Вместо пролога

Сэр Генри Морган смотрел на одинокий баркас со стены форта. Обычно моряки всячески избегали это место, но суденышко упрямо шло к острову. Единственный парус трепыхался на переменчивом ветру, а находящийся в баркасе человек работал веслами.

– Что ему нужно, черт возьми? – спросил Морган скорее самого себя, нежели своих старых корсаров.

Он в очередной раз попытался вспомнить, когда впервые здесь оказался. Ничего. Пусто. Как и всегда – воспоминания роились, перемешивались, но обрывались на последних днях, проведенных в славном Порт-Ройяле. Иногда Моргану и вовсе казалось, что все это ему снится. Странный остров с фортом невероятных размеров. Странная жизнь…

Рассказывали, что столицу Ямайки сотрясло мощное землетрясение. К тому моменту Морган уже четыре года как считался мертвецом – ему даже камень могильный поставили. Правду знал лишь узкий круг старых приятелей. Бывший адмирал флибустьеров стал затворником, ведущим размеренный образ жизни. Поэтому когда Порт-Ройял в одночасье ушел на дно, никто не спохватился о рыжем старике, оказавшемся в эпицентре событий.

Рассказывали, что потерявшего сознание Моргана вытащил из воды некий человек, представившийся Ричардом Норманом. Пока старый пират и вице-губернатор Ямайки дрых и бредил, Норман доставил его сюда, на остров, и передал в руки буканьеров, строго чтящих пиратский кодекс. Большинство из них некогда ходило с Морганом в походы – Маракайбо, Пуэрто-Принсипе, Панама… Великие набеги до сих пор отдавались в ушах залпами картечи и звоном сабель.

Буканьеры выходили своего адмирала, которого до этого считали ушедшим в рундук Дэви Джонса. Но Генри Морган был жив – живее всех живых. Придя в себя, он разузнал, что остров словно специально был возведен для того, чтобы выдерживать осады. Два пресных озера с чистой водой, пастбище коз, кур и коров, бастионы, рвы, равелины… И пусть здесь не было полюбившихся ему плантаций сахарного тростника, он уже и не мечтал о другой жизни. Он вообще уже должен быть мертв.

Еще большим было удивление Моргана, когда он спросил, как называется этот остров. Буканьеры ответили, что назвали его в память о великом адмирале, под командованием которого они ходили много лет. Они называли его Фортом Генри Моргана. Тогда он спросил, кто построил этот великолепный форт.

Для этого пришлось вспомнить, что в разгар своей пиратской карьеры Морган вместе с компаньонами подумывал о предприятии, именуемом Флибустьерской Империей. Наивным мечтам не суждено было сбыться – флибустьеры разошлись, как в море корабли. Теперь же выяснилось, что не все пиастры были оставлены в ямайских кабаках. Якобы идейные пираты вложились в постройку гигантского бастионного форта в виде пятиконечной звезды, планировка которого идеально накладывалась на здешнюю землю. Спустя годы тут обосновалась безымянная колония буканьеров.

Морган не помнил, сколько времени уже провел на острове. Казалось, не прошло и дня. Но в памяти неохотно всплывали отрывки жизни – однообразной, смутной, цикличной. Может, прошел месяц? Полгода? Год? Он часто задавал этот вопрос сам себе, но в ответ получал лишь глухой шум прибоя, словно подносил к уху ракушку. Как будто кто-то хорошенько покопался в его голове и выудил часть воспоминаний. Возможно, это всего лишь последствия травмы головы? Или выпивка дает о себе знать? Или это жизнь после смерти, в которой он вынужден проживать один и тот же день, гуляя по своим мрачным владениям? Тогда почему баркас появился только сегодня?

Судно гулко скрипнуло, налетев на клочок каменного берега, и уперлось бушпритом в основание стены. Гулявшие по камням чайки вспорхнули ввысь и закружили в небе. Со стены скинули веревочный трап. Даже если незнакомец окажется безумцем, которой сам не знает, куда заплыл, его как минимум следует выслушать. Через минуту на стену забрался чернобородый старик с деревянным протезом. Костылей при нем не нашлось – даже запыхавшись, он уверенно встал на обе ноги и поправил мятую треуголку, которая сползла ему на лоб.

– Назовись, – хладнокровно сказал Морган, пытаясь заглянуть незнакомцу в лицо.

– Так, значит, слухи не врут, – хриплым баритоном ответит тот. – Ну здравствуй, старый чертяк. Ты меня не узнал?

Морган замер, отчаянно всматриваясь в покрытую густой растительностью физиономию.

– Бродар? – осторожно спросил он, не веря собственным глазам.

– Я слышал, кэп, что тебе не помешают лишние руки, – устало кивнул Бродар Смит и сделал шаг вперед.

Морган ущипнул себя, пытаясь проснуться.

Глава 1. Ричард Норман

В таверне пахло специями и вином. Гонтовая крыша зияла огромной дырой, в которой время от времени со свистом проносились снаряды.

– Ты – Ричард Норман? – недоверчиво спросила Аннели, наводя револьвер на развалившегося за столом человека.

Его лицо мне показалось смутно знакомым.

– Хм, – тот уставился на нее пронзительным взглядом. – А ты, стало быть, строитель?

– Нет.

– Тогда какого морского дьявола ты из себя строишь? – скривился он. – Садитесь, господа! Не думаю, что вы проделали такой путь, чтобы просто меня убить.

Я сел напротив Нормана. В конце концов, он был безоружен и не выглядел враждебно. Его беззаботное поведение казалось скорее абсурдным, когда над зданием проносились снаряды, а с улицы раздавались крики и грохот выстрелов. Аннели присела рядом, впрочем, оружие убирать не стала.

– Ты ждал нас? – переспросил я, пытаясь вспомнить, где мог его видеть.

– Совру, если отвечу, что нет. – Норман в очередной раз потянулся к бутылке вина. – Вообще-то я просто не успел свалить отсюда. Вот если бы посыльный явился на день раньше, черта с два вы бы меня застали. Увы, он предупредил меня лишь под вечер, когда я, э-э-э… – Он покосился на бутылку. – Был не в духе, чтобы сматываться.

– Значит, ты сбежишь отсюда при первой же возможности, – подытожила Аннели. – И доверять тебе тоже не стоит.

– Если бы я хотел вашего доверия, сеньорита, то ни за что бы не озвучил то, что только что рассказал. Из твоих же слов получается, что соврать – лучший способ втереться в доверие. Занятый парадокс!

– Ты знаешь, по какому делу мы тебя искали? И кто сдал нас?

Единственный, кто знал о том, что мы ищем Нормана, был Долговязый Шенли. Неужели он или кто-то из его людей решил при первой же возможности все разболтать? Этого я никак не мог понять. Однако Норман знал, что мы придем. На совпадение не похоже.

– Мне больше интересно, чего вам нужно, – ушел от ответа контрабандист. – Я, знаете ли, деловой человек, который дорожит своим временем.

По хмурой физиономии Аннели и ее раздутым ноздрям я почувствовал, что сейчас она скажет какую-нибудь грубость. Еще не улеглись воспоминания, как она разделалась с губернатором Гаваны. И потому я решил вмешаться:

– Хочу сразу кое-что прояснить, чтобы не было недопониманий…

– Я тоже! – воскликнул он, устремляя указательный палец кверху. – Эсмеральда! Эй, Эсмеральда! Угости этих благородных донов чем-нибудь за счет заведения.

Я огляделся, но в таверне было пусто. Аннели тоже напряглась – такое имя она получила в Гаване для прикрытия. Однако вскоре появилась служанка с подносом. Оказалось, в углу помещения находилась лестница в подвал, из которого и появилась девушка. Она расставила перед нами бокалы, налила в них красную жидкость из бутыли, которую затем поставила на стол, а сама удалилась.

– Прошу меня простить. – Норман лихорадочно схватил принесенную бутылку и хлебнул прямо из горла. – Хм… Гм! – Он перевел взгляд на свою недопитую бутылку. – Это что же получается, я все это время уксус пил? Тьфу, чертова винодельня! Вот ведь краснощекие ублюдки! Я гарантирую им безопасную контрабанду, а они…

– Кто – они? – спросил я скорее из вежливости.

На секунду Норман задумался.

– Есть тут один барон Хакобо. Ну, знаете, наверное, такое бывает, когда вино начинает кислить, постепенно превращаясь в уксус. А меня, знаете ли, бывает заносит, и я не могу отличить одно от другого. Вот ведь старый дурак!

– И все-таки…

– Прошу прощения, – затих Норман. – Итак, за встречу.

– Мы не будем…

– Но-но-но! – не дал договорить он. – Не беспокойтесь, все за счет заведения. Я не в том возрасте, чтобы вытягивать с дорогих гостей каждый шиллинг.

– Ты со всеми так любезничаешь? – съязвила Аннели, теряя терпение. – Знаешь, кто мы такие?

– Насколько я понял, вы точно не строители, – с абсолютно серьезным видом ответил он. – Думаю, надо все-таки выпить.

Перед глазами всплыло сообщение от Аннели:

Что-то не так. Думаю, он просто тянет время.

– Уважаемый Ричард, – начал я и тут же был оборван.

– Можно просто Рик, друг мой. Кстати, могу я узнать ваши имена?

– …Нам кажется, что ты просто тянешь время, – договорил я.

– Ну, с этим не поспоришь. – Норман не выдержал и вновь припал к бутылке. – Честно говоря, я занимаюсь этим всю сознательную жизнь. Считаете, у меня хорошо выходит?

– Он невыносим. – Аннели закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Ты не том положении, Рик, чтобы устраивать клоунаду на ровном месте. Мы пришли серьезно поговорить.

– Вообще-то я всегда в том положении. – В голосе прозвучали нотки обиды. – Что вы вообще обо мне знаете, чтобы в чем-то обвинять!

– Что ты служил под началом Генри Моргана, – ответил я, не веря сам себе. – Ходил на десятипушечном фрегате «Лили». Держал чертежи манускрипта Сигизмунда. Делал остановку на Саоне. Штурмовал Маракайбо, возглавлял охрану крепости Сан-Лоренсо, пока Морган шел на Панаму. Потом вместе с Морганом и другими флибустьерами имел плантацию на Ямайке, пока однажды бесследно не исчез, став контрабандистом.

– Ни за что не поверю, что такой скверный шут прожил такую жизнь, – тихо заметила Аннели.

Пока я озвучивал факты, прочитанные ранее не один десяток раз (и потому заученные почти наизусть), Норман слушал с невозмутимым лицом, лишенным всяких эмоций. Затем он убрал ноги со стола, медленно поставил бутылку и внимательно заглянул мне в глаза.

– Кишки кальмарьи! Давно я не слышал старых баек. – Он достал сигару из внутреннего кармана куртки и поднес ее к свече, что горела на блюдечке в углу стола. – Моя нынешняя жизнь слабо сочетается с… прошлым. Обычно я не допускаю, чтобы эти слухи плодились, как мухи на гальюне, но подозреваю, что сегодня не тот день.

С этими словами Норман окинул взглядом проломленную крышу, над которой все еще проносились снаряды, и задумчиво затянулся сигарой.

– Однако, – продолжил он, – вы пришли ко мне с некоей целью. Чего вообще можно ожидать от господ, которые предпочли переворошить половину Гаваны, чтобы добиться встречи со мной? Лестно, конечно, но… Раз по-человечески выпить у нас не получается, то с удовольствием выслушаю вашу дивную и наверняка увлекательную историю.

Про себя я отметил, что контрабандист откуда-то знает о наших приключениях в Гаване. Слишком это странно…

– Не будет никакой истории, – отрезала Аннели. – Нам нужны чертежи из манускрипта Сигизмунда. И ты нам их отдашь.

На мгновенье Норман замер, словно обрабатывая услышанное, после чего вытянул большой палец вверх и широко улыбнулся.

– Отличная шутка! Вижу, вы в теме, господа! – Завидев, что наши взгляды остаются серьезными, он помрачнел. – Надеюсь, вы это не серьезно, конечно же. От ваших разговоров у меня нахлынула приятная ностальгия по временам адмирала Моргана, но это не повод ковыряться в старой брехне.

– Это не брехня, – сказал я. – Мы действительно ищем чертежи.

Норман тяжело вздохнул.

– Думаю, лучше нам все же, как говорится, наложить сплесень на грота-брас, господа. Признаться, я ожидал от вас намного большего. Сожалею, но никаких чертежей у меня нет. С чего вы вообще взяли, что они были рабочими, будь я проклят?

– Джордан Бланк… – начал я.

– Этот здоровяк еще не отдал концы? Ха! Да пусть кит его сожрет с кишками. Это он вас надоумил, да? Бланк, верно, был пьян и всего лишь пошутил над молодыми морскими волчатами.

В словах Нормана читалось сильное отторжение. Вообще-то логично, что непись, которого днем с огнем не сыщешь, окажется крепким орешком – попробуй такого «раскусить». Но чем больше мы общались с контрабандистом, тем чаще я забывал, что имею дело с искусственным интеллектом, а не живым человеком.

– Бродар Смит перед смертью рассказал мне о чертежах все, что знал, и рассказал о тебе, – нашел новый контраргумент я.

– Что, черт возьми? – глаза Нормана вылупились из орбит. – Это… невозможно. Бродар…

Вместо того, чтобы спросить подробности или хотя бы просто что-то ответить, контрабандист нервно затушил сигару, неряшливо встал из-за стола, прихватив бутылку. Пьяной походкой он дошел до барной стойки, где взял фетровую шляпу с зеленым пером и сказал:

– Мое почтение, господа, но мне пора сниматься с якоря. – Сказано это было таким тоном, словно никто сейчас не штурмовал Картахену, в пух и прах уничтожая дивный испанский город.

Дойти до выхода, разумеется, у Нормана не получилось. Аннели яростно пнула стол, за которым мы сидели, и тот с грохотом обрушился в сторону контрабандиста. Бокалы с вином разбились – как и почти полная бутылка, которую ранее принесла служанка.

– Куда ты собрался, кретин?! – заорала она. – Ты что, не понял, что мы пришли сюда отнюдь не на разговоры, тупая ты пьяница? Стой на месте.

Норман замер, рассматривая разлитое по полу вино, но страха как будто не испытывал. Слегка пошатываясь, он удивленно пожал плечами, словно вообще не был причастен ко всему происходящему.

– Гм! Я не в том положении, чтобы указывать, у кого в гостях вы находитесь. Однако я бы рекомендовал впредь больше не наносить оскорбления этом дому, поскольку…

– Да закрой ты свой рот! – приблизившись, Аннели вмазала контрабандисту с левой, после чего довершила дело пинком в пах. Тот скорчился, но бутылку из рук не выпустил.

Пиратка с силой усадила Нормана за один из стульев и уперла револьвер ему в щеку.

– Не захотел по-хорошему? Поверь, самое время начать говорить по существу.

– Миерда! – выругался контрабандист, сплевывая.

– Я потратила слишком много времени, чтобы тебя найти! – продолжила Аннели. – Манускрипты. Где они?

– Кишки кальмарьи! А дно морское вы увидеть не хотите ли?

Пиратка выхватила из рук Нормана почти допитую бутылку и с размаху бросила ее под ноги.

– Слушай, – закипала она, – ты, возможно, не заметил, но город горит. Порт разрушен, испанские корабли ушли на дно. Пираты не оставят от Картахены ни одного живого места.

– Пираты? – Норман искренне удивился, высоко поднимая брови. Решительно невозможно было понять, строит он из себя дурачка или действительно по пьяни не соображает, что стряслось с Картахеной. – Вы уверены? Я, знаете ли, и сам своего рода пират! Поверьте, я первым был бы в курсе, случись чего.

В этот момент здание сотряс грохот. Остатки крыши рухнули вниз, посыпалась штукатурка, поднялись комья пыли. За секунду до того, как нас накрыла волна обломков, я обхватил Аннели руками и изо всех сил ринулся с ней под ближайший стол.

Возможно, ущерб был не особо критичный, но тело сработало на инстинктах: я привык, что после близкого разрыва снаряда не происходит ничего хорошего. В нашем случае ядро лишь проломило остатки крыши, гонтовые пластины которой попадали вниз. Одна из них обрушилась мне на ногу, здоровье упало на семь процентов. Больно, но пустяки. Даже не перелом.

В помещении стало заметно светлее, а вот клубы пыли заставили нас закашлять.

Как только стало ясно, что мы живы, Аннели, чихнув, выскользнула из-под моего тела и мигом вскочила на ноги – вероятно, опасалась, что Норман мог погибнуть или улизнуть. Ни того, ни другого не произошло: контрабандист все так же сидел на стуле и покуривал сигару. Где он раздобыл огонь, пока помещение сотрясало от удара, оставалось только гадать.

– Дуракам везет, – резюмировала пиратка, вновь приближаясь к контрабандисту. – Вернемся к нашим манускриптам.