Рядом со мной сражалась Фрингилья. Юная пиратка отобрала у одного из индейцев копье и продолжала им размахивать – движения ее были уверенными и действенными. Одного противника она встретила боковым ударом по ногам, другому разбила нос задней частью копья, третьего… Я не видел, как произошла ее встреча с третьим, поскольку сам уклонялся от костяного меча, которым едва не вспороли мою шею. А когда нападавший на меня кариб пропустил клинок в печень, Фрингилья уже доставала копье из проткнутой глазницы противника.

Корсары Аннели тоже были рядом. Я бы даже сказал, что они держались получше моих людей – реже погибали или получали ранения. Но никто сейчас не делил пиратов на «своих» и «чужих». Мы все были единым целым. В голове еще не утихли сцены на Саоне – помню, с какой осторожностью и подозрением клан Аннели смотрел на головорубов, ожидая подвоха. Ныне такого не было. Бойцы помогали друг другу, сменяли позиции, делились оружием и боеприпасами.

Уклоняясь от новой атаки, я отпрыгнул в бок. Плечо врезалось в подбородок очередного противника – удобно, что индейцы были преимущественно невысокого роста. Оказавшись у него за спиной, я вонзил оба ятагана в спину и при этом издал яростный рык. Лезвия показались из живота индейца, в то время как сзади вошли в плоть по самые рукоятки. При этом я еще умудрился приподнять тело врага над землей.

Вытащив ятаганы, я инстинктивно сделал перекат – еще с войны на Саоне усвоил, что стоять на месте в гуще боя не стоит. Рубанул кому-то по обратной стороне колена, вновь откатился и встретил бегущего на меня кариба вытянутыми клинками.

– Сомкнуть круг! – заорал я так, чтобы услышали все, кто был поблизости. – Сомкнуть круг!

Пока я доставал ятаганы из тела очередного врага, то краем взгляда заметил индейца с занесенным на меня копьем. Времени не оставалось даже чтобы просто уклониться.

– Сомкнуть круг! – повторил за мной внезапно появившийся Фельдмаршал, со скоростью орла врезаясь в руку атакующего меня кариба.

Направление удара сместилось, а в следующий момент питомец уже держал в клюве откусанный палец индейца. Тот выпустил из рук копье и попытался прихлопнуть Фельдмаршала второй рукой, но не тут-то было. Попугай вспорхнул к его лицу, сдернул когтями деревянную маску и вместе с ней полетел ввысь.

«Сомкнуть круг! Сомкнуть круг!» – продолжал орать он.

И вскоре это подействовало. Мои бойцы или корсары Аннели – неважно, все мы сейчас были в одних условиях – становились друг к другу спинами или плечами. Спустя минуту в лесу стояли построения из десяти-пятнадцати бойцов, образовавших круги. Время от времени строй разрывался – по кому-то попадали камнями, кого-то поражали копьем или брошенными ножами и томагавками, но в целом наши люди держались вместе. Теперь к ним не могли зайти со спины или сбоку – только фронтальная атака, только честный бой.

Но даже так карибы представляли серьезную опасность. На меня вышел противник с плоской дубиной, нашпигованной не то камнями, не то иглами – сложно было разглядеть в движении. Он занес оружие для вертикального нисходящего удара. Я юркнул в сторону, выставляя вверх клинок для защиты, но опоздал. Ятаган выбило из руки. Попытался сходу уколоть противника вторым клинком, но тот двинул мне локтем в нос, после чего вновь замахнулся дубиной – на сей раз не увернуться.

Помощь пришла от внезапно появившегося Янычара, с которым я уже был знакомом во время наших похождений на Саоне. Он налетел на кариба сбоку, устремляя тесак четко в шею, и налету довершил дело ударом колена в ребра – абориген свалился

– Где Аннели? – спросил я, поднимая ятаган.

– Там, – мотнул головой он, подразумевая широкий круг бойцов позади меня.

Просто взять и внимательно оглядеться сейчас было затруднительно. В любую секунду мог прилететь очередной камень или выбежать индеец. Впрочем, особо и выбегать никому не нужно было – присутствующих врагов и так было порядочно. Почти весь огнестрел наших бойцов был уже израсходован, на перезарядку времени не было, а наступающие индейцы едва ли давали передохнуть.

Яначар был рядом, и мы неплохо сработались. Противники уже побаивались бежать на убой, так что у нас была возможность учитывать местоположение друг друга и в случае чего помогать.

– А где подкрепление? Где остальные наши? – выкрикнул я, добивая очередного кариба.

– Шутишь? – печально протянул он, принимая на себя атаку нового противника и отправляя его в вечный сон рубящим ударом. – Респаун где? На кораблях. Корабли где? Далеко!

– Все гораздо хуже, – подала голос Лилит, находившаяся где-то за нашими спинами. – Все лодки здесь, у берега. Людям даже не на чем добраться. Они ждут, пока вахтенные с острова доберутся до них вместе с партией шлюпок.

Черт! Только сейчас до меня дошло, что лодки остались на берегу, а люди респаунятся на кораблях. Не то чтобы это было для меня открытием – просто привык, что обычно возрожденные бойцы сразу отчаливают с кораблей на лодках, но сейчас дела обстояли крайне печально. Не знаю, как много пиратов стояло на ногах дальше по лесу, но с таким расстоянием отреспаунившиеся доберутся до нас очень нескоро.

Количество противников сложно было оценить даже приблизительно. Сейчас живых карибов было видно меньше, чем вначале боя. Тем не менее, это не все. И нападали на нас не те лучники, что открыли огонь ранее – те стреляли с другой стороны. Значит, сюда может сбежаться еще множество индейцев.

Они нападали стихийно. То кучно, то по одному. Но теперь наши потери заметно снизились – в большинстве случаев враги даже не успевали нанести удары, как получали уколы и широкие рубящие удары. К тому же между образованными нами построениями появились пустые зоны, куда не добирались индейцы. Там наши бойцы успевали перезарядить оружие или перебинтоваться. И все же приходилось несладко.

Не выдержим мы при таком натиске, понял я. Никакие построения сейчас не спасут от летящих в нас булыжников, томагавков и костяных ножей. От разъяренных карибов с палицами и дубинами наперевес. От врагов, решивших нападать организованными кучами. Наши потери невосполнимы.

– Менестрелиус! – позвал я нашего боцмана, который также держал позицию где-то неподалеку.

Хоть и не сразу, но он откликнулся.

– Петарды при тебе? Сможешь их поджечь прямо тут?

Речь шла о связке петард с сухой травой. Впервые я видел ее действие в первый день на «Карибах», когда Клещ устроил дымовуху во время абордажа. Позже узнал, что приобрести такую не составляет труда – были бы деньги.

Прежде чем боцман поджег петарды, я распорядился своим людям двигаться в сторону берега и написал об этом же Аннели. Поначалу все шло неплохо: как только связка петард начала испускать едкий дым, мы ринулись бежать.

Наверное, карибы расценили наш поступок как бегство. Наверное, так оно и было. На берегу, по крайней мере, мы можем раньше дождаться подкрепления. Только вот до воды оставалось еще прилично – дистанцию даже примерно не прикинуть. И вся обреченность ситуации дала о себе знать в тот момент, когда наши первые ряды внезапно угодили в ямы с кольями…

Ловушки были слишком широкими, чтобы их перепрыгнуть, а иногда и вовсе были замаскированы сушеными листьями пальм. Поэтому приходилось бежать осторожно, выдерживать дистанцию перед друг другом, оглядываться.

Я бежал рядом с Аннели, время от времени поглядывая по сторонам. Нас не преследовали – то ли испугались петард, то ли нашлись другие причины. Но останавливаться тоже сейчас было глупо, враг мог появиться откуда угодно, а наши люди рассеялись по огромной территории…

Впереди вдруг показались индейцы с длинными трубками. Одни припали на колено, другие стояли. И все целились в нас.

В следующее мгновенье рой дротиков устремился в нашу сторону – так синхронно, будто дрогнуло само пространство. Все произошло слишком быстро.

***

Что чувствует капитан, когда пробуждается лежащим на гамаке? Недоумение. Все-таки если респаун происходит на «Рапире», я возрождаюсь в капитанской каюте на небольшой кровати. Так почему же я в кубрике?

Нет, для кубрика слишком светло. Глаза еще не открылись – не знаю, почему. Да и качка была непривычной, словно корабль прыгает на волнах очень быстро, как игрушечный. И этот запах… Все знали, что наш кок любит экспериментировать с едой (чем, в конце концов, еще заниматься корабельному повару во время долгих плаваний?), но в этот раз явно что-то пережарили. И почему я не могу пошевелить руками? И ногами…

Глаза открылись, и мир перевернулся с ног на голову. Пожалуй, даже буквально – ноги и руки мои были привязаны к бревну, которое тащили карибы. Конечностей я не чувствовал, судя по всему, из-за того, что действие усыпляющих дротиков еще не прошло полностью.

Рядом волокли других наших людей. Некоторые из них еще спали, другие во всю вертели головой. Кто-то сделал логаут, и индейцы искренне удивлялись, когда обнаруживали, что бревна, которые они несут, стали пустыми.

Мозг упорно не хотел что-то соображать. Система мигала пропущенными сообщениями от моих людей – пираты спрашивали примерно одно и то же: что делать? Логаут сейчас наверняка воспримется как выход во время боя, а это – штрафы. К тому же респаун делу не поможет, зато сейчас мы можем узнать, куда тащат нас эти дикари. Или уже притащили? Ну да, запах стал еще сильнее, показались деревянные постройки. Трава под головой сменилась… человеческими костями.

Они были выложены ровно и ухожено, словно средневековые мостовые. С небольшим интервалом между друг другом, зато ровно и симметрично, походя на лестницу. И это было не единственным, что заставило всех нас напрячься пуще прежнего. Кости и черепа были повсюду. Колья с насаженными головами, украшения жилищ и даже кустов… Я всегда думал, что это самые банальные варианты декора – но, черт возьми, они странным образом работали. Особенно когда задумываешься, что каждая черепушка кому-то принадлежала.

Нас разместили неподалеку от огромного кострища. Стянули веревки с бревен, но руки и ноги остались крепко в них зафиксированы. По сторонам от нас встали карибы с копьями. Я попытался сесть, но тело с трудом слушалось. Взялся связанными руками за веревку, обвивающую ноги, и потянулся за нее. Затем осмотрелся: рядом были Аннели, Коуб, Менестрелиус, Файб и множество других бойцов. Получается, каким составом мы пали от дротиков, таким нас и притащили сюда. Выходило, что нас здесь всего человек тридцать. Но где же остальные?

К кострищу медленно приближался высокий человек, разительно отличающийся от остальных индейцев. Двухметровый, полноватый, с длиннющей бородой, завивающейся на концах в тонкие косички с мелкими бусинками. Одежда на нем была скорее цивилизованная, нежели индейская: выцветшая вязаная жилетка, затянутые один на другой кушаки, кожаные наручи, просторные штаны. На груди у него висел череп какой-то птицы. Образ довершал плащ, увешанный перьями, цветными нитями и различными мелкими украшениями. Незнакомец был светлокожим, явно не принадлежал к роду карибов, однако индейцы смотрели на него с превеликим почтением. Так смотрят только на вождей.

Он опирался на толстую самодельную трость, но приближался к нам уверенно, прощупывал взглядом наши лица.

Когда он посмотрел мне в глаза, я вдруг понял, что узнаю его. Это был постаревший Финнан Хорингтон. Флибустьер, который убил Олоннэ.