Охранник у сцены исчез и через полминуты вернулся с хозяином заведения – Цыганом. Агаян не любит Цыгана… Но уважает. Потому он первым пошёл на встречу и первым протянул руку, ещё и улыбнулся вполне искренне.

– Иван Андреевич… Рад вас видеть.

– Здравствуй, Ага… – зорко глядя в большие карие глаза гостя, Цыган сжал протянутую ладонь. – Добро пожаловать. Наш общий знакомый уже ждёт тебя в вип-комнате. Мои люди проводят, куда нужно.

Агаян кивнул и двинулся дальше. Он, конечно, знает ресторан, бывает в нём часто, и пошёл в вип-зал не обращая внимания на бдящих по углам сторожей. У заветной кабинки лысый здоровяк сделал ему предложение остановиться и пройти внутрь. Агаян прошёл – и сходу встретился взглядом с развольно рассевшимся нога на ногу Кутузом. На миг, достаточный лишь для трёх ударов сердца, повисла тишина. Молния пронеслась между двумя цепкими взглядами.

Агаяну не нравится Кутуз – он совсем не походит на людей, с которыми Агаян любит иметь дело: слишком хитрый, слишком умный, слишком продуманный. С ним нельзя не считаться. И Агаян считается. Ему приходится.

Кутузу не нравится Агаян: этот псевдобухгалтер слишком дерзок, неуважителен, груб. И с тем настоящая беда для любого, кто не примет его всерьёз. Агаян не знает слова «нет», не боится ни смерти, ни огласки. Если бы его можно было легко и без последствий просто взять и убить, Кутуз бы без раздумий так и поступил – но хитрость этого человека больше, чем у мешка с лисами, а опасность выше, чем у стаи голодных волков.

– Агаян… – Кутуз непринуждённо встал и протянул ладонь.

– Кутуз… – Агаян ответил на приветствие.

Они обменялись сдержанным рукопожатием.

Кутуз сел обратно, а Агаяну пришлось выбирать место, так как нужно устроиться и напротив собеседника и спиной к стене. Старые верные привычки. В конечном итоге он выбрал противоположный от Кутуза угол, для чего первому пришлось чуть сместиться, дабы тоже держать «друга» в поле зрения. Снова повисло молчание, но оно стало уже скорее проявлением сдержанности, чем неловкости. Каждый вдумчиво подбирал слова, размышлял, о чём спросить, про что умолчать. Некто сказал однажды: «Нужно подумать дважды, прежде чем не сказать ничего».

– Ну что… – Кутуз нарушил молчание первым. – Давай обсудим, зачем пришли. Есть важные вопросы, требующие немедленных решений. Первый из них – по жёлтому грузовичку, недавно пропавшему со всех наших радаров.

Жёлтым когда-то было условлено называть между собой всё, имеющее отношение к героину.

– Ты прав, – взгляд Агаяна резанул по Кутузу, как ножом. – Что ж, давай сразу к делу… Что касается твоего груза, пропавшего на моей территории, я несу полную за то ответственность… Это не я… Но я возмещу тебе стоимость всех… скольки?

– Пяти.

– Пяти килограммов. Не знаю, что за идиоты надумали так глупо расстаться с жизнями, но у них будет время об этом пожалеть. Обещаю…

– Спасибо, – Кутуз кивнул и сдержанно улыбнулся. – Конечно, если выясниться, что это мой прокол и это мои люди виноваты, я отдам тебе обратно все деньги и половину груза за беспокойство и помощь.

Агаян тоже кивнул, принимая услышанное, как само собой разумеющееся. И даже не без удовольствия, ведь теперь открывается место для какого-нибудь манёвра…

– Хорошо, – он положил локти на стол, от чего ещё больше стал похож на бухгалтера. – С грузовиком порешали. Теперь давай порешаем с Максимом. Я предлагаю его убить.

На лице Кутуза не дрогнул и мускул.

– Согласен… – он опустил взгляд и с неподдельным вздохом сожаления помотал головой. – Эх… Максим не жилец, это ясно. Думаю, он и сам это понимает.

Максимом для простоты сам себя называл человек, у которого вот уже три года Кутуз и Агаян закупают ганжу. Счёт идёт на десятки килограммов ежемесячно поставляемого качественного товара. В новостях не показали, и мало кто вообще в курсе, но совсем недавно «Максима», истинное имя которого Короглу, схватили с поличным на крупной перевозке через границу. Всё. Для него настал конец.

– Не совсем, правда, понятно, как это произошло… – Кутуз недовольно сжал губы. – Всем было проплачено, все нужные люди были на местах… Схема надёжная. Уже много лет с этими авто работаем…

– Ты имеешь ввиду, что сдал кто-то из своих?.. – Агаян понимающе кивнул. – Да, это самое простое объяснение. Однако у меня есть мысль… Думаю, это наша новая знакомая постаралась.

– Решетникова? – Кутуз с сомнением сдвинул брови. – Эта звездатая в юбке?

Решетникову Анну Павловну три месяца, как назначили новым главой отдела по контролю за оборотом наркотиков по Самаре и области. Тридцати пяти лет. Женщина с очень красивой, как сказали бы в первой половине двадцатого века, истинно арийской внешностью за краткий срок успела наговнить уже такому количеству людей, что остаётся решительно не понятным, почему её ещё не сместили. Или не убили.

– Она самая, – Агаян почесал подбородок. – Сорока вот на хвосте принесла, что Анна Павловна откуда-то узнала про всё. Именно она больше всего в этом деле ковырялась. Откуда знаю – не спрашивай, не скажу.

– Смекаю, – Кутуз натянул понимающую улыбку. – У каждого свои источники… Мой источник сообщил тоже самое, только в других словах… Но суть одна.

Снова наступило молчание: каждый задумался о своём, но мысли обоих закружили возле единого дела и нескольких фигур, связанных с ним. Агаян вдруг оскалился, со злостью вдарил кулаком по столу.

– Вот же сучка! Дрянь! Как же хочется придушить её собственными руками!

– Может, мы не достаточно предложили?.. – Кутуз сохранил самообладание, хотя с «бухгалтером» ощутил полное согласие. – Может, нужно послать предложение с новой цифрой?..

– С какой именно?! – взгляд Агаяна вспыхнул негодованием. – Юра! Если мы к той сумме, что уже ей предложили, прибавим ещё хоть пару лимонов, то это мы с тобой новый рекорд поставим! Тебе хочется быть лохом? Мне нет. Да и к тому же… – он замялся. – К тому же есть у меня ощущение, что деньгами тут не решишь. У этой дряни, чтоб её черти драли, точно есть какой-то свой интерес…

– Интерес? Хм… – Кутуз скользнул взглядом по своим вычищенным ногтям. – Ладно. Чёрт с ней… Поглядим, что будет дальше. А Максима я беру на себя. Обещаю, следующей недели он не увидит. Тебя же я попрошу заняться его людьми, которые могут вывести на нас.

– Не беспокойся. Считай, что все лишние рты уже закрыты… – губы Агаяна сжались в тонкую сухую линию. Слова его не прозвучали грубо, но сказаны были с чётким намёком не лезть всяким умникам со своими указами.

Снова повисло молчание, дающее каждому обдумать услышанное и то, что ещё предстоит сказать. Вдруг в дверь тихонько постучали.

– Да?! – спросил Агаян громко, беспокоясь, что с той стороны не расслышат.

Кутуз повернулся ко входу. Дверь приоткрылась и в комнату вошла девушка в форме официантки, на сгибе локтя она принесла большую кожаную папку.

– Добрый вечер! Не желают ли гости ознакомиться с меню и что-нибудь заказать?

Голос её пропел молодо и звонко, движения оказались полны грации. Кутуз с Агаяном переглянулись. Первый пожал плечами и произнёс:

– Будьте добры чёрный чай с клубникой. Или лимоном. С лимоном даже лучше.

Девушка кивнула и перевела внимательнейший взгляд на второго.

– И мне тоже, – ответил Агаян. Но заколебался. – Хотя нет. Принесите лучше кофе. Кофе и один маленький пирожок с творогом.

Девушка кивнула и скрылась так быстро и тихо, что можно принять её за мираж. Мужчины после её визита посидели в молчании, наконец, не выказывая особого интереса, Кутуз спросил:

– Вот ты, Ага, кофе заказал… А слышал ли ты что-нибудь про такую штуку, как кофеин?

Лицо Агаяна не изменилось: бровь не поднялась, кадык не скакнул. Взгляд остался прохладным и вообще его портрет мог бы посчитаться сейчас воплощением выдержки. Это привлекло внимание Кутуза ещё больше.

– Кофеин?.. – Агаян словно бы плохо расслышал. – Да, на улицах появился какой-то новый продукт. Его вроде бы так и называют. Я слышал, он пользуется успехом…

– Ещё каким! – в глазах Кутуза блеснула хитринка. – Продаётся дороже жёлтого, и, говорят, люди его потребляют всё больше! Он не вызывает уродств, его не надо колоть… Считай, целевой клиент – любой человек! Очень заманчивый товар. Нам бы с тобой прибрать его к рукам…

– Говорят, в Москве… ну ты понял, Юр. – Агаян скривил губы. – Может, он и хорош… Но разве лучше нам сейчас, когда цена на белый так взлетела, заниматься каким-то новой, пока ещё неизвестной дурью? Разве можно отвлекаться, когда рынок ганжи под угрозой? Ты помнишь, что было с «крокодилом»? Я слышал, что «кофеин» появился совсем недавно. Вполне возможно скоро мы с тобой увидим, как какого-нибудь дурачка увозят на машине с мигалкой, накрытого белой простынёй. – Агаян покряхтел, прочистил горло от хрипотцы. – Нет, Юра. Я считаю, сейчас нам нужно держаться за старое и отлаживать дело, которым мы уже владеем. А «кофеин» мы можем забрать в любой момент. В конце концов – кто главные перекупщики в городе? Мы с тобой.

– Мысль, конечно, разумная. Пожалуй, спорить с тобой я не буду… – Кутуз очень, очень сдержанно кивнул. – Наверное ты даже прав… В конечном итоге хорошо все то, что идёт нам на пользу…

Кутуз говорил это, а в голове его метались совсем иные мысли: на днях от стукача из агаяновских стало известно, что они нашли поставщика «кофеина» и разгромили его мелкую бандочку. А тот, вот умора, оказался простым ни к кому не привязанным барыгой! Агаяновские взяли повара и теперь держат его на какой-то хате. «Ах ты, говнюк! – подумал Кутуз, сохраняя вежливое выражение. – Ах ты гадина! Думаешь меня обмануть?! Хочешь всё забрать себе?! Хрен тебе! Я всё это ещё к себе оберну…»

Агаян не отводил взгляда от Кутуза и тоже выдержанно улыбался. И его мысли были так же далеки от выражения на его лице, как чёрное далеко от белого. «Давай, давай. Выспрашивай! – думал он. – Прощупывай, собака одноглазая. Я уже где надо подсуетился. Поздно тебе! Сколько лет терплю тебя, шакала вонючего! Ну ничего. Теперь-то всё станет по-моему…»

В дверь снова постучали и после разрешения вошла прежняя девушка. На сгибе её локтя приплыл поднос с напитками. С этого момента настал конец серьёзным беседам. Оба особенных гостя ресторана «Ivory» как-то одновременно решили, что оставшееся время можно провести за пустой и ни к чему не обязывающей болтовнёй. Да и никому из них не было нужды следить за часами.

В этот вечер они попрощались друг с другом с тёплыми пожеланиями удачи и успеха, пообещали каждый выполнить свою часть дел, и каждый уходил с твёрдым решением: самому – возвысится, другого – уничтожить.