« Что бы начать что-то новое, нужно избавиться от чего-нибудь старого»

– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово. Вам есть, что сказать?

Нельзя сказать, что я не готовился к этому. Готовился, и всё же оказался не готов. Первое, что пошло не по плану, это слова судьи, когда он зашел в зал судебных заседаний. Невысокий такой мужичок в очках и с хмурым лицом, проходя мимо клетки в которой я сидел, он остановился напротив, и вместо «Здравствуйте» или «Как дела», спросил:

– Профессия есть?

– Есть, электрик, – ответил я.

– Электрики в тюрьме нужны, – сказал судья, вселяя в меня абсолютную уверенность в том, что домой я отсюда не пойду.

Судья, заняв свое место за широким столом, скороговоркой зачитал в чём я обвиняюсь, изредка обращаясь ко мне, задавая какие-то вопросы. И вот теперь все присутствующие смотрели на меня в ожидании моего последнего слова, которое вылетело у меня из головы после слов «в тюрьме электрики нужны». Пауза затягивалась. С мокрыми от пота ладонями встаю, окидывая взглядом всех присутствующих. Волнение усиливается от того, что все взгляды нацелены только на меня.

– Ваша честь, уважаемые участники судебного заседания, свою вину невозможно признать без осознания того, в чём она заключается. Так вот – я осознал. Находясь до суда в местах не столь отдаленных, я понял степень и тяжесть совершенного мной преступления. Когда меня только заключили под стражу, я ходил по камере взад-вперёд, искренне не понимая, за что, что я сделал такого? Я никого не травил, никому не продавал, не предлагал и не навязывал. Травился сам, губя только свое здоровье. По прошествии какого-то времени я заметил, что народ, прибывающий в СИЗО непрерывным потоком, в семидесяти процентах случаев по статье 228, и в основном те, кто занимался распространением наркотиков. Вот тут-то я и понял, в чем заключается моя вина. Несмотря на то, что я не занимался распространением, тем не менее, я виноват, что этих людей тоже будут судить. Ведь именно спрос рождает предложение. Получается, что я своими деньгами в своем желании расслабиться с помощью наркотиков породил этот спрос, не осознавая, что способствую распространению этой заразы, губящей миллионы жизней, помогая тем самым уверенно шагать по нашей стране этой заразе. Ваша честь, я все осознал и искренне раскаиваюсь в содеянном, больше Я и НАРКОТИКИ не совместимы. Спасибо за предоставленную возможность высказаться. Прошу вас о снисхождении. У меня все.

Пока я говорил, судья одобрительно кивал головой, вселяя в меня уверенность, что все будет хорошо, можно не беспокоиться. Сейчас дадут «условно», и пойду домой. Условка – тоже конечно не сахар, но в разы лучше, чем сидеть в тюрьме.

– Всем встать! Суд удаляется для принятия решения, – объявила судебный секретарь. Судья скрывается в своем кабинете, пьет кофе или звонит жене, говорит, что любит ее и скоро будет дома. Потом выходит и говорит:

– Игорь Сергеевич. Вы совершили тяжкое преступление по статье 228 часть 2 Уголовного Кодекса Российской Федерации: «хранение наркотиков в крупном размере», 0,33 грамма, но учитывая ваши хорошие характеристики, ваше полное признание и очевидное раскаивание, суд пришел к выводу: вас следует наказать, – он делает паузу, окидывая присутствующих взглядом поверх очков, – лишением свободы сроком на 3 года, – он опять делает паузу, во время которой мое сердце замирает, наши взгляды встречаются, – условно, – заканчивает он одновременно с ударом деревянного молоточка по столу.

Я облегченно выдыхаю. Весь зал встает, аплодируя справедливому приговору. Я счастливый выхожу из здания суда, вдыхаю полной грудью сладкий воздух свободы и иду домой.

Вот так это должно было быть по моим представлениям, заверением государственного адвоката и обещаниям следователя.

А вот как это было в реале.

– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово. Вам есть, что сказать?

Все сидели и смотрели на меня, по крайней мере, мне так казалось. На самом деле секретарь смотрела в свой компьютер, прокурор на часы, адвокат рассматривал свой маникюр, а сотрудник конвойной службы ковырялся в зубах. Все, что хотел сказать, стерла из памяти фраза «электрики в тюрьме нужны». Ладони от волнения потеют.

– Ваша честь, я полностью признаю свою вину и искренне раскаиваюсь в содеянном, – начинаю я мямлить свое последнее слово. Нужно что-то говорить, нужно убедить этих людей, что в тюрьму меня сажать вовсе не обязательно, что два месяца до суда я покатался по СИЗО, ИВС и все понял: тюрьма – это не мое. В этот момент на ум приходит гениальная фраза, это точно мой билет домой, на свободу. – Простите меня, пожалуйста, я больше никогда не буду курить наркотики, честное слово. У меня все, – на этом я заканчиваю свою пламенную речь, чувствуя себя полным идиотом, и, сгорая от стыда, присаживаюсь на лавочку в клетке. Аплодисментов я не дождался.

– Встать, суд удаляется для принятия решения, – объявила судебный секретарь. Судья скрывается в своей комнатушке. Что там происходило в тот момент, я не знаю. Могу только предположить, что судья зашел, выпил стакан воды и вышел, потому что время его отсутствия не составило более 2-3 минут. Он занял свое место и скороговоркой выдал:

– Суд постановил: признать Игоря Сергеевича виновным в совершении тяжкого преступления, предусмотренного частью 2 статьи 228 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок четыре года без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в судебную коллегию по… бла – бла – бла. Дальше я уже не слушал. Жизнь дала трещину, мир потерял краски, в голове полный штиль, ни одной мысли. Все куда-то делись, я не заметил, как и когда. К клетке подошел конвойный, одел на меня наручники и увел в подвал, где находится ИВС. И вот я снова в камере, в которую собирался вернуться только для того, чтобы забрать предварительно собранный пакет с личными вещами. Совсем не с радужными мыслями ложусь на шконарь, закуриваю сигарету.

– А чего я собственно ожидал?! Меня поймали накуренного с наркотой в кармане. С чего я взял, что вообще будет условный срок?! А вообще, как-то хреново все вышло. Вот, например, Васильева со своей джаз бригадой нагнули «оборонку» на 3 миллиарда. При этом она сидела дома, писала и читала стихи журналистам, умудрилась забеременеть и сейчас живет, в ус не дует. Как-то тюрьма мимо нее прошла, или она мимо нее, это не столь важно. А я никого на 3 миллиарда не нагибал, зато на 4 года накурил. Это при том, что килограммов с наркотой у меня не было. Как написано в приговоре «0,33 грамма комка образного вещества коричневого цвета», то есть «спайс». С чувством глубочайшей социальной несправедливости я уснул.

Все выше изложенное – это не исповедь наркомана, и не для того, чтобы меня жалели. Это конкретный пример того, как можно потерять 4 года своей единственной жизни. Свободу начинаешь ценить только тогда, когда тебя в ней ограничивают, или ты ее теряешь совсем. У всех, я думаю, есть, что вспомнить о своем личном. Когда, например, в детстве в виде наказания вам запрещали гулять на улице, заставляя сидеть дома в четырех стенах. Я помню эти моменты:

– Мам, можно я покатаюсь на велике с пацанами?

– Нет! Ты наказан на неделю, забыл?

– Но мам, они уже ждут меня возле подъезда.

– В следующий раз будешь думать, что делаешь. Все! Разговор закрыт, а то будешь 2 недели сидеть дома, свободен.

Я шел на балкон и говорил друзьям, что покатаемся через недельку, и еще долго сидел там, смотрел, как играют другие дети. А в голове крутились мысли: «Скорей бы вырасти, чтобы мне никто ничего не запрещал». Знакомая история?!

Кто-то, конечно, может сказать: «Всё это херня, я женился, или я вышла замуж, все, свобода накрылась медным тазом. Шагу не ступить». Конечно, доля правды будет и в этом высказывании, но это, опять же, чисто субъективное мнение каждого. Стройте свои отношения так, чтобы не жаловаться. Я был женат, поэтому знаю, о чём говорю.

Наказания в детстве и связи брачными узами – это ничто по сравнению с тем, когда вам дают реальный срок с отбыванием наказания в исправительной колонии, в простонародье – лагерь, или, как еще говорят, в местах не столь отдаленных, где помимо законов РФ есть еще и свои, не писанные законы и уклад арестантской жизни. Но это отдельная тема, об этом как-нибудь в следующий раз.

Перед тем, как вас повезут в лагерь, вы будете неопределенный срок находиться в СИЗО. Именно там вы поймете, что такое потерять свободу, когда вас закроют в тесное помещение с решетками на окнах и кучей народа, но к окну вы подойти не сможете, так как примерно в метре от этого самого окна есть еще одна решетка от пола до потолка с ячейками такого размера, что даже голова в них не пролезет. Дверь, отгороженная так же решеткой, открывается крайне редко, во время проверки 2 раза в день. Зато в этой двери есть маленькое окошко, называемое «кормяк», через которое вам будут абсолютно бесплатно давать нечто похожее на еду, которая не даст вам умереть с голоду. Телевизора у вас не будет, про телефон вообще можете забыть. В этом заведении вам станет неимоверно жалко животных, находящихся в зоопарке. Вы начнете им искренне сочувствовать и сравнивать себя с ними.

Но все не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Во-первых: ваш срок, в отличие от животных в зоопарке, вряд ли будет пожизненным, хотя статья 228 часть 5 предусматривает и такой вариант развития событий. Во-вторых: вы поймете то, чего никогда бы не поняли без заключения под стражу: как сильно вы все-таки любите мамку с папкой. Поймете, кто на самом деле ваши друзья, которые, пока вы были на свободе, говорили:

– Братуха, мы же с первого класса вместе!

Эта фраза будет особенно актуальна, и вы поймете весь сарказм, если, не дай вам Бог, отвечать перед законом придется вместе с этими друзьями, то есть, группой лиц по предварительному сговору. И, кстати, о Боге. Вы искренне в него поверите, и даже будете молиться, надеясь на чудо, по крайней мере, до суда. У вас будет время обсудить с другими арестантами свои вещие сны и знаки, которые вам были посланы неоднократно до того, как вас закрыли за решетку. Знаки, которые вы не замечали. Сейчас, держа эту книгу в руках, обратите внимание на ее название, быть может это один из знаков, посланных вам?

Мы поговорим о структуре наркобизнеса, который можно сравнить с автомобилем, где всё взаимосвязано, все запчасти работают как часики, одно без другого не функционирует, но вывести из строя эту синтетическую наркомашину никак не удаётся, и вот почему: потребители, верней деньги потребителей, это бензин; чем больше бензина, тем дальше и уверенней двигается этот состав. Закладчики – это колёса и крепкий кузов. Их сила в их количестве. Заменить закладчика с одного на другого опытный барыга может быстрей, чем слесарь меняет колесо на пит-стопе формулы 1. Это расходники, легко заменяемые запчасти. Закрыли в тюрьму одного, взамен пришли трое. Именно они в первую очередь не дают развалиться всей машине. «Верблюды» – это те же закладчики, с той лишь разницей, что они умнее, хитрее и изобретательней. Каждый верблюд, как правило, прошел долгий и извилистый путь от закладчика до своего уровня, обрастая мхом доверия со стороны «смартфона». «Верблюд» в этой машине выполняет роль мотора, мощного и неутомимого. Доставляя много килограммовые посылки во все города страны, они раскручивают колёса, машина едет всё быстрей и быстрей, набирая обороты. «Смартфон» – это мозг, бортовой компьютер и руль. Смартфон, используя различные приложения на гаджетах, управляет этой машиной дистанционно, с достаточно отдалённого по его мнению расстояния, чтобы чувствовать себя в безопасности, на случай если тачку всё же занесёт на повороте, и она на бешенной скорости влетит, разбившись в дребезги о глухую стену закона. В этом ДТП в живых остаётся только смартфон, за редким исключением его удаётся поймать и посадить. Цель этой машины – не достигнуть пункта назначения, а как можно быстрей заработать по дороге миллионы, вытягиваемые из потребителей, цинично пользуясь их зависимостью, большинство которых в конечном итоге сами попадают в это колесо, становясь частью механизма.

Далее я приведу реальные примеры реальных людей, которые не обращали внимания на знаки, не верили в Бога, не читали уголовный кодекс, и не думали головой о последствиях. Все эти люди дали свое добровольное согласие на то, чтобы я рассказал и попытался донести до людей о реальной обстановке наркобизнеса в нашей стране и не только. Для того, чтобы всем было понятно о чём идет речь я не буду использовать высокопарный литературный слог и трудно произносимые научные термины, типа метилдиоксипировалерон или MDPV. Заменю это слово на то, что используется на улицах – «соль», а JWH и его производные – «спайс». Говорить буду своим языком, легко и доступно. При написании книги мной не ставились задачи или цели читать очередные проповеди или лекции на тему вреда от употребления наркотиков. Нет. Но я хочу дать вам пищу к размышлению, чтобы вы задумались о том, что будет с нами дальше, если ничего не предпринять сейчас. Что бы вы сами делали выводы. Так же вы узнаете, откуда у «спайса» «ноги растут» и насколько у него длинные руки, его химический и политический состав. Узнаете, на сколько «соль» горькая, о последствиях употребления и о наказании. Почти все люди, упомянутые в этой книге, искренне верят, что вы, уважаемые читатели, сделаете правильные выводы, исходя из их ошибок. И смею надеяться, вместе мы сможем изменить то, о чем не говорят по телевидению, и не пишут в газетах. С уважением к вам Л.И.С.