Глава 3

В гостях у старика

Прошло несколько дней с момента, как в квартире по улице Пензенской обнаружили трупы. Сказать, что соседи были в ужасе – это ничего не сказать. С самого раннего утра весь квартал узнал, что ночью совсем рядом с ними произошла какая-то кровавая разборка. Сотрудник, отвечающий за секретность и не допуск посторонних в этот раз крупно облажался – репортёры со второго канала ловко просочились на место преступления и засняли всё ещё до того, как тела увезли. Новость взорвала местное телевидение. В масштабах страны такое сущий пустяк, но для самого города – бомба! Люди ходили по Пензенской и показывали на злосчастный дом пальцем, спешили поделиться с другими услышанными и надуманными подробностями. Эта новость стала даже более интересной, чем авария на загородной трассе с участием усевшегося под кайфом за руль водителя. Но там погиб только он, а тут – целых четверо!

В полиции громко объявили о поиске преступников. Пресс-секретарь МВД по Самаре заявил, что будут предприняты самые жёсткие меры, будут задействованы самые лучшие оперативники, а самое главное – силы правопорядка во всём разберутся!

В общем, история вышла яркая… но жизнь продолжается, а потому через два дня на слух уже встали другие события, иные происшествия. Только жильцы дома по улице Пензенской продолжили судачить о случившемся да поплёвывать через левое плечо.

Как раз в один из таких дней над Самарой снова, как и тысячи раз до этого, уступая небо луне а улицы – фонарям, садилось солнце. Темнота заставляет город светиться множеством красок: автомобильные фары, огоньки сигарет, экраны телефонов… Свет ламп накаливания смешивается с люминесценцией ионных вывесок. На одной из таких, очень крупной и заметной, написано «Ivory», а под буквами красуется настоящий бивень, срезанный у какого-то несчастного слона. Под вывеской кованая чернёная дверь, закрывающая вход в ресторан, сделанный из старого склада, построенного в Железнодорожном районе города ещё в ранние послевоенные годы. Узоры на двери рисуют фрагменты охоты, когда главным оружием людей были ещё лук и копьё. Рисунки стремятся в разные стороны, напоминая человеку с живой фантазией лучи солнца. Всё одноэтажное здание выполнено в похожем стиле: ковка и камень, минимум пластика и широкая плиточная дорожка вокруг, по которой могут, взявшись за руки, пройтись трое.

Рядом с дверью дежурит мужчина в классическом костюме. У него короткие с редкой проседью волосы и худое, как у монаха-подвижника, лицо. Руки сомкнуты у живота, бдительные глаза ощупывают всякого проходящего.

Для местной публики «Ivory» уже давно место статусное, так как помимо роскоши всего, чего не коснись, тут можно заказать и самые редкие блюда – и ваше желание будет исполнено! Можно также попробовать привычную кухню и понять, насколько паршиво было всё, что вы ели раньше. Разумеется, «Ivory» собрал у себя весь цвет российских поваров. Болтают, что за некоторыми из них даже ездили в столицу, уговаривали проявить талант в этом, казалось бы, вовсе не пафосном месте. Знающие, приближённые к хозяйским делам люди могут при случае шепнуть, что даже официантов местных нет, за исключением одного молодого дарования, расторопностью и внимательностью к деталям превзошедшего, наверное, всю остальную свою городскую братию.

Но даже не всё вышеперечисленное является бриллиантом этого места. На самом деле оно не особенно прибыльное, не смотря даже на космические цены и постоянную занятость всех столиков. Особенность ему придаёт его хозяин, почитаемый среди братвы авторитет Цыган. Известный далеко за пределами Самары, более сорока лет уже любимый одними и ненавидимый другими, бессменный «банкир» и судья для всех, кому требуется вмешательство третьей стороны… и последние несколько лет держатель нейтральной территории, на которой могут встретиться любые, даже самые недружественные друг другу люди без опасения получить пулю в лоб. Цыган, а по паспорту – Цыганков Иван Андреевич.

Кто-то шептал, что Цыгану когда-то предлагали короноваться, но он отказался по причине, сейчас уже никто и не вспомнит, какой. Однако в те времена никто не посчитал отказ оскорблением.

Человек у входа бросает косые взгляды на прохожих. Время от времени он глядит на часы, кстати, «командирские» наградные, и посматривает на дорогу. Его ожидание оказалось вознаграждено: без пяти минут одиннадцать показался чёрный «Мерседес». Тихий, как тень, он подплыл, шерша колёсами. Пассажирская дверь открылась и наружу вышел мужчина в классическом полосатом костюме – тройке, которые были модны годах в восьмидесятых. Синий галстук выделяется на белой рубашке, на волевом подбородке видна ямочка. Высокий лоб говорит об уме, а зачёсанные набок волосы отсвечивают лёгкой проседью. Из-за очков зорко смотрят карие глаза, один из которых, если приглядеться, чуть скошен – это протез, хорошо замаскированный под живой глаз.

Выпрямившись, мужчина поправил галстук и двинулся ко входу, лишь на миг встретившись взглядом с охранником – тот подчёркнуто вежливо кивнул и помог отворить входную дверь. Мужчина скрылся внутри заведения, а его водитель отъехал на специальную стоянку, где и поставил машину среди таких же иномарок, не уступающих ей ни роскошью, ни красотой

Дверь за спиной закрылась и Юрий Алексеевич Кожемякин, более известный в городе, как Кутуз, мазнул взглядом по сторонам. В такое время народу бывает поменьше, но сейчас не нашлось бы ни одного свободного угла. Кутуз прощупал взором всех, кто сидит к нему лицом или хотя-бы в пол-оборота: так, просто по привычке. Знакомых не нашлось.

Постояв на пороге, Кутуз пошёл дальше. На ходу он изогнул губы в приятной вежливой улыбке. Столик мимо, второй. Один из официантов ловко пронёсся мимо, мастерски обогнув клиента со спины. Охранник рядом со сценой для пения заметил важного гостя и тут же ушёл. Спустя минуту он появился в сопровождении хозяина ресторана. В чёрных штанах и белой, расстёгнутой на две пуговицы рубашке, с высоким лбом под чёлкой седых волос и седыми же усами под скрюченным старческим носом, Цыган глазами выцепил Кутуза и сделал ему пригласительный жест.

– Иван Андреевич… – Кутуз уважительно протянул руку, они обменялись рукопожатиями. – Рад вас видеть. Как ваше драгоценное здоровье?

– Спасибо, не жалуюсь, – Цыган хитро моргнул. – Как я понял, Юра, ты здесь рассчитываешь с Агой встретиться? Я угадал?

– Всё то вы знаете, Иван Андреевич… – Кутуз моргнул не менее хитро. – Но я ведь столик только на себя заказывал, так откуда сведения?

– Птичка напела… – тон Цыгана стал менее дружелюбен. – Юра, вы же с ним вместе своими делами занимаетесь. Могли бы и так просто увидеться… но вы решили встретиться у меня. Или кто-то из вас решил… – старик, если так вообще можно назвать Цыгана, поглядел Кутузу в глаза, и в его зрачках отразилась могила. – Ты знаешь правила, Юра. И Агаян знает. Если что…

Ни единой мимикой, ни единым жестом не выказав раздражения, Кутуз сдержанно возмутился:

– Помилуйте, Иван Андреевич… За спокойствие можете не волноваться. Да и с Агаяном мы дружим. Просто решили прийти в приличное место, поболтать о том о сём…

– А… Ну, тогда в самом деле можно не волноваться… – Цыган самую малость улыбнулся и, положив ладонь на плечо собеседника, крепко его сжал. – Ваш столик в вип-зоне. Мои люди, как ты уже понял, обо всём знают и о вас позаботятся. Отдыхай, Юра, расслабляйся. Чувствуй себя как дома!

Они снова обменялись тёплым рукопожатием, после чего Цыган ушёл. Кутуз проводил взглядом его всё ещё не согнутую годами спину, после чего прогулочным шагом двинулся к красной бархатной занавеси, отделяющей общий зал от эксклюзивного. Охрана провожала его глазами, на каждом углу вежливо кивала. Кутуз тоже кивал и улыбался, но чуть меньше, как мог бы дворянин приветствовать слуг. Не ускользнуло от него и то, что Цыган поставил людей больше, чем обычно. Неужели в самом деле думает, что может случиться заварушка? А в прочем – бережёного бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт. Цыган просто не дожил бы до седин, если бы не страховался.

Эксклюзивный зал ничем не отличается от общего, разве что занимает меньше места, а каждая кабинка, обставленная с вопиющей роскошью, надёжно спрятана от чужих глаз и ушей. У одной из таких охранник, здоровенный лысый тип в чёрном костюме, склонил голову и сдержанно произнёс:

– Вам сюда, Юрий Алексеевич. Прошу, проходите…

Не глядя, обратили ли вообще на него внимание, он открыл дверь и встал в почтительной позе. Кутуз молча прошёл внутрь, где неторопливо осмотрелся и выбрал место на диване за круглым столиком из стекла, где и сел лицом ко входу. Устроившись поудобнее, он впервые позволил себе шумно и несдержанной вздохнуть: теперь ему осталось только ждать.

Спустя минут десять после приезда «Мерседеса», ко входу в «Ivory» подкатил большой и блестящий, как космический корабль, внедорожник: чёрная «Тойота» с широченными зеркальными дисками, ионными фарами и дорогущим отсвечивающим номером один ноль один. Окошко водителя опустилось и оттуда на охранника уставился амбалистый, борцовского вида мужчина в чёрной кожаной куртке и месячной щетиной на широкой, прямо таки бычьей челюсти. Впрочем, взглянул он без злости, с вялым любопытством. Да и охранник тут не из тех, кого можно смутить всего лишь страшной рожей.

Задняя дверь внедорожника открылась и на улицу вышел мужчина лет сорока пяти, с короткой тёмной стрижкой и высоким, прямо таки профессорским лбом. Нос великоват и загнут, как у хищной птицы. Крупные карие глаза смотрят хищно. Одет приехавший в белую рубашку, выглаженные брюки и начищенные вроде бы недорогие ботинки, а в целом похож на типичного менеджера или бухгалтера, никогда не знавшего ни лопаты, ни армии. И наверняка не найти в целой России человека, чей внешний вид так мало отражает внутреннюю сущность.

– Владимир Иосифович… – охранник слегка поклонился и открыл дверь перед гостем. – Вас уже ожидают. Проходите.

Агаян чуть кивнул и вошёл в помещение.

Ресторан, как всегда, оказался полон народу, и сегодня даже больше, чем обычно. Агаян огляделся, примечая, что охранников что-то многовато. Сильно многовато. Среди клиентов мелькнуло несколько знакомых лиц, но Агаян не стал подходить и здороваться, на это сейчас жалко времени, да и люди ни того полёта…