1

Иван Аполлинарьевич Мокрицын был очень серьезным человеком. Однажды во вторник он пошел голосовать за демократов и упал в открытый канализационный люк.

С тех пор по вторникам он голосовал только за консерваторов. А во все прочие дни – оставался вполне демократом.

2

У Ивана Аполлинарьевича Мокрицына была новая серая кошка. Старую съели мыши, которых он забыл покормить по случаю Рождества.

3

К Ивану Аполлинарьевичу Мокрицыну в гости приехала жена. Он хотел напоить ее чаем с вишневым вареньем, но не нашел чайника. Поэтому налил в рюмку водки, и сам же ее и выпил. Жена обиделась, и назвала его дураком.

4

Сосед Ивана Аполлинарьевича Мокрицына, Егор Сидорович, любил стучать пальцами по столу марш из оперы «Руслан и Людмила». Ивана Аполлинарьевича это очень раздражало, поскольку сосед ужасно фальшивил, особенно на Ля второй октавы.

5

Жена приехала в гости к Ивану Аполлинарьевичу Мокрицыну во второй раз, надеясь все-таки попить чаю, хотя бы и без варенья. Но Иван Аполлинарьевич был непреклонен. Жену отослал в Житомир, а сам напился водки.

6

У Ивана Аполлинарьевича Мокрицына кончилась водка. Он зашел к соседу, Егору Сидоровичу, надеясь одолжить два стакана, но тот не дал. Егор Сидорович не любил латентных консерваторов.

7

Сидя в канализационном люке, куда он упал по дороге на избирательный участок в день выборов, Иван Аполлинарьевич Мокрицын вспоминал свою жену и решил, что если победят консерваторы, то он перед ней извинится. Но победили демократы.

8

Жена приехала в гости к Ивану Аполлинарьевичу Мокрицыну в третий раз, но не застала его дома. Он как раз в это время сидел в канализационном люке. Обидевшись, жена пошла пить водку к соседу Егору Сидоровичу. Но тот не дал. Он не любил жен латентных консерваторов.

9

Журналисты из Книги Рекордов Гиннеса пришли к Ивану Аполлинарьевичу Мокрицыну за интервью. Но он сказался больным и спрятался в канализационном люке до следующих выборов. Жена носила ему туда передачи с вишневым вареньем, а он не брал, и кричал из глубины, что демократы – победят!

10

Вредный сосед Егор Сидорович натравил голодных мышей на новую кошку Ивана Аполлинарьевича Мокрицына. Только это и заставило последнего вылезти из канализационного люка до начала следующих выборов. Кошку он у мышей отбил, а демократов – не смог.

Снова про Ивана Аполлинарьевича

1

Будучи в сильном возбуждении вследствие неожиданной победы демократов, Иван Аполлинарьевич Мокрицын отправился на рыбалку. Удочку он, конечно, забыл, и на следующий день сурово ругал ни в чем не виноватых победителей за пропажу рыбы.

2

Сосед Ивана Аполлинарьевича Мокрицына, Егор Сидорович, посадил редиску. Ночью Иван Аполлинарьевич забрался к соседу в огород, всю редиску выдрал с корнем, а утром ходил вокруг, ругая демократов.

3

Однажды, будучи в публичной библиотеке, Иван Аполлинарьевич Мокрицын увидел фотографию пирамиды Хеопса. И опять, как всегда, демократы были во всем виноваты.

4

Жена Ивана Аполлинарьевича Мокрицына очень по нему скучала и все время присылала открытки с видами Парижа. Иван Аполлинарьевич Париж терпеть не мог, но открытки складывал в коробку из под конфет, надеясь собрать полную коллекцию. Мыши, напротив, Париж очень любили, поскольку открытки вкусно пахли шоколадом.

5

Консерваторам тоже доставалось от Ивана Аполлинарьевича. Один раз, увидев на улице помошника администратора местного офиса консерваторов, он демонстративно отвернулся, и сделал вид, что читает объявление о пропаже сиамского котенка.

6

Окончательно отвернулся Иван Аполлинарьевич Мокрицын от консерваторов будучи обрызган из лужи проезжавшей мимо машиной мэра – консерватора и добрейшей души человека. Соседу Ивана Аполлинарьевича, Егору Сидоровичу, проходившему случайно мимо, тоже досталось, но он демонстративно вытерся носовым платком, а политических взглядов не изменил.

7

Разочаровавшись в политике, Иван Аполлинарьевич Мокрицын решил заняться домашним консервированием. С этой целью он приобрел дюжину стеклянных банок и коробку жестяных крышек. Но дальше процесс не пошел, поскольку  Иван Аполлинарьевич не мог решить, что вкуснее – соленые помидоры или маринованые огурцы. Как обычно, виноваты были демократы, но и консерваторам тоже досталось.

8

Поняв, что домашнее консервирование – не для него, Иван Аполлинарьевич Мокрицын отнес банки в офис демократов, а крышки – напротив, консерваторам, и всем потом рассказывал о своей политической толерантности.

9

Больше всех, даже больше, чем обрызгавших его консерваторов, Иван Аполлинарьевич не любил зеленых. Зеленые регулярно присылали ему бесплатные билеты в зоопарк, а он в зоопарк ходил, но зеленых продолжал нелюбить. Абсурдность ситуации его очень расстраивала, и он нередко спрашивал соседа, Егора Сидоровича, в чем тут дело. Но сосед отмалчивался, а потом взял, да и обнес свои грядки крепкой железной сеткой.

10

Жена Ивана Аполлинарьевича Мокрицына состояла в партии зеленых. По счастью, Иван Аполлинарьевич об этом не знал, а то бы он ни за что не стал собирать ее открытки с видами Парижа.

11

Неожиданно, зеленые выдвинули Ивана Аполлинарьевича Мокрицына кандидатом в мэры. Иван Аполлинарьевич хотел решительно отказаться, но постеснялся. Местная газета назвала Ивана Аполлинарьевича честным гражданином, а сосед Егор Сидорович – тряпкой и дураком. Мыши ничего не сказали, но решили, что открытки надо доедать поскорее.

Иван Аполлинарьевич и философия

Иван Аполлинарьевич Мокрицын характером был ну точно в своего дедушку по материнской линии. Тот, бывало, поест кулебяки и давай о вечном думать. Думает-думает, бабушка, его жена, чуть уже и доктора не зовет, так долго тот думает. А Иван Аполлинарьевич кулебяки не ел, но о вечном думать тоже любил.

Обычно, он начинал думать прямо с утра, даже еще до завтрака. Вот только зубы почистит с порошком и давай думать. Жена смотрела на это, а потом махнула в Париж и вступила там в партию зеленых. Иван Аполлинарьевич сначала не расстроился, а потом, когда завтрак никто не принес, так даже и очень весьма.

После внезапного убытия единственной жены в Париж Иван Аполлинарьевич думать о вечном стал еще чаще. Даже ночью. Ляжет в кровать, вспомнит о уехавшей жене и задумается. Только мыши его от этих дум и отвлекали, а так бы совсем пропал человек.

Сосед Ивана Аполлинарьевича, Егор Сидорович, был напротив, человек очень практический. Он Ивану Аполлинарьевичу так прямо и сказал, как отрезал:

– Ты, – говорит, – Ванька, дурак, и дед у тебя был дурак. Так и будешь теперь тут с мышами консенсусы разводить.

Это он по телевизору новое слово услышал – и враз его в дело.

Но, вообще-то, Егор Сидорович был не злой. Он Ивану Аполлинарьевичу свежей редиски принес со своего огорода, да и водки бутылку. И денег не взял, хотя Иван Аполлинарьевич очень настаивал. Водку, правда, Егор Сидорович почти всю сам и выпил. Но редиску – честно поделил пополам.

Мыши, наблюдая за этим всем из подпола, сначала обрадовались, а потом расстроились. Раньше, при жене, и сыр был и хлеб и яблоки в углу, в кадке моченые. А теперь – одни открытки из Парижа, да редиска вялая на подоконнике. Мыши открытки доели, да и подались в офис к демократам. Все же, демократы лучше чем редиска.

Иван Аполлинарьевич, уж на что был склада философического, но такой наглой измены в трудную минуту мышам не простил. Плюнул, и вступил в консерваторы. Правда, взносы платить не стал, сказавшись волонтером.

Вместе с другими такими же волонтерами-новобранцами, Иван Аполлинарьевич взялся покрасить несколько полинявший от времени офис консерваторов веселенькой голубой краской, подареной конгрегацией Адвентистов. Но получилось не совсем хорошо. Новый костюм Ивана Аполлинарьевича с трудом, но удалось отчистить. А вот обидная кличка «Голубая Партия» надолго прилепилась к городским консерваторам.

Егор Сидорович, узнав об этом, перестал подавать Ивану Аполлинарьевичу руку, но тот, как истинный философ, не стал спорить, а принял предложение зеленых и баллотировался в мэры. Правда, проиграл, чему демократические мыши были очень рады.

Потом из Парижа все же вернулась жена Ивана Аполлинарьевича. Измученный большой политикой, Иван Аполлинарьевич встретил ее у порога и поцеловал ручку. Жена расстрогалась и сказала, что все прощает.

Так философия восторжествовала над политикой. А потом вернулись и посрамленные мыши.

Иван Аполлинарьевич и французский поцелуй

Иван Аполлинарьевич Мокрицын был человеком строгих правил и пуританского поведения. Жену он любил сильно, но сдержанно, и вольностей всяких этих, новомодных, не позволял.

А тут жена из Парижа вернулась. Все в доме прибрала, плакат с призывом охранять мать При (дальше было оборвано) выбросила, мышам крошек насыпала, суп сварила из цветной капусты с помидорами. Сидит, телевизор смотрит, будто и не уезжала.

Иван Аполлинарьевич супу поел – даже ложку облизал, уж очень он по жениному супу соскучился. Сел тоже рядом с женой, события смотрит.

А дело к вечеру. Мыши довольны, что крошки уже есть, а кошки еще нет. В подполе своем – шур-шур, да шур-шур. Сверчок запел, ходики тикают, вулкан на Галапагосских островах ожил, банк ограбили в Тегусигальпе, иена падает, дебаты в исландском парламенте накалились. Иван Аполлинарьевич слушает внимательно, чтобы чего важного не пропустить.

Тут жена потихоньку к Ивану Аполлинарьевичу под бок – шасть, и дышит так, с намеком. Очень это Ивану Аполлинарьевичу кандидата в мэры от демократов на прошлых выборах напомнило. Тот тоже, на трибуну залезет, и сопит, и глазками так по сторонам – вроде, подмигивает. Его за это и выбрали в мэры.

Иван Аполлинарьевич от жены отодвинулся, строго на нее посмотрел, но ничего не сказал, только канал переключил. А там кино иностранное. И аккурат, про Париж. Ну, всякие «жутембоку» и «монамуры». “French kiss”, одно слово. Жена сразу от Ивана Аполлинарьевича отлезла, и на экран смотрит.

– Вот тут я, – говорит, – была. И тут, и тут. А тут не была, но из окна такси видела. И круассаны тоже, и гарсон там такой, и Сена…

А у самой слезки из глаз – кап-кап-кап. Ивану Аполлинарьевичу жалко стало жену, что у них здесь мыши есть, а гарсонов нет, и сено тоже только прошлогоднее, подопревшее осталось. Он ее рукой правой обнял и даже хотел в плечо поцеловать.

Тут вдруг свет выключился. Телевизор замолчал, и сверчок с мышами, почему-то, тоже. Иван Аполлинарьевич только и успел подумать, что новая демократическая администрация совсем скоро город развалит, и надо будет на следующих выборах вернуться к консерваторам, как на устах своих он ощутил необычную, забытую давно цветочную свежесть. От удивления он приоткрыл рот и успел почувствовать, как что-то…

…В следующих выборах Иван Аполлинарьевич Мокрицын не участвовал по причине убытия с женой в Париж. Егор Сидорович, совершенно сбитый с толку таким поступком  соседа, взял, да и проголосовал за зеленых. Мыши это поняли по-своему и весь медовый месяц Мокрицыных доедали сушеные овощи у Егора Сидоровича в кладовке. Но тот их не гонял, а только улыбался радостно.