Начало

Джон Ролз.

Возраст: тридцать земных лет.

Должность: Начальник отдела Чрезвычайных Происшествий при Комитете по Контролю над деятельностью Внеземелья.

Дислокация: Сектор Z-1.

Точные координаты: Совершенно секретно.

Серийный номер челнока: Совершенно секретно.

Среднеземное время: 15–10

Джон сидел за большим столом, мрачно вглядываясь в серебристое зеркало отключенного экрана БВИ^[1]. Сегодня ему стукнуло ровно тридцать, и это событие еще больше вгоняло его в жуткую меланхолию. Он вздохнул, потер ладонью лицо и попытался широко улыбнуться своему отражению. Улыбка получилась кривой, неискренней и вымученной. Джон с отвращением крутанулся в кресле на сто восемьдесят градусов и уставился в противоположную стену каюты.

– И зачем я только послушался О'Хару? – наверно уже в тысячный раз задал он себе этот вопрос. Джон прикрыл глаза, чтобы не видеть псевдоиллюминатор каюты, за которым багровел шри-ланкийский псевдозакат. Он сам программировал искин челнока на смену дня и ночи, но за те три месяца, проведенного на дрейфующем в межзвездном пространстве корабле, не имеющем, ни названия, ни серийного номера, раздражала уже любая мелочь.

«Зря ушел из Института Экспериментальной Истории, поддавшись уговорам Патрика. Работал бы сейчас с Ромкой Соболевым и другими ребятами на Земле Обетованной. Подтягивал бы местных аборигенов в лоно цивилизации, так сказать! – Джон отбросил ногой слишком уж назойливого киберуборщика, все норовившего смахнуть несуществующую грязь с его летного комбинезона. – Но нет! Повелся на должность руководителя отдела ЧП Комитета по Контролю, – Джон хоть и находился сейчас во взвинченном состоянии, но в глубине души, все-таки отдавал себе отчет, что дело было конечно совсем не в должности. А в том ареоле таинственности и… даже некой элитарности, которым было окружено это подразделение. Ну, никак он не предполагал, что вместе с должностью получит самую обычную кабинетно-рутинную, и по большей части аналитическую работу. Ну, какой к черту из него аналитик? Вот Патрик – это да – аналитик от бога! Не зря его в отряде все звали Голова».

Джон Роуз был спецом, или супером, как обыватели в обиходе называли прогрессоров. Дома, на Земле, к ним относились с опасливым восторгом, с восторженной опаской, а сплошь и рядом – с несколько брезгливой настороженностью. И тут ничего не поделаешь. Приходится терпеть – и нам, и им. Потому что, либо прогрессоры, либо нечего Земле соваться во внеземные дела…

В этом не было ничего удивительного: подавляющее большинство землян органически не способно понять, что бывают ситуации, когда компромисс исключен. Либо они тебя, либо ты их, и некогда разбираться, кто в своем праве. Для нормального землянина это звучит дико, и Джон это прекрасно понимал, он ведь и сам был таким, пока не попал на Землю Обетованную. Он прекрасно помнил это видение мира, когда любой носитель разума априорно воспринимается как существо, этически равное тебе, когда невозможна сама постановка вопроса, хуже он тебя или лучше, даже если его этика и мораль отличаются от твоей…

И тут мало теоретической подготовки, недостаточно модельного психокондиционирования – надо самому пройти через сумерки морали, увидеть кое-что собственными глазами, как следует опалить собственную шкуру и накопить не один десяток тошных воспоминаний, чтобы понять, наконец, и даже не просто понять, а вплавить в мировоззрение эту некогда тривиальнейшую мысль: да, существуют на свете носители разума, которые гораздо, значительно хуже тебя, каким бы ты ни был… И вот только тогда ты обретаешь способность делить на чужих и своих, принимать мгновенные решения в острых ситуациях и научаешься смелости сначала действовать, а уж потом разбираться.

Однако мало кто знал, да и кроме сугубо узких специалистов это по большому счету никого и не интересовало, что прогрессор – это прежде всего – психолог. Здесь тебе нужно быть разведчиком, шпионом, лицедеем, тебе нужно быть хитрецом, тебе нужно уметь втираться в доверие. У тебя должно быть, как у хорошего актера, чувство партнера, чтобы с первых минут собеседник проникся к тебе доверием и симпатией, чтобы ты мог смотреть на мир его глазами, чтобы ты разговаривал с ним в унисон; чтобы ты вдруг начал пытаться его перебивать, на самом деле поддакивая – ну, вроде возражаешь – а он отмахивается, чтобы ты ему не мешал, и говорит именно то, что ты хотел из него вытянуть.

Джону нравилась оперативная работа на малоразвитых планетах, когда требовалось быстро принимать решения и действовать согласно обстановке. Помимо прекрасной физической подготовки, он был мастером преображения и чувствовал себя как рыба в воде в любой социальной группе местных гуманоидов. Он с такой же легкостью мог ночь напролет кутить с вечно пьяными штурмовиками повстанческой армии Седого Кука, танцевать с молоденькими герцогинями на званом балу при дворе его Святейшества Великого, Отца всех народов Поднебесной, или вести долгие научные споры с братьями ордена Истинной Веры. И никто из этих непримиримых врагов ни разу не усомнился в его преданности и принадлежности к их кругу. А это дорогого стоит.

В животе заурчало. Чувство легкого голода отвлекло от размышлений.

Джон быстро пробежал пальцами по панели молекулярного синтезатора пищи. Справа от пульта тихо звякнуло. Заслонка с легким шорохом отползла в сторону, и Джон извлек из озаренного багровой подсветкой чрева окна доставки запотевший стакан земляничного морса.

Хотелось пить. Сейчас он многое бы отдал за холодную банку светлого пива, или, на худой конец, колы, но искин челнока все эти месяцы с маниакальным упорством потчевал его разнообразными и высоко витаминизированными напитками.

Джон сделал три добрых глотка, почувствовал, как заломило от холода зубы.

Патрик О'Хара был всего на десять лет старше Джона, но уже успел сделать блестящую карьеру, и не где-нибудь, а в КОМКОНе! Комитет по Контролю над деятельностью Внеземелья хоть и входил в структуру Галактической Службы Безопасности, но являлся при этом обособленным подразделением, подчиняющемся напрямую только Мировому Совету. За довольно короткое время О'Хара умудрился дослужиться до руководителя Сектора и вот тогда, видать, вспомнил о своем старом друге.

Джон откинулся в кресле и попытался расслабиться. Он под началом Патрика заканчивал летную учебку, затем была Военно-Космическая Академия. Потом школа Прогрессоров. И именно их спецгруппа была первой, кому удалось внедриться в высшее руководство штаба повстанческой армии Седого Кука на богом забытой планете в окрестностях желтого карлика Таурус ІЗЗЗн. И опять же под началом О’Хара. Потом Джона откомандировали на Землю Обетованную, и их дороги на время разошлись.

– Вот это была жизнь! – Джон не заметил, как невольно улыбнулся промелькнувшим воспоминаниям.

Земля Обетованная была открыта не так давно, лет двадцать назад, но вся история началась гораздо раньше, с экспедиции «Громовержца»^[2]. История, надолго определившая отношение в внеземным цивилизациям, чьё развитие отставало на целые тысячелетия.

Звонко тренькнул вызов спецсвязи. От неожиданности Джон невольно вздрогнул, быстро развернулся к пульту, чуть не выпав при этом из кресла.

– Черт побери! – занимая нормальное положение в кресле, выругался он на староанглийском. Зеленый огонек спецсвязи горел ровным светом и только сейчас Джон осознал, что это ему не почудилось. – Совсем я тут одичал – проворчал он, непроизвольно потирая трехдневную щетину.

– Джон Ролз, – металлический голос искина неприятно резанул барабанные перепонки, – декодирую входящий сигнал, – после секундной паузы. – Спецсвязь по прямому лучу.

– О, как! – не удержался от удивленного возгласа Джон. Минута прямой связи на таком расстоянии от Земли стоила огромных энергозатрат. Он невольно приосанился. Кого там черт несет? Вопрос был скорее риторический, так как о дислокации челнока во всей обжитой Вселенной знал только один человек – его друг и непосредственный начальник Патрик О’Хара.

Радужный столб возник посреди каюты. Медленно сжался, обретая очертания человеческой фигуры.

– Привет, Вепрь! – Патрик О’Хара улыбнулся и махнул рукой начавшему было подниматься из кресла Джону. – Давай, без церемоний, – он еще раз улыбнулся, чем совсем насторожил Джона. – Где тут можно у тебя расположиться?

Изображение Патрика оглянулось и сделало несколько шагов, неестественно резких, – компьютер коммуникатора подстраивал его движения, пытаясь добиться визуального совмещения двух пространств. В каюте Джона он опустился на узенький жесткий стул, куда Джон перед сном обычно бросал свою одежду. Но развалился на нем слишком уж вольготно – в земной резиденции Патрика О’Хара на этом месте стояло явно более удобное кресло.

– Привет, шеф! – Джон сделал вид, что не заметил этого. – Надеюсь, ребята из моего отдела меня еще не похоронили? – он как можно искренне улыбнулся. – Или отряд не заметил потери бойца?

– Ты в норме? – вместо ответа спросил тот, и Джон еще больше напрягся. Ему хватило ума не вдаваться в перипетии принудительно-добровольного трехмесячного заточения.

Голографический Патрик сидел на низком стуле, и Джон имел небольшое психологическое преимущество, возвышаясь над собеседником в своем рабочем кресле.

В каюте повисла тишина. О’Хара молчал, опустив голову. Со стороны могло показаться, что его чем-то заинтересовал медленно ползающий по полу кибер-уборщик, но Джон слишком хорошо знал своего шефа, чтобы понять – О’Хара чем-то встревожен. Ему вдруг стало неуютно, в висках застучали холодные колокольчики – верный признак надвигающейся опасности. Въевшиеся под кожу за годы оперативной работы рефлексы заставили его цепким взглядом осмотреть каюту. Естественно, страшнее гусеницеподобного кибер-уборщика на челноке никого не было. Ну, если не считать окна доставки, тайно желавшего его мучительной смерти от гипервитаминоза. «За три месяца одиночества я, кажется, заработал паранойю». Он расслабил разом затекшие плечи, тряхнул головой, отгоняя тревогу.

Шеф так и не поднял на него глаз. Джон видел только его лысый череп, покрытый неровными пигментными пятнами, что означало высокую степень озабоченности и неудовольствия. Впрочем, это явно не касалось лично Джона.

– Тебе предстоит провести инспекцию, – наконец, произнес он и опять замолчал. Надолго. Потом потер лоб, словно пытаясь разгладить сердитые складки. Фыркнул. Можно было подумать, что ему не понравились собственные слова. То ли форма, то ли содержание. О’Хара обожал абсолютную точность формулировок.

– Кого на этот раз инспектируем? – Джон сделал попытку вывести собеседника из филологического ступора.

– Паломник. Планета. Карантин третьей категории.

– Ну… – облегченно протянул Джон. Карантин третьей категории, это не бог весь что. Вполне заурядный случай.

Патрик снова замолчал и тут впервые поднял на Джона свои круглые, неестественно зеленые глаза. Он был в явном затруднении, и Ролз понял, что дело серьезное.

– Карантин заканчивается через тридцать стандартных земных суток, – без выражения произнес шеф. – Есть основания предполагать, что это, – он мимолетно замялся, – преждевременно. И требуется изменение статуса.

– Изменение статуса… – повторил за ним Джон. Он боялся, что шеф опять замолчит, а все эти недосказанности, уже порядком действовали ему на нервы.

– Не перебивай! – O'Xapa впервые за весь разговор повысил голос, и Ролз понял, что тот, наконец, решился. – Никто в Комитете не знает, что я интересуюсь этим делом. И ни в коем случае не должен знать. Следовательно, работать ты будешь один. Никаких помощников. Никаких исключений.

Джон выдержал паузу, чтобы переварить услышанное. Надо признаться, это его ошеломило. Просто такого никогда не было. За все время службы, Джон с таким уровнем секретности никогда еще не встречался. И, честно говоря, даже представить себе не мог, что подобное возможно. Поэтому позволил себе довольно глупый вопрос:

– Что значит – никаких исключений?

– Никаких – в данном случае означает просто «никаких». Есть еще несколько человек, которые в курсе этого дела, но поскольку ты с ними никогда не пересечешься, то практически о нем знаем только мы двое. Разумеется, в ходе негласной инспекции тебе придется встречаться и говорить со многими людьми. Придумай какую-нибудь легенду. О ней изволь позаботиться сам. Без легенды будешь разговаривать только со мной.

– Да, шеф, – изобразил смирение Джон.

– Далее, – продолжал О’Хара, – тебе потребуется информация. Все, что нужно знать об этом деле, получишь файлом в конце нашего разговора. Копировать запрещается. После прочтения уничтожить. – убедившись, что смысл его слов дошел до Джона, нейтральным тоном спросил: – Вопросы есть?

Разумеется, это не было приглашением задавать вопросы. Просто небольшая порция яда. На этом этапе вопросов было множество, и, без предварительного ознакомления с файлом, их не имело смысла задавать. Однако Джон все же позволил себе два.

– Что я должен буду делать?

– Ходить, смотреть, общаться. О своих наблюдениях сообщать мне. Связь по прямому лучу. Персональный энерголимит тебе повышен.

– Я так понимаю, что вопрос стоит о продлении карантина на планете. Могу я поинтересоваться какая категория вам… – он запнулся, – нам представляется наиболее целесообразной?

– Ноль.

– Ноль? – Джон не сумел скрыть своего изумления.

– Ты правильно все расслышал! – Патрик было вскинулся, но быстро взяв себя в руки неожиданно тяжело вздохнул и опять замолчал.

Джон уже решил, что разговор окончен, и О’Хара сейчас прервет связь, но ошибся. Шеф смотрел на него снизу-вверх пристальными зелеными глазами, и зрачки у него то сужались, то расширялись, как у кота. Конечно же, он ясно видел, что Джон недоволен заданием, что задание представляется ему не только странным, но и, мягко выражаясь, нелепым. Однако по каким-то причинам он не мог сказать ему больше, чем уже сказал. И в то же время не хотел отпустить без того, чтобы не сказать ещё хоть что-нибудь.

– Помнишь, – проговорил он, – планету Ганимед? Мы опоздали тогда с вводом карантина. Тогда погибли трое молодых ученых.

Джон помнил.

– Так вот, – сказал О’Хара. – На этот раз все может обернуться куда как страшнее.

– Загадками изволите изъясняться, шеф? – сказал Джон, чтобы скрыть охватившее его беспокойство.

– Работай, Вепрь, – О’Хара откинулся в кресле и связь прервалась.

* * *

Спейс шоттл «Стрекоза»

Серийный номер: CA/1578-343F

Дислокация: Сектор Z-1. Планетная система Саваж. Планета Паломник.

Среднеземное время: 23–00

«Стрекоза», небольшой грузопассажирский спейс шаттл, обычно ждал трансгалактический лайнер за орбитой последней, двенадцатой планеты системы Саваж. И на этот раз все было как обычно. Транслайнер «Пифагор» материализовался в точно установленном месте, опередив график выхода в трехмерное пространство на одну стандартную минуту. Эфир тотчас же наполнился его позывными с координатами выхода, но навигационные системы «Стрекозы» уже засекли появление лайнера, и шаттл, набирая скорость, помчался к нему.

В командном отсеке «Стрекозы» царило оживление. Не так часто корабли Земли появлялись в окрестностях Саважа. Сектор Z-1, в котором находилось местное светило, был слабо изучен и располагался вдали от стационарных нуль-туннелей.

Теперь будут новые приборы, оборудование, которого всегда так не хватает ученым: физикам, химикам, экзобиологам и инженерам Паломника. Будут последние научные статьи, новая информация и, что греха таить, так любимые подавляющей частью прекрасной половины колонистов Паломника, свежие сплетни из Большого Мира. Будут часы, проведенные в обществе людей, совсем недавно ходивших по Земле.

События этих нескольких часов станут неделями, если не месяцами пересказываться там, на Паломнике. Экипаж «Стрекозы» с трудом будет отбиваться от приглашения на чашку кофе или чего покрепче во все коттеджи Центральной станции. На каждой из двадцати баз вдруг совершенно срочно для проведения непредвиденных работ потребуется кто-нибудь из экипажа корабля. А их всего трое. Командир «Стрекозы» – Сэмюель Томсон. Его помощник – инженер-кибернетик Владимир Кузнецов. И специалист по связи – Пьер Готье.

Глядя на вырастающую на глазах громадную сферу «Пифагора», не уступающую своими размерами крупному астероиду, Сэмюель Томсон потряс огромными кулачищами и, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Когда вижу его, хочется на все плюнуть и сбежать на Землю. На Паломнике это со временем проходит. А здесь с трудом сдерживаю себя, чтобы не написать рапорт.

– «Его зовет и ма-а-а-нит, Полярная, звезда-а-а-а», – тонким дискантом пропел Владимир Кузнецов. – Никуда ты с Паломника не сбежишь, здоровяк. А потом, как же Аннет…?

– Ни слова дальше, Кузнец! – загремел Томсон. Командира забавляла эта игра слов, поэтому в хорошем расположении духа он называл его на английский манер Смити^[3].

– Молчу, молчу, Сэм, – Владимир деланно всплеснул руками. – Только не надо подавать рапорт.

– Черт! Я забыл на Паломнике светящуюся рубашку! – вдруг испуганно воскликнул Пьер Готье, ворохом высыпая из своего внушительного размера контейнера заботливо сложенную одежду. – Ну что за женщина! Ева опять все перепутала!

– Как она могла?! – гробовым голосом произнес Владимир. – Это же катастрофа!

– Тебе шутки, а я говорю серьезно. Знаешь, чего мне стоило упросить наших умников из лаборатории ее вырастить! Мультиколор! – с пафосом произнес Пьер. – Это тебе не одноцветные термохамелеоны. На Земле такие уже не в моде. – он снова поник – На вечеринке все будут как люди, а я…

– Всегда говорил, что твоя Ева мудрая женщина, – Владимир многозначительно поднял указательный палец вверх, потом хитро подмигнул капитану. – Я вообще удивляюсь, как это она его до сих пор одного в полет отпускает?

– На что это ты намекаешь? – Когда касалось любовных вопросов, Пьер, как истинный француз, закипал с полоборота. – Моя любимая жена, – демонстративно выделив интонацией слово «любимая», Пьер продолжил, – никогда бы так обо мне не подумала. Тем более, ты прекрасно знаешь, что мы ждем ребенка!

– Прости, – Владимир незаметно подмигнул Томсону, – это в корне меняет дело.

– Вот интересно, – тут же сменил гнев на милость Пьер, – какие женские имена сейчас на Земле в моде? – в голосе связиста промелькнули мечтательные нотки, – Я вот хочу назвать дочку Ирен. А Ева говорит, что я старомоден. А, по-моему, будет красиво и созвучно: Пьер плюс Ева равняется Ирен. Ведь, правда?

– Конечно! – в один голос согласились кибернетик и капитан.

– Вот и я говорю! – приободрился Пьер. – А она: «старомоден, старомоден». Лучше бы за вещами повнимательнее следила, когда собирает меня в ответственную командировку!

– Возьми мою, – поспешно предложил Сэмюель. Он побоялся, что неугомонный балагур Владимир продолжит развивать столь щекотливую для связиста тему.

– Твою? – удивленно переспросил Пьер, снизу-вверх уставившись на широкоплечую фигуру командира. – Но ведь мне нужна не ночная сорочка.

– Как хочешь, – пожал мощными плечами Томсон и вдруг крикнул. – Осталось три минуты до стыковки! Долой этикет, тем более что мы его никогда не соблюдали…

* * *

Джон Ролз.

Дислокация: Сектор Z-1.

Точные координаты: Совершенно секретно.

Серийный номер челнока: Совершенно секретно.

Среднеземное время: 16–00