Про медведя и евреев и другие истории

Сборник малой прозы.

Про медведя и евреев

Часть первая

Один медведь, не такой еще старый, был изгнан крупной медведицей с малышами из малиновых посадов. Сезон малины к тому времени прошел, так что медведь не особенно боролся за утерянное право на территорию, а пошел себе странствовать в Катскильские горы.

Пару месяцев назад, во время сбора малины, он слышал от гостившей у них в посадах медведицы про те горы, что тамошние медведи живут настолько сытно, что зимой на спячку не ложатся, а бродят себе и гужуются на человеческих помойках.

Наш медведь никогда не бывал на стационарных человеческих помойках, потому что был не около городским жителем, а обитал на территории федерального парка. Однако, ему приходилось пару раз нападать на лагеря туристов, когда те сидели у костра и ели-пили.

Медведь подумал, если человеческие помойки хотя бы слегка похожи на обиталища туристов, то за этим стоит сходить. Так он и сделал: встал на задние лапы спиной к сучковатому дереву, чтобы почесаться на дорожку и заодно про навигировать в своем головном GPS дорогу на Север. Почесaлся он всласть и пошел.

Надо сказать, что медведи живут сами по себе не случайно. У большинства из них – скверный характер и высокое самомнение. С другими медведями им незачем дружбу водить да и пищей делиться ни с кем не надо. В лесу им одним совсем не скучно, потому что они не просто бродят, а все видят и примечают для себя – может когда-нибудь такое пригодиться.

А про еду в лесу они думают крайне редко. Едят они, конечно, много, но особенно не разбираются, если голодны, какой свежести съедобное или что на первое, а что на второе.

Наш медведь, как и все его родственники, мог унюхать съедобное на большом расстоянии, и то, что унюхивалось, проходило через его мозг в форме плоско-вкусовых образов, типа рекламы из журналов с запахами. Вместе с плоско-вкусовым образом протекала через мозг и другая полезная информация типа, расстояние до объекта, его скорость движения и состояние его здоровья, возраст и сила.

Медведю, конечно, вся эта информация построчно была ни к чему, но общий ее результат контролировал медвежьи лапы – в каком направлении им стоит топать.

Пока одна часть его мозга занималась анализом запахов, другая часть занималась рассуждениями и соображениями. Как например, в тот раз медведь подумал, что раз уж он решил связать свою жизнь с человеческими помойками, то почему бы ему не узнать побольше и о самих людях. С точки зрения запахов люди были намного ниже по рангу, чем крупный и мелкий рогатый скот, а задирать кого-либо из спортивного интереса в лесу не принято.

Так шел он себе и размышлял, что неплохо бы было сойтись с людьми для изучения их повадок, а заодно разобраться, что это за помойки такие у них есть.

К этому моменту своих размышлений наш медведь вышел на пригорок и увидел внизу широкую блестящую тропу, по которой быстро проносились какие-то неизвестные ему животные. Тропа эта шла в северном направлении – как раз куда и ему было надо, но выходить прямо на нее он не стал из-за опасения столкновений с быстро проносившимися. И пошел он себе рядом с блестящей тропой.

Погода была неплохая. Все еще теплое сентябрьское солнце светило ему в спину. К своему удивлению прямо рядом с тропой ему попадались совсем не лесные предметы не растительного характера, но пахло от них довольно аппетитно. Медведь подобрал полупустую коробку яркого цвета. В ней лежал недоеденный бургер и жаренная картошка в кетчупе. Что-то похожее он пробовал однажды, когда ворвался в лагерь к туристам.

Медведь доедал неожиданный бергер и ни о чем особенном не думал, когда с тропы донесся нарастающий звук чего-то большого. А вслед за звуком рядом с ним приземлилась банка с недопитым пивом. Надо сказать, что пиво ему понравилось еще больше, чем бергер, потому что банку можно потом было пожевать просто для интереса.

Тем временем медведь чувствовал, что за ним наблюдает много пар глаз, но опасности от наблюдений у него не было. Медведь задумался о человеческих помойках: может они уже начались и переться в Катскильские горы совсем необязательно. Но может быть это и не помойка, потому что еды здесь не так много, чтобы гужеваться, как в медведицинином рассказе.

Медведь брел вдоль тропы в северном направлении и слушал разговоры птиц. Это было не обычное кудахтанье или пение ни о чем конкретном, а обсуждение. И хотя птицы трезвонили на разные голоса, но сообщения их были об одном предмете под названием «roadkill».

Медведь не знал, что это такое и никогда возможно и не узнал бы, если бы не увидел на блестящей тропе мертвого енота. Как мы говорили раньше, медведи очень много едят и заслуженно считаются всеядными. Всем жителям леса также известно, что мертвые еноты так просто не валяются, и наш медведь без промедления последовал к еноту. Ему еще издали было видно, что енот этот погиб не от болезней и не от когтей или зубов, а был совсем недавно молодым и здоровым.

И как раз в тот самый момент, когда медведь хотел подобрать эту меховую отбивную и уйти с ней в кусты, он опять услышал от сотен птиц неизвестное ему «roadkill» и увидел, что прямо на него несется по тропе неизвестное и большое на приличной скорости.

У медведей обычно отличная реакция на внешние раздражители. К тому же многие из них могут предвидеть неблагополучное. И наш медведь не был исключением: с енотом в зубах он очень проворно для своего размера перекатился с дороги в кусты и оттуда увидел, как по дороге пронесся автобус полный людьми.

Но на этом его злоключения не закончились: там, кустах, над ним низко на дереве сидело несколько птиц с агрессивно растопыренными крыльями и наперебой кричали, что это их «roadkill». Все сразу встало на свои места: быстро несущиеся убивают животных, которые переходят на другую сторону блестящей тропы, а хищные птицы этим питаются. Но поскольку большинство из птиц не так молоды и настоящие гурманы, то они не бросаются обжираться так сразу, а выжидают, чтобы мясо немного повялилось на солнышке и как следует отбилось другими быстро проносящимися.

Медведь понимал птичий язык, но отвечал на медвежьем: он качнул пару деревьев, так что те затрещали, и птицы разлетелись.

Меховую отбивную он есть не стал – уж слишком много с ней возни и так не сильно голоден он был.

Тем временем за кустами на тропе раздалось шипение. Это остановился автобус. Из него медленно выходили люди. Потом другие люди также медленно влезали в него, и автобус унесся дальше, на север.

Смутная идея посетила медведеву голову… а что если и он поедет дальше на Север в автобусе – он бы мог сойти за пассажира, если бы имел бейсбольную шапку и твердо стоял на задних лапах. Сначала эта идея была очень смутной, но чем дальше шел медведь вдоль тропы, тем идея эта принимала все более конкретные формы, типа хорошо бы еще иметь рюкзак за спиной, газету и наушники на ушах.

К тому времени на лес опустилась ночь. Медведь выбрал себе ложбину под большой сосной, откуда замечательно просматривался небосвод, улегся и начал ждать. Когда небо потемнело настолько, что на нем замерцали звезды, он нашел среди них созвездие Большой Медведицы, пересчитал все его звездочки и заснул.