Последний год Достоевского

Игорь Леонидович Волгин - один из лучших современных специалистов по творчеству Ф.М. Достоевского, и его книга вызвала у меня большой интерес. Трудно припомнить биографа, который с такой скрупулезностью из всего обилия документальных источников сформировал бы столь целостную картину жизни великого русского писателя. Оценку, которую дает автор книги творчеству и мировоззрению Достоевского, я считаю крайне убедительной, хотя порой он и теряет беспристрастность исследователя.
Можно выделить три пункта, вокруг которых сосредоточено внимание исследования. 1) Достоевский и идейные соперники; 2) Достоевский и революционные силы; 3) Достоевский и "пушкинская речь". Оценивая последнюю как переломный момент и консолидирующий фактор, Волгин несколько мистифицирует образ писателя. Конечно, опьянение современников было понятно, но успех речи разумнее приписать тому главенствующему положению в русской литературе, которое занял Достоевский на исходе 70-х гг. XIX века. Тем не менее Волгин идет по пути тех, кто абсолютизируя частные, довольно спорные идеи писателя, считает, что трезвый взгляд на историю России можно заменить мрачным славянофильским мистицизмом.
Никогда не понимал тех, кто видит в Достоевском православного проповедника и реакционера. Ведь даже в "Бесах" он не отходит от структуры полифонического романа: "революция" и "реакция" действуют автономно, дается столкновение самых разных взглядов, классовая борьба здесь видится естественным элементом жизни. Достоевский всегда остается, прежде всего, великим художником, для которого важно сквозь призму собственного сознания отрефлексировать картину бытия и сделать ее предметом понимания читателя. Да и нельзя назвать политическую жизнь страны главным интересом его жизни.
Я всегда считал и продолжаю считать Ф.М. Достоевского гениальнейшим из когда-либо творивших писателей. Но его публицистика не столь актуальна и ценна, как художественные произведния. Перечитывая "пушкинскую речь", я пришел к выводу, что сегодня она может показаться достоянием только тому, кто никогда не читал ни В.Г. Белинского, ни Д.И. Писарева. Так по сравнению с "Письмом к Гоголю" Белинского все позднейшие воззрения славянофилов и почвенников - это десять шагов назад от истины к вековым заблуждениям. Конечно, байки про счастливое будущее всегда приятнее, и можно долго уверять себя, что лапти тоже обувь, а балалайка лучше рояля и органа, но польза от данных рассуждений сомнительная.
Впрочем, отдельные замечания не влияют на положительное впечатление от книги Игоря Волгина. Он дает развернутую картину жизни последних лет писателя, умело комбинируя документальные сведения с авторским текстом. Особенную ценность его труд приобретает в сравнении с рядом откровенно слабых, порой вульгарных книг о Достоевском, вошедших в читательский обиход.

Тем, кто не знаком с биографией Федора Михайловича и именно ею интересуется, я бы посоветовала начать с другой книги. Здесь - подведение итогов, осмысление позднего творчества, а факты биографии даются автором только в этом контексте.
Кстати, по поводу биографии: я очень-очень советую документальный сериал того же Волгина "Жизнь и смерть Достоевского".

Здесь же автор словно втягивает нас в дискуссию. Мы вольны соглашаться или не соглашаться с оценкой событий/произведений/версий/мнений. Но совершенно точно, что книга заставит думать.

Версия о том, что смерть ФМ косвенно (или даже не косвенно?) может быть связана с народовольцами впервые услышана мной в том самом фильме. Здесь она разрастается и развивается. Иногда мне даже хочется верить, хотя все-таки... нет... Загадка, которая уже никогда не будет разгадана.

Версия же об Алеше Карамазове, будущем смертнике, представляется мне как нельзя более правдоподобной. Я не знаю, стал ли он бы им, как герой следующего произведения, но что такой тип существовал в России - совершенно точно. Лучшие. Но не ведали, что творили. А ФМ все-таки не повел бы героя по этому пути (?). Не по-христиански?

Пытаюсь посмотреть отстраненно на книгу и дать оценку с позиции рядового читателя: живая? интересная? или скучная? или неинформативная?

Но моя любовь к тому временному периоду, интерес к брожению всех тех сил, любовь к самому ФМ, как автору любимых произведений, как автора, определяющего кажущуюся мне правильной жизненную философию, уважение к Волгину - все это не дает мне быть объективной.

Необычайно скучная книжка. По уровню тоски она может сравниться с книгой Юрия Корякина «Достоевский и апокалипсис». Проблема, на мой взгляд, значительно глубже и шире. Об этом я пытался сказать в отзывах на книжки о Чехове. О чем речь?
О нескончаемом потоке, иссякающем сегодня, но по иным причинам, однотипной, односложной литературы «о». Великих. Чехов, вот теперь – Фёдор Михайлович. Напоминает мне все эти потуги выхолащивание и доведение до абсурда «единственно верного учения», которого мы наелись за годы учёбы в известный период. В отзыве на книжку о Чехове я назвал это «явление» КЖ – каменная жопа. Речь не об авторах как людях, конечно же. Речь о том, как живого, великого человека можно превратить в хронологию дат, компиляцию 100-летней давности (и чуть посвежее, 50-летней давности) текстов и истертых до неприличия идей. «Они клевещут даже скучно», - моя Татьяна Ларина так говаривала, ну, или автор за «свою» Татьяну.
Ладно, если бы только книжки! Повторюсь: замечательно кто-то написал о премьере «Чайки» Кирилла Серебрянникова в МХТ: сколько можно одно и тоже об одном и том же? Не, конечно, можно в спектакль поставить радио-сообщение о полёте Гагарина, да, разумеется, подобный ход оживляет, оживляет чеховский текст! Кризис жанра. Кризис идей. Решительно нечего сказать. Кроме банальностей, уже тошнотворных. Но и это ещё не всё, к сожалению
Может, нам, русским людям, вообще уже нечего сказать миру? Да хотя бы и самим себе? И, может, на самом деле это и есть – главная проблема русского мира? Какая ирония: даже «Форбс» дошел до мысли, давным-давно высказанной Панариным Александром Сергеичем: в 1917 году мы предъявили и предложили миру идею, невиданную прежде, сравнимую с мессианством христианства. Что сказать миру сегодня?
Ну, вот такие дела. Не, забыл, посмотрите на «Культуре» телевариант КЖ в программе «игры разума» в исполнении того же Игоря Волгина со товарищи, что меняются.
А в целом, как говорил попутчик Штирлица: «Мы им свернем голову!»