© Игорь Стенин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Земля сливалась с небом. Город казался мёртвым. Тишина. Ни огонька. Последний рассвет уходящего тысяча девятьсот девяносто четвёртого года наступал с востока.

За тысячи километров отсюда Москва жила предвкушением праздника. Предновогодняя суета была в разгаре. До полуночного боя курантов оставались считанные часы. Последний двенадцатый удар предназначался им – солдатам великой страны, грозе мятежников всех мастей, защитникам единства и целостности Родины.

Глаза и уши армии, утюжа грубыми ботинками первый снег, разведка выполняла боевую задачу.

Недостатка в боезапасе не было. Окрылённые потаённой надеждой они были вооружены до зубов. В канун Нового года не умирают. Начинают жизнь заново. Так повелось с малых лет – отчаянной детской верой в счастье и доброе всемогущее волшебство.

По данным местной агентуры их ждали на бензоколонке. Фугасов – как изюма в кексе. Плюс бензин. Достойная иллюминация проводам жизни. Но не в этот раз. Хотя путь к мосту в обход получался вдвое длинее, это был единственный безопасный вариант из всех.

Двигались молча. Врагу, что таился впереди, не стоило давать шанса различить в них людей. Слово теряло своё значение. Сила шла на силу.

Вблизи заброшенный мост походил на зверя. Прямое попадание авиабомбы, едва не подняв на дыбы, лишило его привычного облика опоры. Притаившись, словно в отместку он ждал своей жертвы. Прямо на ходу, под защитой нехитрой светомаскировки, рассеивая тьму фонариком, командир склонился над картой. Жилой сектор, кладбище, консервный завод. Другой переправы на тот берег не было. До прямого открытого боестолкновения первым страшным испытанием был он – железобетон, зияющий раззявленным ртом на высоте птичьего полёта.

Путь на заклание, если ты не птица. Смертельный аттракцион. Мгновения наедине с ветром, одним воем уносящим душу из тела вон.

Говорят, трюкачами не становятся – рождаются. Без магии здесь не обойтись. Но иногда, в отсутствие выбора, канатоходцы открываются и среди обыкновенных людей.

Они перешли мост без потерь, в состоянии искусственной невесомости, в угоду духу, лишившись на время тяжкого бремени тел.

Шальными, полными хмельного безумия глазами начали опознавать себя на том берегу.

– Память на предохранитель, – привлекая внимание и остужая страсти, сказал капитан. – Проверить оружие. Рассредоточиться.

– Что это было, товарищ капитан?

– Мы родились заново. У нас нет прошлого.

Вряд ли слово имеет особое значение в экстремальной ситуации. Работают иные механизмы. Но изменённым сознанием стая слышала вожака. Их голосом был он. Быть первым обязывало имя, данное от рождения. Ориентиром в пути служила говорящая фамилия. Моисей Рыбак. Невысокого роста человек с большой буквы.

Инстинкт подсказывал – самоотречения не избежать. Безликость сродни пустоте. Стёртым лицом ты и в гостях дома. Неприкасаема лишь пара меток. Белая, да синяя полосы, тату тельняшки – код личной волны, идущей от пояса к сердцу.

Слева кладбище, справа консервный завод, прямо – жилые высотки. Мало было уцелеть и выжить здесь. Любой ценой следовало обнаружить тайные укреплённые огневые позиции.

Из трёх дорог предпочтительней казалась прямая. Уходя, жизнь оставила на ней свои приметы. Следы эвакуации мирных жителей встречали их. Остовы мебели, детские игрушки, книги… Обходя их, солдаты всматривались в призраки домов. Стоящие группами и по-одиночку многоэтажки. По мере сближения, вырастая в глазах, они принимали облик немых исполинов. Стражи ночи, взирающие свысока на простых смертных пустыми глазницами-бойницами. Мёртвая зона. Казалось, у тебя нет кожи. Все врата – до уровня атомов, были открыты.

Конец ознакомительного фрагмента.