Подготовка публикации – Андрей Пустогаров

Оргкомитет премии благодарит Михаила Григорьевича Ромма (Сан-Диего) за финансовую помощь в издании этой книги

Инициаторы проекта:

Литературный сайт «Подводная лодка»:

http://gufo.ru

Издательство Э.РА

http: //www.era-izdat.ru

Клуб «Последняя среда»

era-izdat@mail.ru

Вместо предисловия

Премия «Живая литература» учреждена издательством «Э.РА», сайтом «Подводная лодка» и литературным клубом «Последняя среда». Смысл премии, по мнению ее устроителей, содержится в самом названии. Живая литература – то есть способная к развитию, к порождению действительно нового, определяющего собой будущее. Такая литература противостоит так называемому «литературному процессу», который при поддержке крупных издательств, «толстых» журналов и окормляемых ими литературных фестивалей и премий направлен на культивацию бессмысленности в искусстве, на тиражирование лишенных содержания штампов и клише.

На соискание премии принимались произведения здравствующих поэтов и переводчиков. Согласие автора не требовалось.

Из присланных на конкурс произведений голосованием оргкомитета были определены лонг-листы в обеих номинациях – «ПОЭЗИЯ» и «ПЕРЕВОДЫ ПОЭЗИИ» – в которые вошли тексты поэтов и переводчиков из России, Украины, Армении, Финляндии, ФРГ, Португалии и Израиля. Этот корпус текстов опубликован на сайте премии http://lname.ucoz.ru/ и, по мнению устроителей, и представляет собой главный ее результат – свидетельство существования в наши дни действительно живой, значительной, способной заинтересовать читателя литературы.

Шорт-лист определялся голосованием жюри, которое было сформировано из давших на то свое согласие участников лонг-листа премии. На этих двух этапах имена участников конкурса не раскрывались, с той целью, чтобы оценивались только сами тексты, а не заслуги или репутации авторов. Затем совместным голосованием жюри и оргкомитета премии были определены лауреаты:

в номинации «ПОЭЗИЯ» им стал Илья Трофимов,

в номинации «ПЕРЕВОДЫ ПОЭЗИИ» – Юрий Денисов.

Илья Трофимов***лауреат

Морем кажется

Собака отпрыгивает от волны.

Ребенок не слушает

Тишины.

Горизонт нарисован

Карандашом

На белом листе

Ни маленьком, ни большом.

Воды не касается ветерок —

Где-то ходит Илья Пророк.

Или

Мысль о тебе одной

Морем кажется,

Тишиной,

Злым ребенком,

Бродячим псом,

Затупившимся карандашом?

* * *

Приезжаешь

В город такой —

Машет Ленин

Тебе рукой.

И звучит

Ручейками речь —

И не слушай,

И не перечь.

Ходят по двое,

Носят

По полсвиньи —

Не разберешь их,

Свои,

Или не свои.

Но когда

Приоткроют дверь,

Станет страшно тебе,

Поверь.

А потом

Поглядишь с моста

И полюбишь эти места…

Там прозрачна, как сон,

Вода,

Побежавшая

Выше льда.

26 марта 2010 г.

Боровск

* * *

Изысканные

Движутся суда.

Картина вод.

Воспитаны и ловки,

Как облаков

Кудрявые головки,

Позевывают ангелов стада.

Автобус,

Убивающий стрижа.

Возможно ли

Сближенье роковое

В присутствии

Небесного конвоя?

О чем вздыхают

В небе сторожа?

* * *

Тем, кому наскучили пирушки,

По определению знаком

Час,

Когда купаются старушки,

Смуглые,

Как кофе с молоком.

В этот час

Видны как на ладони

В дымке розовой

Плывущий теплоход,

Храма силуэт на неба склоне,

Юноша,

Собравшийся в поход.

Я не знаю:

Утро или вечер…

Важен только

Бледный этот свет,

Эти неразборчивые речи,

Этот вознесенный силуэт.

Ее нетленная душа

Наш кот уходит в магазин.

Он любит продавщицу Зину

И от хозяина-грузина

Там прячется

Среди корзин.

Грузин извелся от тоски.

По-своему он любит Зину

И иногда

Одну корзину

В сердцах ломает на куски.

А Зина – что ж?

Всегда на месте —

И молода,

И хороша…

Каких-то тайных ждет известий

Ее нетленная душа.

* * *

Тень города

Повешена за хвост —

Февраль уже потребовал прибавки.

Дворняги где-то

Брешут у заправки,

И небо спину выгнуло, как мост.

Бесцельная прогулка хороша,

И сердце

Детской слабости боится.

Смеется над потерями душа,

Скрипит мороз,

И можно простудиться.

* * *

Осень —

Черная девка зимы.

Полукровка,

С ольхою осинник,

Черный глаз,

Зачарованный синим,

Приношение тьмы.

Упражнения в пейзаже

Камни голые, как слова судей,

Твердые, как простые дела,

Тропинки, пересекающие холмы,

Летит пчела.

Хозяйка в сенях отрубает голову петуху —

Слова перекатываются во рту,

За кустами что-то несет вдова,

Отрезавшая голову мужику.

Женское естество шепчет в траве. В лице героини

Определенность линии рта.

Хвост кота.

Слава, и ныне.

август 2010 г.

Беломорск

* * *

Открывается рот тишины,

И весна, как младенец, беззуба,

В редких рощах слова не слышны,

И видны полосатые трубы.

Словно мел

В неумелой ладошке,

Так легко коротается век.

Незнакомый идет человек,

И бесстрашные движутся кошки.

* * *

Скучает стая быстрокрылая ворон.

И речка спит.

И спит в избе Харон.

И смерти нет —

Сегодня воскресенье.

И Пасха ранняя —

Осталось полпоста.

До станции

Всего одна верста,

И солнцем мартовским

Обещано спасенье.

7 марта 2010 г.

* * *

Облака, приходящие с юга,

И небес молоко

В этой местности грубой

Достаются легко.

На траве

Руки ветра,

Руки ветра в траве,

Дятел трогает ветки

У ветлы в голове.

Слепнут дни,

Дремлет пустошь

До ночных костерков…

И насыпаны густо

Крылья майских жуков.

* * *

В садах побрехивает

Вечер.

Слегка попыхивает

Запад.

Ну, разумеется,

Как свечи…

Но нет,

Не линии,

А запах.

А говорят —

Улыбка года…

Горит камыш.

Дорога стынет.

И ветер, дующий на воду,

Нас не покинет.

* * *

Та, что молчит,

Сделана из ребра.

Осень стучит

Яблоками по дну ведра.

Голые ветки к морю

Протягивает Кореиз,

И нету прямой дороги

Ни вверх, ни вниз.

* * *

Архистратиг

По небу проходил.

Не чиркал спичками,

Не задавал вопросы.

Случалось и ему,

Коль не хватало сил,

Прикуривать

От папиросы папиросу…

Горит светила малое пятно,

Расцвечен край небес, —

Разомкнутые крылья

Полмира облегли.

Напрасны ли усилья?

Или ему

Сегодня все равно?

* * *

В минуты эти

Нечего сказать, —

Такая красота безгласна.

Она – не женщина,

Но все-таки опасна,

Когда начнешь внезапно

Замерзать…

Вблизи Москвы

Так много дачных мест:

Поля исхожены,

Леса полуживые…

Вот руны топора,

Порезы ножевые…

Но, кажется, все вымерло окрест,

Когда «мороз и солнце»…

Минус двадцать!

И угораздило же нас

Сюда сорваться!

Такие вылазки, —

Излюбленный наш крест.

Мы помолчим.

Малейший звук

В минуты эти кажется мне страшен.

Светило в дымке —

Страж замерзших пашен.

И где-то бродит сторож

Этих мест…

Алексей Зарахович

* * *

По рукам реки

Пробегает дрожь

Рукава реки

Зачерпнули дождь

Зачерпнули сад

И в саду теперь

Пьяный виноград

Вольная форель

По теченью вниз

По теченью вверх

Виноградных слез

Непочатый смех.

* * *

Эта нежность на изгибах рук

Эти руки – и не крылья вовсе

Прямо к солнцу движется паук

По пути разматывая солнце

Паучок, четыре лапки, след

От луча на стершихся коленях

Снизу мир блестит в изгибах рек

Золотом расплавленного клея

* * *

Тополиного пуха медлительный снег

На себя не похожий

Ни тебе снеговик

ни тебе человек —

Просто вымысел божий

И от этого вымысла все хорошо

Все беспечней ненужность

Словно сердце в холодную воду вошло

И нырнуло поглубже

И на месте его – пустота

По краям предместья

Мост растет на крови. У моста

Машет удочкой детство

Если влево кивок, то чехонь

Если вправо, то жерех

…Все ты взрослая гладишь ладонь

Завоеванный берег

Черновик

Слов не разобрать – остался почерк

Синева разъединенных губ

Камышовый люд

И люд проточный

Выпускают озеро из рук

Вот оно, летящее изнанкой

Перевертышем сквозь пальцы,

Как сквозь сеть

Что там рана —

Так, сквозная ранка

Будет жить, коль трудно умереть

Вот оно, колеблемое ветром

Воздухом, уткнувшимся в плечо

В полукружье желтого рассвета

Шепчется: еще, еще, еще…

Милая, мы сбылись этой ночью

Мы друг друга взяли на испуг —

Камышовый люд и люд проточный

Нас с тобою выпустил из рук

* * *

Помнит река свои заливные луга

Кровь моя, где же твои заливные луга

В пойме, где оттиск воды и зачитанный брод

Кровь моя, ищет тебя камышовый народ

Стать бы рекой ты могла, если б вырезать дно

Как вырезают в стене голубое окно

Как вырезают из горла фальшивую медь —

Кровь, что свернулась, что больше не учится петь

Как же не петь, как не славить свои берега?

… Кровь моя, где же твои заливные луга

* * *

В этой реке невысокой на вид

Два или три этажа без подвальных

Слышишь, звенит колокольчик трамвайный

Слышишь, уже не звенит, не звенит

Сколько же вечности этой на вид

Как посмотреть, если с лодки, то много

Светишь фонариком – длится дорога

Путают весла сигнальную нить

Если с моста осторожно, слегка

Только взглянуть, так чтоб капля зрачка

Не соскользнула в свое отраженье

Видишь – себя повторяет движенье

Круг на воде продолжает кружить

Может быть рыба? Все может быть…

* * *

Два берега соедини

Река весеннего завета

Чтоб сухогрузы наше лето

На Бабье озеро свезли

Да не растают снегири

И сосны и земля под ними

Вот только на круги свои

Пловец не выплывет отныне

И мы услышим – тишина

Такая долгая, как нота

Что взята с высоты моста

Звучит, не требуя полета

Два берега соедини

Две ночи, что вовек бессонны

Река, да будут твои волны

У основания земли

Два берега соедини