Тем не менее, как и сказки, обряды посвящения были, разумеется, ориентированы на благополучный исход. В качестве «поддержки» испытуемым родители или родственники давали талисманы, обереги и прочие знаки «связи с домом», чтобы в трудную минуту хотя бы психологически можно было на что-то опереться. Отголоски этого также довольно часты в сказках – это и «куколка» Василисы Прекрасной, подаренная ей умершей (!) матерью и помогающая ей в трудную минуту (вероятно, изначально разновидность семейного идола), и всевозможные звери (родовые тотемы), и различные «магические предметы», помогающие уйти от погони или опасности – как то гребешок, из которого лес вырастает, зеркало, оборачивающееся озером, клубок бабы-Яги и т. п.

Все перечисленное во многом определяет не только содержание сказок, но также их социально-воспитательную функцию, которая не утрачена поныне. Иными словами, как это ни парадоксально звучит, тот, кто не читает сказок, – позже взрослеет (в качестве литературного примера здесь вполне можно привести своего рода сказочного «антигероя» – Новейшее время вообще богато на антигероев – главного персонажа сказки американского писателя Дж. Барри «Питер Пэн», мальчика, который никак не хотел взрослеть).

Условно сказки принято разделять на волшебные сказки, (в которых, как следует из названия, упор делается именно на необычные, чудесные события, путешествия в мир нечистой силы, борьбу со злом, воплощенном в каком-нибудь фантастическом персонаже и т. п., то есть те сказки о которых, собственно, и шла речь выше), сказки о животных (в которых главными действующими лицами являются, соответственно, животные; причем эти сказки, как правило, носят сатирический, юмористический и в конечном итоге назидательный характер – напр., о том, как плохо быть глупым и доверчивым (Волк из сказки «Волк и Лиса»), наглым, но в то же время недалеким (Медведь из сказки «Теремок») и т. д.; сказки о животных – это иносказательные произведения, где под масками животных скрываются человеческие характеры, что в определенной степени сближает эту разновидность сказок с таким литературным жанром, как басня, с тем отличием, что в сказке мораль не проговаривается напрямую, но дается опосредованно; возможно, генетически сказки о животных восходят к тотемистическим воззрениям наших далеких предков, а также к календарной обрядности – святки, комоедицы и т. п. (см. раздел, посвещенный мифологии), и социально-бытовые сказки (сказки, в которых нет ничего волшебного или неправдоподобного; их героями являются обычные люди – Солдат, Поп, Мужик, Баба и т. п.; в таких сказках обычно восхваляются в героях такие качества, как ловкость, смекалка, умение постоять за себя, чувство юмора, и наоборот, осуждаются жадность, глупость, стремление нажиться за счет другого; подобно тому, как сказки о животных во многом сближаются с басней, социально-бытовые сказки близки такому жанру, как притча, с той разницей, что притча, как правило, обладает более ярко выраженной назидательностью и в основной массе пишется на религиозную тематику). Впрочем, как уже отмечалось, любая классификация условна, и это вполне иллюстрирует, например, тот факт, что когда на русском языке впервые появились басни Эзопа, их стали именовать притчами.

Самым знаменитым и до сегодняшнего дня остающимся одним из самых полных собраний сказок является «Собрание сказок А. Н. Афанасьева», которое после выхода в свет (1855 – 1863 гг.) переиздавалось множество раз. Установлено, что сам Афанасьев записал всего чуть более десяти сказок в Воронежской губернии (а в собрании их более 600), его работа состояла в большей степени в обработке и опубликовании материала, так как тексты сказок он извлек из архива Русского географического общества и вместе с этими текстами опубликовал записи сказок другого выдающегося деятеля русской культуры – В. И. Даля. И хотя «Сказки» Афанасьева изначально задумывались как научный сборник, до нынешнего времени они являются достоянием самой широкой аудитории.

Исторические песни – еще один жанр устного народного поэтического творчества, являющийся продолжением эпического творчества народа (после былин) в эпоху создания Русского централизованного государства (с XIV века) и его развития вплоть до эпохи капитализма (XIX век). Предметом изображения в исторических песнях были действительные события или отдельные эпизоды из жизни исторических личностей. Первые исторические песни были очень похожи на былины, однако уже в них проявлялись особенности жанра: близость содержания к конкретным историческим событиям, изображение в качестве героев действительно живших людей, не наделяемых преувеличенной физической силой или волшебными свойствами. Постепенно исторические песни все больше отходят от традиционной былинной поэтики. Песни о Разине, Пугачеве, Петре I и другие более поздние произведения уже далеки от былин. Историческая песня начинает сближаться с лирическими песнями, более всего с разбойничьими и солдатскими.

Вместе с поэтической формой эпоса (былины, исторические песни) развивалась и форма прозаическая примерно такого же содержания, получившая название легенд или преданий (легенда, как правило, отображает действительность сквозь призму того или иного верования либо той или иной их совокупности, а предание напоминает более миф, рассказывающий об истории сотворения той или иной местности, той или иной «достопримечательности», но только лишенный сакрального, священного смысла и носящий по этой причине некий налет этнографизма).

«Умирающий» миф порождает и такой жанр, как суеверные рассказы, о которых уже упоминалось выше и которые повествуют о «достоверных» встречах с домовыми, лешими русалками и прочей «нежитью».

Существовала на Руси и богатая лирическая поэзия, в основном песенная, восходящая своими корнями к календарным, свадебным и иным обрядам, во время которых эти песни исполнялись в строгом соответствии с назначением, тематикой и «ролевым» наполнением. Это и плачи девушек, выходящих замуж и прощающихся с родительским домом, и хороводные песни, и любовные. Вероятно, любые обряды в древности имели речитативное или иное словесное ритуальное сопровождение. Так во время свадебного обряда «подружки» оплакивают невесту, а сама невеста прощается с родительским домом. Все это имело целью создать нужный психологический настрой для предстоящего «перехода в иное качество», причем не только при помощи пассивного созерцания, но и непосредственного участия в обряде – «исполнения своей партии». «Соучастие» являлось непременным условием любого обряда, поэтому очень часто использовалось хоровое пение. Любовные песни, трудовые (которые исполнялись во время коллективной работы для поддержания нужного ритма), хвалебные и т. д. в большинстве своем восходят именно к древним обрядам, с постепенным отмиранием каковых получали свое дальнейшее развитие в качестве уже самостоятельных литературных жанров.

Помимо крупных форм, на Руси бытовали и малые фольклорные формы, очень часто входившие составной частью в формы более крупные – это загадки, пословицы, поговорки.

Особый пласт фольклора составляет детская поэзия, то есть стихи, сочиняемые детьми или для детей – это и колыбельные, и считалки, и дразнилки, и страшилки, и игровые стихи (сопровождавшие какую-либо детскую игру и являвшиеся ее составной частью, или обучающие детей счету, названиям цветов и проч.). Собранные в отдельные книги, они иногда становились едва ли не самой читаемой детской книгой (напр., в англоязычных странах это сборник английского детского фольклора «Рифмы матушки Гусыни»). В России детский фольклор также собирался, издавался и пользовался заслуженной популярностью.

Фольклор оказал и оказывает огромное влияние на литературное творчество писателей. А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, А. Н. Островский, Н. С. Лесков, Л. Н. Толстой и многие другие русские писатели призывали деятелей литературы изучать фольклор и сами учились у народа искусству слова. А. М. Горький отмечал, что подлинную историю народа «нельзя знать, не зная устного народного творчества».

Процесс создания фольклора продолжается и в наши дни. Напр., «изобретение» детского фольклора, а стало быть, и его «собирание» продолжаются до сих пор. К ним вполне могут быть отнесены отдельные публикации известными детскими писателями современных страшилок и других детских стихов (напр., книга Э. Успенского и А. Усачева «Ужасный фольклор советских детей», Рига, 1991), и стилизации под современный детский фольклор (напр., пользующиеся огромным успехом книги Г. Остера).

Другие современные фольклорные жанры – такие как частушка, городской романс, современная баллада, «блатная песня» и проч. оказали заметное влияние на русские литературу и культуру (это и русский джаз, и бардовская песня, и русская рок-культура и т. д.).

Интерес к современному фольклору сильно возрос в последние десятилетия. Произведения безымянных авторов издаются в виде сборников (напр., «Современная баллада и жестокий романс», Спб., 1996), звучат в средствах массовой информации (напр., популярная радиопередача «В нашу гавань заходили корабли»), обрабатываются современными певцами, и это лишний раз доказывает, что процесс народного творчества не может быть остановлен, он существует до тех пор, пока существует народ.