© Ильгар Сафат, 2017

ISBN 978-5-4485-3578-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1989 г.

Уроборус

1. «Я как смиренный даос…»

 
Я как смиренный даос
Намерен уйти в хаос
Намерен уйти в пустоту
Обязан уйти и уйду
Сродниться хочу с землей
И небо объять душой
От солнца глаз не отвести
И каплю дождя спасти
Схватив на лету рукой
От страха и суеты
Мы с ней в пустоту уйдем
Туда же придешь и ты
Но только другим путем
 

2. «Свеча. Икона. ПОлночь.»

 
Свеча. Икона. Полночь.
Как страшно, как смешно… —
Обугленная лютня,
Остывшее вино.
Зачем ты, как живая,
Целуешь мне уста, —
И слезы рассыпая
Твердишь: – Любовь пуста… —
 

3. «Рокот времен…»

 
Рокот времен,
Биение мысли… —
Дверь на засов:
Не подходи!.. —
Здесь живет святость, —
В оба гляди!.. —
 

4. «Не печалься, родная…»

 
Не печалься, родная,
Не ты мне в унынье, —
Хоть и кровь заиграла
От ласк беловыей… —
Что теперь алый месяц,
Упавший под ноги!?, —
Что мне чудо любви,
И анчарные соки!?.. —
Я хочу, что б шайтанские
Песни звучали,
Утопая в объятьях
Безмерной печали… —
Не печалься, родная,
Не ты мне в тревогу, —
Мое сердце к тебе
Позабыло дорогу… —
Что теперь твоя нежность,
Вино или слезы!?, —
Ты давно расплела
Непокорные косы… —
Я хочу, что б шайтанские
Песни звучали,
Утопая в объятьях
Безмерной печали… —
 

5. «И руками ветра…»

 
И руками ветра
Я открою дверь незримую
Жертв
И устами снега
Расцелую следы уводящие
В сад
Сколько времени убито ожиданием!
 

6. Лебяжья

 
Ой да голова головушка упадет на грудь
Ой да капли кровушки мне очертят путь
И пойдет-пойдет плясать пьяный боженька
И пойдет-пойдет топтать босы ноженьки
По дороженьке
 
 
Улетайте лебеди в страны дальние
Где еще тревожнее и печальнее
С вами не умчаться мне белокрылые
С вами буйноокие с вами милые
Мне не улететь
 
 
Ой вы детки малые детки милые
Ой вы детки слабые детки сирые
Не печальтесь вы о том что не сбудется
Не кручиньтесь вы о том что забудется
Я вас буду ждать
 

1990 г.

Твое лицо унес ветер

7. «Изумрудная роса…»

 
Изумрудная роса
Осыпала локоны моих волос
Виноградные лозы
Я спал в благоухающем весною саду
 
 
Пыль горячая
Прилипала к ногам моим
Усталость
Я шел по незнакомой дороге
 

8. «На столе, залитом вином…»

 
На столе, залитом вином
Я рисую солнечный дом
Со множеством окон
С сотней дверей
Я рисую немую модель
Но она обживает бордели
И теперь вся палитра окрашена в ночь
А ночью нужно спать
Чтобы видеть сны
И молчать, если ты одинок
Но немой вопрос не ложится на холст
Я рисую россыпи звезд
И я гляжу на них сквозь радугу слез
Вспоминая о многом
Что не сбылось
 

9. «Полюби меня…»

 
Полюби меня… —
Видишь – мир рушится… —
Мертвецы встают из могил
Чуть поежатся
И хлебают из мутной лужицы
Воду грязную – зелье злых сил… —
Воду горькую – зелье пойкое… —
Так о чем я тебя просил?!.. —
Позабыл… —
 

10. «Свет, так свет…»

 
Свет, так свет.
Страсть, так страсть.
Не взлететь,
Так упасть… —
 

11. Заговор

 
Молоко и железо
Слезы и ртуть
Бесконечное бегство
Долгий путь
 
 
Утомленные грезы
Чахлый задор
Ветер гриппозный
Тайный призор
 
 
Порожнее донышко
Венчик самотканный
Холодные губы
Робкое желание
 
 
В бледной ладони
Багровая вишня
В праздничном звоне
Мертвая тишь
 
 
Осмеянный пария
Вздох на ладан
Хрустальное зарево
Вечный обман
 

12. Амазонка

 
Она бледна была
невинна взором
Когда б невинности таилась суть!
Я оробел! Желая улизнуть
Попятился назад
несчастным вором
Но дева молча преградила путь
Кокетливо подмигивая глазом
И вспомнилось
пронзая бедный разум
У ней под платьем
выжженная грудь!
 

13. Илиада в луже

 
Мне привиделось желтое зарево
тихо лопались мыльные шарики
И пурпур пузырящихся бусинок
уносило теченьем к излучинам
Закипали кровинки бесплодные
бисер сыпался в заросли водные
И кипень кружевная как саваном
покрывала безрыбные гавани
Быстротечная речка журчанием
вещевала хмельное молчание
Отплывали фрегаты военные
на сражения многоколенные
Шаловливые детки портняжными
протыкали булавками заживо
Накрахмаленные силуэты
манекенов в шелка разодетых
Оживали пейзажи графически
отражаясь в искусственных вырезках
Потускневших небес лоскутков
а по лужам скользили изящные
Нежной пеной в объятья манящие
сонмы кротких девиц-облаков
Так и годы прошли вековечные
так и мысли развеялись млечные
А затем и тела худосочные
превратились в песчинки песочные
 

14. Авгур

 
В снах старого авгура
Все просто, все волшебно:
Тонкий горизонт утыкается туго
В дрожь исчезающей улыбки, —
Когда нервы еще послушны… —
Красные поля трепещут
В ослепительном зареве солнца, —
Распускается нежное кружево
Свадебной фаты… —
Робкое прикосновение губ,
Влажных от слез, от раннего стыда, —
Пробуждает… —
В снах старого авгура
Позолота рассыпается на измятый
Холст проливного дождя, —
И оживает от брызг, и золото
Превращается в дикую стайку
Крикливых ворон… —
Бьется о стеклянный тростник… —
В снах старого авгура
Младенцы, случайно узревшие тень мудрости,
Больше не смеются, —
Не пытаются изловить ее, догнать,
Сдавить силками слов… —
Младенцы молчат, —
И мудрость сама, покорным шлейфом,
Стелется за ними, —
Величаво шествующими к своей смерти… —
Шлейф заметает следы их одиноких дорог… —
В снах старого авгура
Дети ловко и озорно перебегают через бурные,
Клокочущие потоки рек,
Прыгая по скользким валунам, —
И превращаются, на противоположном берегу,
В статных стариков,
Исполненных силы и света… —
А замшелые камни,
Островки их опасного бегства,
Обращаются тут же в черные тучные головы,
В головы могучих жертвенных буйволов… —
Шутя своими огромными, как кроны деревьев,
Изогнутыми острыми рогами, —
На которых безбоязненно гнездятся грифы, —
Буйволы покорно дремлют
В шумных потоках речных вод… —
Молчат загадочно, как камни,
О чем-то, известном им лишь одним… —
В снах старого авгура… —
 

15. «В суетном раже…»

 
В суетном раже
Пред смертью танцует
Проказная ведьма
Топчет огонь
В беспамятстве лютом
Ликуют миряне
Лишь юные девы
Глаза опускают
Сплетая свой страх
В полновесные косы
Не смеют шутить
Вот падает посох
Слепой ворожеи
И плачет ребенок
У мамки на шее
Но ведьме так хочется жить
 

16. «Безликая дева…»

 
Безликая дева
в изношенном платье
Возносится робко
над редкими травами
Подругам даря
синеватые гроздья
Не битого
спелого винограда
Но нежные руки
ее оттолкнули
Подруги обнявшись
со смехом лучистым
В туман ускользнули
во мгле растворились
Одна
без сандалий
без глаз
и без счастья
Умчалась за горы
с листвою осенней
Безликая дева
 

1991 г.

Птичка

17. Осень Командора

 
Дождь рассыпается звоном и хрустом,
Шелестом веток и горечью грусти, —
Блеск изумрудных дождинок объял
Тень Командора в мерцанье зеркал, —
Брови порошит холодная манна:
– Шпагу из ножен! Умри, Дон Жуан!.. —
К мужу в объятья спешит Донна Анна:
– Нет, Командор, он не мною был зван!.. —
В схватке нещадной супруг и любовник
Честь защищают голубки своей, —
Муж, как и водится, верный покойник,
 

Конец ознакомительного фрагмента.