К началу XIV столетия прошло уже более полувека монголо-татарского ига. Владычество Золотой Орды, тяжелым бременем ложившееся прежде всего на широкие слои населения (крестьян н ремесленников), тормозило и усложняло политическое и социально-экономическое развитие страны, но не могло остановить исторического процесса. К концу XIII – началу XIV в. в Северо-Восточной Руси в число наиболее сильных выдвигается Московское княжество. Московские князья энергично вступают в борьбу за титул великого князя владимирского: князь, носивший этот титул, считался старшим среди остальных князей Руси. Основными соперниками в этой борьбе в начале XIV в. были тверские и московские князья. Ярлык на великое княжение Владимирское давался в Орде в это время попеременно то московским, то тверским князьям. События этой борьбы, сопровождавшейся казнями и убийствами в Орде соперничающих князей, нашли отражение в литературных памятниках.
В борьбе за первенство Твери и Москвы большое значение имел союз великокняжеской власти с властью церкви. Победу в этом споре одержала Москва. При московском князе Иване Даниловиче Калите митрополит Петр в 20-х гг. XIV в. перевел митрополичью кафедру из Владимира в Москву: Москва становилась церковным центром всех русских земель.
В конце XIII – начале XIV в. начинается возрождение сильно подорванного монголо-татарским нашествием ремесленного производства, восстанавливается и расширяется торговля, происходит рост торгово-ремесленных посадов. Эти процессы обусловливают расцвет строительного дела на Руси. В Пскове строится величественный Троицкий собор, в Тверском кремле возводится главный храм княжества – белокаменный собор Спаса Преображения. В Москве при Иване Калите в Кремле строится сразу 4 каменных храма (Успенский, Иоанна Лествичника, Спаса на бору, Архангельский). В 1366 – 1367 гг. сооружается белокаменная стена Московского кремля. С архитектурой в это время теснейшим образом связана живопись: храмы расписывались фресками, иконы также предназначались в первую очередь для церквей.
В XIV в. начинает возрастать стремление к просвещению (которое сиьно пострадало за время монголо-татарского ига), возрождается книгописная деятельность (в особенности в многочисленных основывающихся монастырях), чему благоприятствует появление с середины XIV в. более дешевого писчего материала – бумаги (поначалу ввозимого из-за границы).
Вновь пробуждается интерес к иным странам и к описанию достопримечательностей чужих земель. Русские паломники посещают святые места (Константинополь, Иерусалим) и составляют описания своих путешествий, возрождается популярный в Древней Руси жанр «хождений».
В крупных городах по-прежнему ведутся летописи (напр., в Твери, Пскове). В Москве начало летописания связано с князем Иваном Даниловичем Калитой и митрополитом Петром. В основу первого московского летописного свода, предположительно датируемого 1340 г., легли записи семейного летописца Ивана Калиты (первая запись этого летописца – о рождении сына Калиты Семена в 1317 г.) и летописца митрополита Петра. В Москве митрополичий летописец велся при Успенском соборе (собор заложен по инициативе Петра в 1326 г.), в котором он по собственному завещанию был погребен. Когда Иван Калита получил в Орде великое княжение Владимирское, он «взял из Твери великокняжеский летописец», который затем был сокращен и переработан на московский лад и пополнен сведениями из семейного летописца Ивана Калиты и митрополичьего летописца. Таков начальный этап московского летописания.
Создаются в данный период и жития подвижников церкви и монашества, княжеские жития. К первому виду житий относится написанное в это время «Житие митрополита Петра» – одно из самых ранних произведений московской литературы. Жанр героического типа княжеских житий представлен памятником псковской литературы – «Повестью о Довмонте», княжеское житие – памятником тверской литературы — «Повестью о Михаиле Тверском».
Более поздний период, конец XIV – первая половина XV в., характеризуется тем, что в первую очередь значительно возрастает роль Москвы как центра, возглавляющего процесс образования Русского централизованного государства в условиях непрерывной борьбы с соперничающими областями и внешними врагами в лице Орды и усилившегося во второй половине XIV в. великим княжеством Литовским. То, что именно московская великокняжеская власть была единственно реальной силой, способной возглавить объединение разрозненных русских земель и дать организованный отпор Орде, наиболее отчетливо проявилось во время освобождения от татарского ига, в период княжения внука Ивана Калиты Дмитрия Ивановича (Донского), который занимал великокняжеский стол в течение 30 лет (до 1389 г.). Годы княжения Дмитрия Ивановича ознаменовались политическим усилением Москвы, ее экономическим ростом. Вместе с тем внутри Орды обострились междоусобные распри. Это благоприятствовало борьбе Руси с монголо-татарами. Москва фактически перестала платить Орде дань. Для восстановления былой власти Золотой Ордой были предприняты решительные меры. В 1378 г. захвативший в Орде власть темник Мамай послал на Москву большие воинские силы. Вышедшие навстречу неприятелю войска великого князя московского разгромили врага на реке Воже. Это было первое серьезное поражение татар со времени установления монголо-татарского ига. Через два года, в 1380 г., произошла Куликовская битва. Под предводительством Мамая полчища ордынцев и отряды наемников двинулись на Московское княжество, в союз с Мамаем вступил рязанский князь Олег и великий князь литовский Ягайло. Как и в сражении на Воже, русские вышли навстречу неприятелю. Вместе с Москвой против Мамая выступили многие удельные княжества Северо-Восточной Руси. Помимо регулярных войск в военных действиях принимали участие ремесленники и горожане. Сражение произошло на Дону (отсюда прозвание Дмитрия Ивановича – Донской), на Куликовом поле. Татары потерпели поражение. Мамаево побоище со всей очевидностью показало главенствующую роль Московского княжества и великого князя московского в Северо-Восточной Руси, продемонстрировало мощь объединенных сил русских княжеств. Куликовская битва имела колоссальное национально-патриотическое значение: она определила подъем национального самосознания, вселила уверенность в возможности полной победы над Ордой и освобождения от монголо-татарского ига. Через два года после Куликовской битвы (в 1382 г.) на Москву совершил набег хан Тохтамыш. Город был жестоко разгромлен, Москва должна была возобновить выплату дани Орде. Но ни разгром Тохтамышем Москвы и разорение других русских земель, ни последующие набеги монголо-татар не могли умалить исторического значения Донской победы, изменить отношения к Москве и подорвать роль великого князя московского в политической жизни страны. Знаменательно, что, передавая в завещании великое княжение старшему сыну Василию, Дмитрий Иванович Донской действовал уже независимо от Золотой Орды.
Одновременно с объединением земель вокруг Москвы в пределах самого Московского княжества возрастало количество уделов вследствие разделения территории между князьями. Наряду с этим великокняжеская власть укреплялась и в Твери, и в Рязани, и в Суздальском княжестве. Сложившаяся ситуация привела к вспышке феодальной войны во второй четверти XV в., продолжавшейся почти 30 лет. В ней, помимо удельных князей в борьбе с Москвой приняли активное участие Тверское княжество и Новгородская боярская республика. Эта война носила тяжелый, жестокий характер, осложняясь непрекращающейся борьбой с Ордой. Однако в конечном счете восторжествовали прогрессивные для данного исторического этапа силы: удельно-княжеская и боярская оппозиция потерпела поражение, а значение великого князя московского усилилось. Все наиболее важные исторические события эпохи нашли отражение в литературных памятниках этого времени.
Развитие человеческой культуры связано с развитием в ней личностного начала. Происходит новое «открытие человека» – его внутренней жизни, его внутренних достоинств, его исторической значимости и т. д. На Западе это открытие совершилось с развитием товарно-денежных отношений. Деньги, закабаляя человека в других отношениях, освобождали его от власти сообщества (родо-племенного, феодального). Деньги мог приобрести всякий, они ломали общественные преграды и делали ненужным понятие корпоративной чести (княжеской, боярской и проч.).
В России условия для подобного освобождения личности создавались, с одной стороны, экономическим ростом, развитием торговли, ремесел, что привело к возвышению «городов-коммун» – Новгорода и Пскова, а с другой стороны, тем, что в условиях постоянных военных тревог и тяжелых нравственных испытаний монголо-татарского ига все больше и больше ценились внутренние качества человека: его стойкость, преданность родине и князю, способность морально противостоять тем соблазнам возвышения, которые обильно предлагала чужеземная власть, пытавшаяся опереться на изменников, качества военачальника, способности администратора и т. д. Княжеская власть начинает выдвигать достойных, не считаясь с их происхождением. Летопись отмечает купцов-сурожан, стоявших за оборону Москвы при нашествии Тохтамыша, описывает подвиг ключаря Успенского собора во Владимире, не выдавшего врагам церковных сокровищ, все чаще отмечает реакцию населения, и в частности горожан.
Именно поэтому в литературе, и особенно житийной, раскрывающей внутреннюю жизнь одного человека, все большее внимание уделяется эмоциональной сфере, литература интересуется психологией человека, его внутренними состояниями. В литературе развивается эмоционально-экспрессивный стиль, а в идейной жизни все большее значение приобретает «безмолвие», уединенная молитва, совершаемая вне церкви, уход в пустыню – в скит.
Однако эти явления тем не менее не могут быть отождествлены с Возрождением, для которого характерна секуляризации жизни и культуры (т. е. освобождение из-под власти церкви): в духовной культуре Древней Руси религия доминировала вплоть до XVII в. Освобождение личности здесь совершается в пределах религии. Другими словами, это – Предвозрождение, которое, развиваясь в благоприятных условиях, переходит в Возрождение.
Пробуждается в этот период и историческое сознание. Наступает пора идеализации эпохи независимости Руси. Мысль обращается к идее независимости, искусство – к произведениям домонгольской Руси, архитектура – к зданиям эпохи независимости, а литература – к произведениям XI—XIII вв.: к «Повести временных лет», к «Слову о законе и благодати» митрополита Илариона, к «Слову о полку Игореве», к «Слову о погибели Русской земли», к «Житию Александра Невского», к «Повести о разорении Рязани Батыем» и проч. Таким образом, для русского Предвозрождения Русь периода независимости, Русь домонгольская, стала своей «античностью» (к которой на Западе в период Возрождения обратилась культура).
Тем не менее отдельные проявления психологизма в произведениях лишены еще всякой индивидуализации и не складываются в психологию. Связующее, объединяющее начало – характер человека – еще не открыто. Индивидуальность человека по-прежнему ограничена прямолинейным отнесением ее в одну из двух категорий – добрых или злых, положительных или отрицательных («абстрактный психологизм», по определению акад. Д. С. Лихачева).
Возродившееся в первой половине XIV в. монументальное каменное строительство к концу столетия приобретает широкий размах. Особого расцвета в конце XIV – первой половине XV в. достигает изобразительное искусство, где наиболее ярко проявились предвозрожденческие идеи. В конце XIV – самом начале XV в. на Руси работает замечательный художник средневековья Феофан Грек, в творчестве которого предвозрожденческие идеалы нашли блестящее воплощение. Феофаном Греком были расписаны церкви Новгорода, Москвы и других городов Северо-Восточной Руси (Спаса Преображения на Ильине в Новгороде в 1378 г., Рождества с приделом Лазаря в Москве в 1395 г., Архангельский и Благовещенский соборы в Москве в 1399 и в 1405 гг.). В самом конце XIV – первой четверти XV в. протекало творчество великого русского художника Андрея Рублева. Его деятельность связана с Москвой и с близкими к Москве городами и монастырями. Андрей Рублев вместе с Феофаном Греком и старцем Прохором расписывал Благовещенский собор Московского кремля (1405). Вместе с Даниилом Черным (своим неизменным другом) он создавал фрески и писал иконы в Успенском соборе во Владимире (1408) и в Троицком соборе в Троице-Сергиевом монастыре (1424—1426). Ко времени работы Андрея Рублева в Троице-Сергиевом монастыре относится его знаменитая «Троица».
Общий подъем просвещения, пробуждение стремления к рациональному объяснению явлений природы, освобождению личности от давления церковных догматов обусловили возникновение рационалистических движений в городах. В конце XIV в. в Новгороде появляется ересь стригольников. Стригольники отвергали церковную иерархию и церковные обряды, некоторые из них, по-видимому, не верили в учение о воскресении мертвых и божественную сущность Христа.
Культурный расцвет в конце XIV – XV в. способствовал расширению культурных связей русских земель с Византией и южнославянскими странами (Болгарией, Сербией). Русские монахи часто и подолгу бывали в монастырях Афона и Константинополя, ряд южнославянских и греческих деятелей переселялся на Русь. В этот период на Руси появилось большое число южнославянских рукописей и переводов.
Неслыханного расцвета достигает летописание. В это время создаются многочисленные летописные своды, летописание разных городов. Составители сводов пользуются местными летописями, перерабатывая, редактируя их в зависимости от тех политических интересов, которым призван был отвечать тот или иной составляемый летописный свод. Часто в начальную часть вновь создаваемых летописных сводов, включаются рассказы об истории Киевской Руси – напр., выборки из «Повести временных лет». Летописные своды связывают историю своего времени, своей земли со всей предшествующей историей Русского государства. Это имело принципиально важное идеологическое значение: история каждого княжества становилась продолжением истории всей Русской земли, а великие князья этих княжеств выступали наследниками киевских князей.
Центром русского летописания становится Москва, московское летописание приобретает общерусский характер.
О проекте
О подписке