Другие книги автора

Мировая революция

Бурани для Амина. Трилогия. Возня у трона.

Харизостан.

Тайны кривых зеркал.

Всадники апокалипсиса Сальвадора Дали.

Обратная сторона успеха.

Титульный бой.

Восхождение к Шамбале.

Глава первая. В поисках истины

Парю высоко в облаках, меня больше нет, я умер, остался только дух, который не может найти себя несколько десятков лет. Подняться в рай не получается: не все в своей жизни делал как надо, не проявил должного внимания к людям и допустил несправедливость. Сам к этому непричастен, не мог остановить жестокость и несправедливость? В конечном счете, власть находилась у правителей, но вина за их злодеяния легла на меня. В ад мне тоже не суждено попасть, потому что свершал много хорошего для людей, дарил тепло и все, что у меня было.

Я ищу ответ только на один вопрос: мог ли остаться в живых и быть таким же сильным, как раньше, в лучшие свои годы? Это беспокоит мою душу и не дает возможности найти себя. Я родился в давние времена на берегах Днепра. То была чудная эпоха: прекрасные люди, смелые и отважные, не приклонявшиеся ни перед кем. Для них главное было не обижать слабых и не унижаться перед сильными. Прекрасные руссы создавали меня, осваивая новые земли, строя города, сея пшеницу, растя детей и поклоняясь Богам, которые не требовали быть их рабами, а лишь сохранять культуру и ценности предков. Тогда не было тронов, на которых восседали бы высокомерные князья и цари. Мой народ дышал свободой.

Много врагов пытались захватить меня и поработить, но свободные люди вставали на защиту и в жестоких сражениях давали мне шанс расти и становится сильнее. Они строили прекрасные терема и бережно относились к своей родине. Ведь все вокруг было живым: и земля, и вода, и небо, и солнце, и ветер, и весна, и лето. Это были мои Боги, которые заботились о стране и людях. Со временем я стал самым сильным. Моя территория простиралась на тысячи километров, и более мощного и большого, чем я, в Европе тогда не было. Сила моя заключалась в людях, которые сами решали свою судьбу, выбирая вождей из числа самых умных жителей и определяя свое будущее и мое. Это было самое счастливое время моего расцвета.

А потом случилась беда. Князю не хватало власти, он мечтал о большем. Желая верховодить всеми единолично. Но Боги не давали ему такого права: кто князь? Всего лишь человек, один из обычных людей. А кто мы? Мы Боги, посланники земли, воды, плодородия, материнства, ветра. Мы оберегали народ и родной край. Но правитель хотел власти над всем народом, чтобы единолично вершить его судьбу. Князь предал меня и навязал всем свою волю. Свободные люди не склонились перед нарушившим традиции предков владыкой. Но повелитель мечом и огнем загонял мой народ в воду, требуя одного – покорности. Свободные люди не шли на сделку с совестью и умирали, стоя в холодной воде по горло. Нужно было всего лишь окунуться с головой и принять новую веру. Но достоинство не позволяло им предавать предков, и они умирали, но не склоняли головы. Сколько их было, честных и мужественных людей?

Я смотрел на князя, который ради власти уничтожал свой народ. Он говорил, что делает великое дело, чтобы объединить людей, но то была ложь. Свободные люди были уничтожены жестоким князем, а его дети начали такую междоусобицу, что очень скоро меня не стало. Толпы дикой орды хлынули на мои просторы, сжигая дома и вытаптывая урожай, угоняя в рабство женщин и убивая мужчин. А мелочные правители, способные только враждовать друг с другом, предали меня и отдали на поругание диким племенам.

Триста лет меня не существовало, но руссы возродили страну из небытия. Это была моя юность – тяжелая и страшная. И я выжил несмотря ни на что. В моей жизни было все – и взлет, и падения, и радости и горе, и величественные поступки и предательство. Но в самые трудные моменты ко мне на помощь поднимался народ. Казалось, все, меня не будет, вот он, конец. Но глубоко в недрах народа находилась сила, которая поднималась сама собой и вела за собой людей. И я возрождался, становясь с каждым разом все сильней и больше.

Сейчас про меня забыли, не нашлось людей, кто встал бы за меня. За долгие годы жизни я был истерзан, изранен, но все равно жив. А теперь от меня остался только дух того великого и могучего, каким я был в прошлом. Теперь парю в облаках, и мой дух витает над моим растерзанным телом.

Я помню свои последние месяцы жизни. Три удельных князька ради собственных корыстных целей предали меня. Им хотелось власти, трона и славы на руинах моего разорванного тела. В страшной угаре, рвали на куски не только меня, но и народ, стравливая руссов друг с другом. Люди им были неважны. И они уничтожали меня при молчаливом согласии народа.

Но почему так случилось? Почему народ бросил меня и равнодушно смотрел на мою агонию? Много лет я не мог понять, почему так случилось, почему народ позволил разорвать меня на куски. И лишь недавно меня осенило. Значит, в моем развитии на определенном этапе была допущена грубая ошибка, и я пошел по неправильному пути, который привел в тупик, где я и нашел свою смерть.

Хотел спросить у Горбачева: почему так получилось? Я ведь видел, что он искренне хотел дать людям свободу, избавить их от страха. Но все пошло не так. Многие обвиняют его в предательстве. Но я думаю, что здесь они ошибаются. Горбачев не был предателем – это точно, но ему не хватило опыта, терпения и, главное, мудрости. Ведь как только новый правитель поднимается на трон, его всегда окружают люди. Достойные стоят рядом и честно говорят в лицо, но таких после вероломного князя осталось не так много. Властители бояться опираться на сильных, им всегда проще видеть вокруг себя слабых, подобострастно смотрящих в глаза и готовых выполнить любое пожелание.

Горбачев хотел изменить меня, дать мне новый импульс развития, освободить от оков идеологических пут. Но он сам оказался не самым сильным человеком, а окружение не давало ему выбрать правильный путь. Я видел, с каким энтузиазмом начал свое правление Горбачев, как горели его глаза, и светилось огромной надеждой лицо. А потом он уставший, с потухшими глазами покидал трон. На его лице не было улыбки, только полное разочарование.

Уходил президент могучего государства, оставляя меня на разграбление кучке князей, готовых пировать на похоронах собственной Родины. Мне было жалко смотреть на Горбачева, ведь с ним я связывал огромные надежды на светлое будущее и с энтузиазмом смотрел вперед. Он уходил под свист толпы, непонятый народом, которому хотел подарить свободу. Горбачев не проявлял жестокости, не насаждал страха, дал людям выразить свою волю. Но нужна ли была народу свобода? Где он допустил ошибку? Я не мог понять. Да и имеет ли это теперь значение, меня все равно больше нет.

Я поднялся в небо посмотреть на солнце – оно всегда умеет согреть и поднять настроение. Там, в вышине, я увидел дух Андропова. Он парил над облаками, о чем-то задумавшись.

– Добрый день, Юрий. Как ты поживаешь здесь?

Андропов долго смотрел на меня изучающим взглядом. Профессиональная привычка чекиста осталась у него и здесь

– Добрый день. Хотя какая разница – добрый он или нет? Для нас это не имеет значения, мы ведь давно умерли.

– Скажи, Юрий, как получилось, что я попал в большую беду, а народ оказался равнодушен ко мне и в самую трудную минуту остался глух к моей боли, моим крикам и даже агонии? Они с презрением смотрели на мою слабость, нерешительность и полную нищету. Состарившись, потеряв здоровье и силы, я стал никому не нужен. И поэтому меня рвали на куски с такой яростью, как будто я виноват во всех их бедах. Они забыли время, когда я был сильным, здоровым и со мной все считались.

Андропов смотрел на меня.

– Ты был болен – и серьезно.

– Когда же я заболел?

– Это случилось давно. Все мечтали о равенстве, братстве, справедливости. Кто не мечтает об этом, особенно в юности? Все мы хотели для тебя только хорошего. Человек живет, пока верит, как только вера покидает его, он больше не жилец на этом свете. Я хотел вылечить тебя. Но не знал, с чего начать. Все было очень запущено. В экономике стагнация, коррупция набирала обороты, мы не выдерживали гонки вооружений, плановая экономика трещала по швам. Люди не верили в идеи социализма, общество начало гнить изнутри. Пока этого не было видно, но я знал, что болезнь смертельна, и лечить ее было крайне тяжело. Я хотел сделать все, что бы спасти тебя и вылечить. Но мне не хватило времени и… – Андропов запнулся. – Нужна была решительность, но мне ее не хватило. Твоя болезнь началась давно, но лечить ее никто не решался.

Умные глаза Андропова с сочувствием смотрели на меня.

– А кто мог спасти меня?

Он долго молчал. В его глубоких глазах читалась тоска, беспросветная бездна отчаяния и безнадежности. Но вдруг Андропов ожил.

– Был только один человек способный вылечить тебя.

– Кто это? – осторожно поинтересовался я.

– Я не любил этого человека. Не знаю, почему, но не любил, хотя в глубине души уважал и даже завидовал его способностям, уму и таланту организатора.

– Кто же это?

– Наш счетовод, – ответил Андропов.

– Какой счетовод?

– Извини, забыл, так мы звали его между собой за глаза. Он умел складывать, вычитать и умножать в уме четырехзначные цифры, поэтому мы в шутку звали его счетоводом. За доли секунд производил в уме такие сложные расчеты, что все просто диву давались.

– Так кто же это? – нетерпеливо спросил я.

Но в это время порыв ветра отнес дух Андропова очень далеко, и я не смог его догнать. Жаль, что я не узнал имени того, кто мог спасти мне жизнь и сделать людей счастливыми. Нелепая случайность прервала столь важный для меня разговор.

Я плыл дальше на белом облаке в неизведанную даль, изредка поглядывая вниз. Вспомнились последние месяцы моей жизни. Танки вышли на улицы Москвы, перекрыли важные перекрестки и главные площади столицы. Демонстрируя свою силу и желая напугать всех, кто хотел свободы. Солдаты смотрели из танков на людей и не понимали, зачем их прислали сюда. Им говорили, что здесь враги, предатели и бандиты. Но вместо них из домов выходили женщины и несли чай, бутерброды и цветы. На танки залезали молодые люди и объясняли солдатам, что они не враги, просто всем надоели постоянное враньё и несправедливость, что жители Москвы желают перемен и не хотят возврата к прошлому. Солдаты еще сомневались, но стрелять в людей они точно не хотели, и, даже если бы поступил приказ, вряд ли бы его выполнили.

Прошло всего три дня. Танки ушли из города. Народ праздновал победу. Но это была не победа, а начало страшной смуты и моей гибели. Светлые головы зовут на баррикады, мужественные и сильные идут в бой. А в это время проходимцы пробираются к трону, чтобы восседать на нем и свысока смотреть на вчерашних героев, посмеиваясь над их глупостью. Таким был август девяносто первого года. Нашелся ли тогда человек способный спасти меня? Нет, тогда было поздно, болезнь расползлась по всему организму, разнося страшные метастазы во все клетки организма. Значит, Андропов был прав, я был болен давно. Но кто же тот человек, который мог меня спасти?