От издателя

Уважаемый читатель!

Спасибо, что приобрели эту книгу. Надеемся, что она принесет вам немало приятных минут, ведь в нее вложили свой труд разные, но очень хорошие люди: автор, редактор, дизайнер, верстальщик и многие другие.

У нашего маленького дружного коллектива к вам одна просьба. Если книга вам действительно понравится, но скачали вы ее на “пиратском” сайте, то купите, пожалуйста, легальную копию в одном из магазинов, где ее размещает наше издательство (список вы найдете на странице книги на нашем сайте [битая ссылка] http://animedia-company.cz/ebooks-catalog/fantasy/tot-kto-ne-spit/). Электронная книга стоит не дороже чашки кофе, но таким образом вы дадите автору стимул и возможность  создавать новые произведения, а издательству их выпускать. Если же вы приобрели книгу легально и хотите поделиться ей с другом, то постарайтесь, пожалуйста, сделать это, не копируя файл и не распространяя его через интернет.

Глава 1
Иона

Посвящается брату

Она улыбалась и оставалась безмолвной. В который раз. И снова они сидят напротив друг друга в самолете. Почему они на тех же самых местах, расположенных по диагонали? Она слева напротив него, он слева напротив нее. Ему невыносимо плохо, сквернее не бывает, а она смотрит на него и улыбается. У нее рыже-каштановые волосы и темно-зеленые глаза с золотыми искрами вокруг зрачков. Он хотел что-то сказать, но, глядя на ее прекрасную улыбку, обо всем позабыл. Она не сводила с него смеющихся глаз. Его снова стало мутить, и он застонал.

Проснувшись, Иона резко сел в постели и, спустив ноги на пол, попал ими точно в старые кроссовки со стоптанными задниками. Хлебнув из стеклянного кувшина воды, доковылял до двери и распахнул ее настежь. Свежий влажный воздух ворвался в комнату и быстро согнал остатки сна. Из-за горы появилось солнце. Иона улыбнулся ему и стал собираться в путь.

К дальним пещерам он ходил почти каждый день. Тропа пересекала долину цветов, благоухающую осенним ароматом вереска, и терялась в зелени горного склона. Миновав заросли колючего кустарника, вольготно разросшегося на склоне горы, он проходил сквозь зеленое пятно леса. По мере восхождения тропа сужалась. За нежными переливами ручья и следующими за ними пустыми тактами пролеска следовало крещендо водопада. За подвесным мостом над расселиной росли целебные травы, за которыми Иона проделывал весь этот путь на протяжении вот уже трех лет с тех пор, как перебрался в эти края из большого города. Шагал он бодро и уверенно, чувствуя себя полноправным хозяином горной тропы. За спиной Ионы поскрипывал высокий плетеный короб, а резной деревянный посох был его неизменным спутником.

По мере обретения нового опыта воспоминания о прежней жизни сжимались, становясь схематичными и легкими как перышко. Тщательно расфасованные, они покоились в его мозгу, подобно срезанным травам, собранным в большой короб, разделенный на аккуратные отсеки. Собирание трав в лесном массиве гор Иона предпочел болтовне на крупной городской радиостанции, где работал ведущим ночного музыкального канала. В городе, несмотря на приличные заработки и беспечную жизнь, он возненавидел мир людей: слушателей радиостанции, навязчивых поклонниц, стерегущих его по ночам, и просто знакомых, одолевавших его глупыми вопросами и бесконечными просьбами. И тогда он принял решение испариться. Сделал он это так быстро, что поверг в полное недоумение все свое многочисленное окружение, наработанное за годы службы на радио.

В тот судьбоносный день он находился в своей городской квартире из стекла и света. Сидел в полосатом дизайнерском кресле в виде мохнатого черно-белого паука, попивал бордоское вино и размышлял о том, как переселится в горы по-настоящему. На самом деле решение зрело в нем давно, так что поступок Ионы для него самого не был столь уж непредсказуемым. Была в этом решении изюминка: он собирался уехать по-настоящему, и это означало большую авантюру практически без вложения денежных средств. Банковские счета Иона предусмотрительно аннулировал, а деньги роздал, честно убив последние искушение. Пересчитав небольшую оставшуюся сумму, необходимую для старта, он заказал билет на самолет, затем зашел в книжный магазин и купил энциклопедию горных трав. Теперь он был во всеоружии.

Много раз Иона видел это место в своих снах, и вот настало время, когда желанные картины природы загипнотизировали его, изгнав хандру. Едва сойдя с поезда, очарованный открывшейся панорамой, он первым делом энергично вытряхнул в урну стимуляторы, а вслед за ними с облегчением содрал с себя защитную броню, выстроенную под напором непрерывного потока мыслей о проблемах реальных и мнимых. Содрал и выбросил, как верхний слой тронутой порчей луковицы.

Внешность тридцатилетнего Ионы была бы заурядной, если бы не отметина на лбу: высокий и круглолицый, с глазами цвета темного янтаря и довольно крупным носом, с высоким лбом, на котором выделялся отчетливый шрам, полученный в детстве в результате неудачного падения с велосипеда. Поперечная морщина на лбу пересекала шрам точно посередине, образуя почти идеально ровный крест.

По большей части Иона пребывал в душевном равновесии. Природа отвлекала от себя самого. Поначалу, только прибыв на место, еще толком не освоившись, он чувствовал своего рода отупение. Несколько часов кряду просиживал на большом валуне возле дома, глядя на плывущие по небу облака. Сердечная тяжесть, сопряженная с воспоминаниями о прежней жизни, успешно растворилась в игравшем красками мире, о котором он так долго грезил. Каждый шаг в новой жизни Ионы сопровождался отпечатком на теле. Из холеного горожанина с прянично-глазированной кожей он превратился в крепкого загорелого горца. Кожа на лице от постоянного воздействия ветра загрубела, от носа к уголкам рта протянулись первые морщины. Иона не отличался крепким здоровьем, однако жизнь на высоте в условиях гипоксии подарила ему странную уверенность в своих силах.

Одноэтажный домик его, сложенный из белого камня, стоял на краю небольшого плато, на полпути к пещерам высоко в горах. За домом тропа, а за ней крутой спуск вниз, к подножию горы, где один над другим хаотично громоздились каменные одноэтажные дома деревни. Далеко на запад виднелся городок и железнодорожная станция, на восток простиралась долина, а за ней горы. Дом был старым, но прочным, сложенным на совесть. Кто был его хозяином раньше, никто из местных не помнил, а до приезда Ионы в нем много лет подряд останавливались альпинисты, используя его как базу. Договориться с местной администрацией городка, которого не было даже на карте, большого труда не составило. Ионе разрешили жить здесь за единовременно внесенную скромную плату. На памяти местных это был первый чудак, пришедший в суровый край, чтобы жить здесь. Люди при благоприятной возможности старались как можно скорее унести отсюда ноги.

В единственной просторной комнате дома, поделенной на две части высокой деревянной ширмой, было сумеречно и тихо. Здесь не было часов, ибо в них не было необходимости: собственные внутренние часы еще ни разу не подвели Иону. Во время сильного ветра случалось скрипнуть двери или неплотно прикрытым ставням, но звуки снаружи не проникали сквозь толстую каменную кладку дома. Стены внутри дома были покрашены белой краской и сплошь увешены метелками трав. С потолка свисали вязанки лука и чеснока. Изучив энциклопедию, Иона получил доступ к небольшому заработку. Травы на просушку развешивались и раскладывались повсюду: под потолком, на стенах, на столе и даже на полу. На стене висела пара деревянных полок с немногочисленной домашней утварью

Случалось– не без этого – нагрянуть тоске, сокрушительной и внезапной. И тогда он откладывал травы в сторону. Сердито хлопнув дверью, выходил из дома и шел прямиком к большой дощатой бочке с холодной водой. Зачерпнув полные ладони воды, набирал ее в рот, после чего погружал в воду лицо и открывал глаза. Способ приведения себя в равновесие работал безотказно, и беспокойство, уступив место спокойной созерцательности, мгновенно улетучивалось. Со временем, пройдя несколько стадий сложных трансформаций, мыслительный процесс Ионы благополучно покинул зону внутреннего диалога.

Во дворе, помимо двух бочек с дождевой водой, имелась зеленая пластмассовая скамейка, стоявшая возле входа в дом. Ножки скамейки были на треть закопаны и обложены камнями на случай внезапного порыва ветра. Бочки служили Ионе для разных нужд: в одной из них Иона грел воду и мылся, залезая по самую шею, вторую использовал для хозяйственных нужд. Двор был чистым и почти что пустым. Иона не рубил дров, закатав рукава, и не топил ими печь. Впрочем, и печи у него не было, как не было ни бороды лопатой, ни рыжих усов щеткой. Лицо его было гладко выбрито, а в доме тепло. Вместо дров он использовал энергию ветра, а ветер в этих краях был почти постоянным, и скорость его зачастую превышала десяток метров в секунду. Воспользовавшись оказией, он приобрел необходимый материал, собственноручно собрал и установил на площадке перед домом ветряк на длиннющем шесте. Ослепительно белый, сверкающий на солнце, он был отлично виден издалека, благодаря чему первое время служил ему ориентиром во время вылазок в горы. Энергии ветра с лихвой хватало для нагрева воды и освещения.

К новому укладу без привычного городского комфорта Иона привык быстро. Время шло, и новый мир перестал завораживать, а на смену масштабным панорамам пришли мелкие детали повседневности. Необходимость выживать навалилась в новом обличии, вынудив научиться читать по следам и определять погоду. Непривычная физическая нагрузка, сопряженная с жизнью в горах, постепенно сделала его крепким и выносливым. День за днем Иона все больше приобщался к состоянию внимательного существования, и восприятие его неизбежно выравнивалось, пока однажды он окончательно не слился с природой.

Продажа целебных снадобий, по преимуществу туристам, давала возможность покупать еду. По воскресеньям он спускался в деревню и, миновав ее, доходил до ближайшего городка – перевалочного пункта альпинистов и путешественников. Там он продавал на местном базаре травные составы и плетеные поделки и покупал еду: лепешки, рис, сухофрукты, сыр и пиво.

Так, без особого шума и контактов с людьми, не считая воскресные вылазки в городок и деревню, проходили месяцы и годы. Все шло прекрасно. Ему казалось, он обрел желанный покой, раз и навсегда освободившись от общества людей.