Вечера стали длиннее, и мы впервые подумали о чтении. У кого-то из нас нашлось много книг Писарева. Стали читать – нет, никакого интереса не представляла уже для нас его задорная талантливая полемика; а статьи критические, вроде «Пушкин и Белинский» нас даже обидели, и мы его бросили. Нашелся Тургенев. Вот, думали, где душу отведем, – увы! От книги