1. Идиот на дискотеке

Заканчивался март 1987 года, Советский Союз еще казался единым и могучим, но определенные буржуазные, так сказать, тенденции уже начали просачиваться сквозь “железный занавес”. В школе номер N Черёмушкинского района города Москвы это, например, выражалось в том, что в самый последний учебный день каждой четверти, перед очередными каникулами, для старшеклассников устраивалась дискотека. Она проходила в актовом зале, под зорким приглядом учителей, во главе с грозой всех нарушителей дисциплины НВП-шником, руководившим контрольно-пропускным пунктом, в который превращался, дабы исключить пронос нелегальных жидкостей, сложнозастеклённый школьный тамбур. И даже несмотря на это явное ущемление прав, ребята всё равно считали, что жизнь скорее удалась, чем нет, ибо в соседних школах не было и такого.

Мероприятие постепенно раскочегаривалось, звучала уже третья или четвертая композиция, но народ ещё только собирался, и группы “по интересам” кучковались по периметру актового зала, а “танцпол” пока пустовал. Неподалеку от левого динамика акустической системы, перекрикивая гитарные риффы, возбужденно общались друг с другом человек шесть из 9-го “А” (напомним, что в те времена выпускным классом был 10-й, а не 11-й, как сейчас). Среди них был один из “фигурантов” нашей истории – Вадим Никитин. Он обсуждал с одноклассниками самое главное: удастся ли Лёвке Райзману и Жоре Федотову спецоперация по заносу в самое актовый зал двух бутылок “Ркацители”, купленных еще неделю назад в “голубом универсаме”. Операция была настолько секретной, что в детали толком не был посвящен никто, кроме героической парочки, дабы не дать фору вражеской стороне. Но, несмотря на это, Вадим и остальные пацаны отчаянно спорили, закидывали друг друга какими-то фантазийными аргументами и вообще были на волосок от тотализатора.

Внезапно мимо них проскочили две легконогих тени (благо освещение в зале было притушено). Проскочили и скрылись за черной портьерой, отделяющей “оупенспейс” зала от выхода на сцену и закулисных помещений. После недолгой оторопи “девятиашки” ломанулись туда же и обнаружили за портьерой уже обрушившихся на ведущие на сцену деревянные ступеньки победоносных Райзмана и Федотова. Каждый из вновь вошедших бросил пятюню сначала одному, а потом и второму из героев, после чего, не откладывая дело в долгий ящик, распили из горла первую. Далее решили, что задерживаться в этой каморке опасно, ибо их могут хватиться в любую секунду. И они вывалились обратно в общее пространство, отчаянно довольные собой. Эти молодые души были опьянены не столько кислой отрыжкой грузинского виноградарства, сколько ликующим осознанием того, что они, в лице Жорика и Лёвы, вчистую переиграли сильную команду противника, да еще и на чужом поле. Но не будем совсем уж романтиками: уточненная истина состояла в том, что некоторые из этой компашки, и Вадим в их числе, успели между окончанием уроков и началом дискотеки перехватить по большой кружке пива в районной “рыгаловке”.

Операция уже удалась, поэтому вторую бутылку решили выпить рискованно, по-наглому, чтобы видели и другие ребята. Но желательно, чтобы не видели “вертухаи”, хотя и это сейчас они почитали больше за вызов, чем за риск. Так наша повеселевшая ватага медленно перемещалась вдоль длинной стены актового зала, приветствуя встреченных знакомых и передавая друг другу откупоренное еще в каморке винище, на маленький глоток. Как раз была очередь Вадима, и он, резко возвращая в штатное положение запрокинутую для глотка голову, чуть не ударил по голове бутылкой невесть откуда возникшую перед ним девчонку.

– Ой, – только и вымолвил он от неожиданности, и, под общий ржач однокашников, присмотрелся к потенциальной жертве “несчастного случая на производстве”. Ей оказалась Юля Корчинская, новенькая из девятого-бэ. Ну как новенькая… Вообще-то она отучилась в их школе уже три четверти, перейдя в давешнем сентябре из более слабой школы, чтобы лучше подготовиться к будущему поступлению в институт. Думая о ней как о “новенькой”, Вадим, что называется, не задушил в себе сноба: ведь сам он пришёл в данную ячейку среднего образования всего-то годом ранее.

А истинным “виновником” этой мизансцены был Лёва, который, заметив невдалеке несмело сканирующую пространство Юлю, подозвал её к ним широким радушным жестом. “Ашки” и “бэшки” общались между собою не массово, но именно Лёва и Юля были хорошо знакомы, так как посещали факультатив по химии, единый для всей девятой параллели. И пока Юля делала несколько шагов в направлении Лёвы и Ко, Вадим как раз был занят заглатыванием кислятины. Поэтому так всё неожиданно и получилось.

А Лёва был столь разогрет виноградными парами, что, едва крикнув Юле “Приветище!”, бесцеремонно вырвал бутыль из рук Вадима и радостно протянул её девушке. Довольно рискованное предложение, учитывая сомнительность напитка и Юлину репутацию тихони и “правильной девочки”.

Вадим был так заинтересован возникшей постановкой, что даже забыл отвесить Лёвчику леща, вполне им заслуженного. Каково же было его изумление, когда, вместо того, чтобы отшутиться и отойти (как ожидал Вадим), Юля за секунду обвела заинтересованным взглядом всю хмельную бригаду, затем задорно, хотя и сдержанно, улыбнулась, приняла дар коллеги по факультативу и сделала из горла нормальный такой глоток. И даже сумела после этого удержать на устах улыбочку, хотя, возможно, это потребовало усилий (Вадим был далёк от мысли, что на самом деле она – тайный алкоголик, для которого подобная операция – не подвиг, а обыденность сирых дней).

Все посмотрели на Юлю с большим уважением, как на “своего парня”, а кто-то даже захлопал в ладоши. Завязался шумный разговор, где все друг друга перебивали, но общей его канвой было стандартное поведение павлина на глазах особи противоположного пола. Вадиму тоже удалось немного распушить свой хвост: он перекинулся с Юлей парочкой юморных фраз ни о чём. Ему показалось, что она была к нему благосклонна, ну, по крайней мере выслушала, не отворачиваясь к галдящим со всех сторон собутыльникам.

Потом парни всей гурьбой ринулись на танцпол, ведь заиграла любимая “Метелица” (так они ласково называли неистовую “Металлику”). Юля, конечно же, “хэви метал” не практиковала, поэтому пошла в угол к девчонкам. А вот ребята пустились во все тяжкие: изображали яростную игру на невидимой гитаре, гнулись к земле подобно ивам, совершали дикие прыжки вразножку, катались по паркету, при этом не забывая делать максимально безумные гримасы. В общем, те же самые павлины, но в другой технической дисциплине.

Сумасшедшие пляски эффективно прокачали веселящие молекулы через центральную нервную систему, поэтому эйфория только усилилась. В результате, когда через несколько песен объявили долгожданный “медляк”, Вадим ощутил себя настолько смелым, что решительно двинул в тот самый угол, где толпились девчонки, старательно делая вид, что они вообще не про танцы, а просто “ждут трамвая”.

Как выяснилось позже, отвага посетила не только Вадима, и у него были в этом зале конкуренты, но в этот отдельно взятый момент провидение сделало так, что он их опередил.

– Можно тебя пригласить, пожалуйста? – вымолвил он, представ пред светлы очи Юли. Отвага стремительно улетучивалась, но, слава всем богам, пока еще не накатывало слабоумие.

Юля слегка напрягла лицо, как будто вглядываясь, чтобы точно установить личность просителя (Вадим тогда еще не знал, что она имеет достаточную степень близорукости, но стесняется носить очки). Через секунду её мимика успокоилась, она коротко кивнула, едва только улыбнувшись. И они присоединились к тем немногим парочкам, которые состояли из одного, который рискнул, и другой, которая не отвергла. Ну или просто пожалела, кто же это знает достоверно? Остальные атомарные частицы, которым не повезло соединиться в мерно кружащиеся молекулы, ревниво осматривали счастливцев. Иные же, не выдержав напряжения момента, и вовсе удалились на перекур.

Романтическая карьера Вадима еще только-только начиналась, можно сказать, что он едва оторвал подошвы от стартовых колодок, но он уже знал от предыдущих партнёрш по медленному танцу, что надо обязательно завязать какой-то разговор: тотальное молчание оппонента воспринималось девчонками как верх тупизны. Не желая опростоволоситься вновь, Вадим поскорее брякнул “чтоб было”:

– А почему ты на новогоднем дискаче не была?

– Здрасьте, не была! – укоризненно ответила Юля. – Ты просто меня не заметил, – и сделалась обиженной, не прям смертельно, но где-то на 3 балла из 10.

“Вот так спросил, с места – в конфуз, это ж надо было!” – пронеслось в голове у Вадима, и он стал лихорадочно думать, как выйти из дурацкого положения.

– Ну, я просто рано ушёл, не пересеклись, наверное, – неуверенно проговорил он и посмотрел на Юлю с надеждой. Та еще пару секунд находилась в каком-то внутреннем раздумии, а потом кааааак прыснула, не удержавшись от смеха:

– Да не было меня, не было, ты совершенно прав.

– А почему? – продолжал подтупливать Вадим, сбитый с толку этим мини-розыгрышем.

– Вообще-то я очень стеснительная и для меня дискотека – это больше стресс, чем развлечение, – она сказала это абсолютно серьёзно, но Вадим уже полностью потерялся и ни в чём не был уверен. Но рискнул ответить шуткой “на грани фола”:

– Ага, так ты поэтому сегодня накатила?

– Вы очень проницательны, молодой человек, – как бы чопорно сказала Юля и сделала соответствующую гримаску. Вадим понял, что надо срочно выгребать в другую тему, но сделал это снова не без риска:

– Однако, прошу прощения за неделикатность. Мы слишком мало знакомы для подобных расспросов с моей стороны. Даже несмотря на наш брудершафт 20-минутной давности, впрочем не вполне завершённый, – Вадим произнёс это с учтивой, но не наглой улыбкой, и Юля не стала триггериться на его неуместные намёки и промолчала. Вадим закончил мысль:

– Поэтому предлагаю обсудить кого-нибудь третьего. Например… Ммм… Настасью Филипповну.

– Вот это поворот! – искренне удивилась Юля.

Дело в том, что как раз на прошлой неделе они проходили по литре “Идиота”. Этой глыбы не было в программе, но их одержимая литричка Гапа (Галина Павловна) воткнула её насильно, со словами “Только полный идиот может дожить до 17 лет, так и не прочтя “Идиота”. Никому из 9-й параллели еще не исполнилось 17, и они в этом видели что-то зловещее, ведьминское: ведь никто из них не ощущал себя полным идиотом, значит, оставалось либо читать талмуд, либо не доживать до 17. Вот такими страшилками развлекали себя одноклассники Юли и Вадима.

– Как ты думаешь, она сумасшедшая? – продолжил Вадим.

– Да нет, не думаю. Странная какая-то, экзальтированная, – задумчиво и серьёзно ответила Юля. – Впрочем, там не странных с лупой надо искать, – продолжила она уже с улыбкой.

– Да уж, – одобрительно кивнул Вадим. – И Аглая эта тоже хороша. И все дружно запали на этого “морального эталона”. Я вот вообще не понимаю, как это всё проецировать на свою жизнь? А вдруг я не странный? Тогда что мне делать со всей этой информацией?

– Хехе, да ты ревнуешь Филипповну с Аглаей к Мышкину! – весело поддела Юля. Вадим удивлённо задумался, а через пару секунд улыбнулся и согласился:

– Знаешь, а ведь есть немного! Как ты это заметила, если даже я сам не замечал? Действительно, Достоевский сто раз подчёркивает, что они расписные красавицы. Прям все за ними бегают толпой, а им только идиота подавай. Дурдом какой-то.

– А тебе, наверное, интересно, за кем бегают красотки? – продолжила сеанс психотерапии Юля. Вадиму нравились откровенные разговоры, он в них не тушевался, а, наоборот, был всегда готов высказать что-нибудь радикальное. Для поддержания хорошего градуса дискуссии. Но в этот раз радикализации, кажется, не требовалось, достаточно было смеси откровенности и юмора.

– Конечно! Но если для этого необходимо стать идиотом, то я еще подумаю, – выдал Вадим, и Юля тут же засмеялась, оценив его шутку. А потом неожиданно высказалась по теме сама:

– Я тоже, пока читала, иногда пыталась засунуть себя в контекст.

– Ну и что, влюбилась бы ты в князя? – нетерпеливо перебил Вадим.

– Ну, во-первых, я не очень странная. Во-вторых, не красотка. Поэтому я выбиваюсь из их стаи, – не без юмора пыталась уйти от назойливого вопроса Юля. С первым её заявлением Вадим был в целом согласен, со вторым пока толком не разобрался, поэтому решил помалкивать на эту тему.

– А всё же? – продолжил настаивать Вадим. Юля посерьёзнела, чуть подумала и ответила неожиданно развёрнуто:

– Мышкин, конечно, никакой не идиот. Он очень умный. Дико порядочный. На него можно положиться, он не предаст. Это плюсы. Но, кажется, этого маловато, чтобы влюбиться. Он зануда, с ним со скуки помрёшь. Болезненная внешность тоже не супер возбуждает. Так что, как видишь, я не в клубе, – на последних словах Юля снова улыбнулась. А музыка уже стала стихать, пора было расходиться. Вадим галантно подытожил:

– Спасибо за интересный разбор, предлагаю в следующий раз “причесать” Печорина.

Юля добавила в свою улыбку еще капельку лучезарности, оценивая юмор и будто бы ничего не имея против ввёрнутого Вадимом “следующего раза”. “Фуф, кажется, не облажался”, – мысленно резюмировал Вадим и двинул обратно к пацанам.

Затем снова пошёл тяжёлый металлический угар (время было такое), потом выползли с другими плясунами перевести дух в курилке, хотя и виртуальной, но стабильно находившейся на углу школы, левом, если стоять спиной ко входу. В курилке выяснилось, что Васька Зыгмантович, главный оригинал среди оригинальных в целом “ашек”, так и не дошёл до дискотеки, хотя и обещал. Кто-то уже бегал до его дома, благо он был в пяти минутах бодрого подросткового бега, но ничего не добился: на звонки в дверь никто не ответил.

– Небось в наушниках лежит и слушает свой “Манфред Манн”, и всё ему похер, – предположил кто-то из одноклассников.

– А вдруг успел нажраться и лежит не в наушниках, а как Бон Скотт¹