще вернется?» И сердце сильно и больно отозвалось в ответ на эту внезапную мысль.