Олегу ТАБАКОВУ,

Олегу ЯНКОВСКОМУ,

Евгению МИРОНОВУ -

Землякам славного города Саратова

посвящается

ГЛУБОКОЧТИМЫЙ О. П.!

Тороплюсь откликнуться на Ваше вчерашнее выступление по телевидению. Вы говорили о Вашем родном городе С. и заметили, что в нём почему-то не рождаются крупные писатели.

Думаю, что так бывает в каждой местности, если там традиционно существует сильное колдовское влияние. Сообщество это или разобщенные личности, знать не могу: я в городе С. никогда не был. Но вот что случилось. Мне неисповедимым образом досталось добыть из духовного слоя тексты неизвестного писателя Николая Эльпидифорова – полтора века назад жившего именно в Вашем городе – никогда прежде не публикованные.

То есть, был в городе С. крупный писатель. Его современники благополучно его же и съели, не ведая, как это чаще всего бывает, что творят.

Однако, вот у меня на столе его пламенные фантазии. Что делать в подобном случае – ума не приложу!

Может быть, Вы присоветуете? Буду признателен и жду звонка.

Ваш Егорий Давыдов.

– О чем, о чем? О ком? – заговорил Воланд, перестав смеяться. – Вот теперь? Это потрясающе!

И вы не могли найти другой темы?

Дайте-ка осмотреть. —

Воланд протянул руку ладонью кверху.

– Я, к сожалению, не могу этого сделать, – ответил мастер, – потому что я сжег его в печке.

– Простите, не поверю, – ответил Воланд, – этого быть не может. Рукописи не горят… Ну-ка, Бегемот, дай сюда роман.

Кот молниеносно вскочил со стула, и все увидели, что он сидел на толстой пачке рукописей…

М.Булгаков. «Мастер и Маргарита»

К ЧИТАТЕЛЮ

Рукописи не горят – это общеизвестно, но непонятно. Не буквально же.

Старая рукопись, которую я хочу представить читающей публике, вполне возможно и сгорела воистину, поскольку не сохраниласьв архивах, не была найдена где-нибудь в заброшенном доме. В общем, я не обнаружил её случайно и тем более не искал. Она сама нашла меня.

Сейчас объясню.

В середине XIX века, в городе С. неизвестный широкой публике писатель Николай Эльпидифоров написал книгу, однако, не стал или, скорее, не смог опубликовать её.

Я ни разу не бывал в этом городе. Однажды без всякой специальной надобности… Думаете, сел на поезд и поехал? Нет же!.. Без всякой специальной надобности я стал думать и думать о старом городе С. Что мне в нём, я сам удивлялся безмерно. Но когда возле мусоропровода нашёл по нему путеводитель издания 1856 года, то все сомнения отпали сами собой. Я уже давно мысленно бродил по старым улицам, любовался домами, экипажами, нарядами женщин. Я уже набрёл в своих мысленных блужданиях на подвальчик местного букиниста. Два студента искали на полках что-то их интересующее, а сам хозяин сидел за столиком и читал в газете об открытии в Москве картинной галереи Павла Михайловича Третьякова.

Я написал первую фразу. Книга потекла в меня – так течёт ручей.

Кто Автор? И как мне быть? И что такое – литературщина?

Не знаю. Судите сами…

 
Ах, неужели, Боже мой,
Мы тоже станем стариной,
И унесутся стороной
Все небыли и были?..
А те, кто будут после нас,
Узнают ли в обрывках фраз:
Как мелко день, и щедро час —
Мы с вами «жили-были»?..
 

АДМИНИСТРАТОР БЫЛЫХ СОБЫТИЙ, ИЛИ ПЕРВОЕ ПОСЕЩЕНИЕ САРАТОВА

Панорама Саратова

Осень выдалась холодная, ветреная, с дождями. Сад стоял пустой и голые ветки скреблись в мои окна, когда в почтовом ящике я обнаружил письмо в старинном конверте со штемпелем и датой позапрошлого века. Имя адресата – мое.

«Милостивый государь!

Я долгие годы обладаю редкостной вещью.

Вправленный в серебро зеленый гранат под названьем «Зеркало Явлений» – не просто драгоценность. Необычайный камень может показывать события прежних дней, лет и веков, а также являть грядущее, дабы люди избегали повторения ошибок Прошлого и могли предотвратить их в Будущем.

Не могу не признать, что являлся лишь хранителем камня, но не истинным его владельцем. Картины, показанные мне «Зеркалом Явлений», давали пищу для ума и воображения. Но я никогда не имел возможности использовать полученные знания: это можно делать, лишь обладая властью.

После долгих сомнений и размышлений (камень – память о дорогом для меня человеке, который, безусловно, принес бы пользу для России) я решил передать «Зеркало Явлений» в руки честного дворянина, облеченного властью.

Знаю Вас, как государственного деятеля, искренне пекущегося о процветании Отечества. Но, находясь в преклонных летах – сам я не в состоянии приехать в Москву. Поэтому прошу Вас прислать за камнем нарочного по адресу: город Саратов, Московская улица, «Книжная лавка».

За сохранность камня не беспокойтесь: его бесценные свойства проявляются только в руках законного владельца, коим отныне станете Вы…

Остаюсь, преданный Царю и Отечеству,

Орест МЕРКУРЬЕВ, букинист».

Было над чем задуматься. Это я – государственный деятель? У меня вот пьеса, заказанная театром к Рождеству, никак не лепится, то есть – не складывается! Хорош деятель!

Но имя на конверте стояло мое, и написано было теми же чернилами и той же рукой, что и само письмо.

– Шутки Варвары Карповны, – резюмировал я и решил не отвлекаться от работы: договор с театром обязывал – с первого ноября уже начинались репетиции.

Но какая, милостивые государи, работа! Я, как дурак, полдня смотрел в окно, за которым стая дроздов объедала рябину.

Однако Варвара Карповна не объявлялась.

Тогда я решил отложить пьесу и заняться описанием моей первой встречи с Варварой Карповной. Для встряски. И я написал:

«Жил Егорий, тогда еще совсем молодой сказочник, в поселке Серебряный Бор. Дом у него был деревянный – внизу горница в три оконца и кухня, наверху – спальня и кабинет.

Жил он один. Со всеми знался, со многими дружил. Роста был среднего, бороду подстригал коротко. Она у него была редкого зеленоватого оттенка. Как сено. А глаза совсем зеленые. Как молодой крыжовник.

Однажды Егорий выкатил свой старенький велосипед за калитку…»

…Однажды, в один из теплых апрельских вечеров, я выкатил свой старенький велосипед за калитку и отправился в Серебряный Бор. Я люблю сочинять на прогулках всякие истории.

С одной стороны неба солнце опускалось за верхушки сосен, а с другой окруженная бледными звездами всходила луна. Это было величественно! Но тут вдруг что-то треснуло, заскрежетало, я оказался на земле, а погнутое переднее колесо, независимо вихляя, неторопливо покатилось по лесной тропинке.

Невероятно: колесо уверенно, словно приглашая меня за собой, свернуло в дачный переулок, затем в другой. И хоть дорога вела в гору, оно, между тем, легко и спокойно бежало себе вперед, как будто это было и не колесо, а собака. Остановилось оно перед каменным особняком, которого раньше тут никогда не было. Вчера на этом месте за деревянным покосившимся забором стояла дачка известного московского архитектора.

Но не это было удивительным для меня – профессионального сказочника. Удивило то, что тяжелые двери на миг приоткрылись, впустили колесо от моего собственного велосипеда, и тут же захлопнулись. Прихрамывая, я потащился к порогу.

Дом снаружи оказался очень любопытным: старинный, двухэтажный, с башенкой. Часы на башне показывали неверное время, а может – и вовсе стояли. На остром шпиле вертелся флюгер-колесо. Окна украшали резные наличники.

Я постучал дверным молотком.

– Кто там? – раздалось изнутри.

– Добрый вечер! К вам закатилось мое колесо…

Послышался ржавый визг отпираемого засова, но открылось только круглое решетчатое окошко.

– Какое такое колесо? – спросил строгий голос, обладательницы которого видно не было.

Я начал было объяснять про велосипед. Но тут двери отворились, ко мне вышла старуха с пышными седыми волосами, в платье с тысячу оборок, с медным подсвечником в руке и с крупными гранатовыми бусами на шее. Взглянула и, не оборачиваясь, пошла с поднятой высоко свечой в глубину вестибюля.

– Закройте дверь! – приказала она. – Не оступитесь! – А я уже наткнулся в полутьме на пустые грохочущие ведра. – Так, говорите, колесо? – переспросила старуха через плечо.

– Представьте себе, от велосипеда.

Наконец, мы оказались в просторном пустом зале со сводчатым потолком и ведущей куда-то наверх витой лестницей. Старуха заявила:

– Смею вас огорчить: колесо принадлежит мне.

– Вам?!.. – Я даже растерялся. – Я не краду велосипедов!

Где-то над головой раздался мелодичный звон: бомм!!.. Бомм!.. Лестница вела, очевидно, в башню.

– Вы просто не знали, что колесо – от башенных часов.

– Интересно!

– Кстати, если оно ваше – сколько в нем спиц?.. – Она не улыбалась.

Меня это уже стало раздражать:

– А если бы я спросил, сколько… ну, скажем… гранатовых камней в ваших бусах?

– Я вам отвечу: тринадцать на тринадцать. Ровно сто шестьдесят девять, не трудитесь пересчитывать… Я это знаю оттого, что ожерелье мое!.. А в вашем, как вы утверждаете, колесе – двадцать шесть спиц, не больше и не меньше. Когда я вяжу Время, то беру две из них, и тогда остальные соответствуют каждому часу суток… Варвара Карповна, – гордо представилась старуха. – Администратор Былых Событий! Я настоятельно прошу вас, дорогой Егорий, посетить город Саратов позапрошлого века…

– Надеюсь, вы шутите?..

Нормальному сказочнику, сочиняющему исключительно для детей младшего и среднего возраста, следовало воскликнуть: «Надеюсь, вы не шутите?!»

Однако, что сказано – то сказано:

– Надеюсь, вы шутите?

– Дело серьезное! – сказала Варвара Карповна.

– Какое же дело?.. У меня, знаете, полно дел!

– Пьеса для театра о цирке.

– Да! Откуда вам известно? И откуда вы знаете мое имя? И что от меня требуется, в конце концов? И получу ли я свое колесо? – Я заходил по зале туда-сюда. – Вы говорите, Саратов позапрошлого века? Что я там буду делать?.. Надолго ли?.. Хорошенькое дело – вот так выхватить человека из размеренной творческой жизни и отправить в Саратов позапрошлого века!

– Молодой человек! – строго прервала меня Варвара Карповна. – Замрите!

Я замер.

– Вы не спрашиваете о главном. Главное – почему выбор пал на вас.

– Да, почему именно я?! – говорить я все-таки мог.

– Потому! – чуть усмехнувшись, произнесла она.

Старая дама подняла подсвечник над головой и указала на дверь под лестницей.

– Ступайте туда! – приказала Варвара Карповна торжественным тоном. – Вас ждут…

– В Саратове?

– Вот именно.

Я покорно вздохнул и стал слушать, как найти в Саратове Николая Эльпидифорова. Затем она задула свечу. Часы на башне пробили три раза. Перед моими глазами заплясало зеленое пламя, я крепко зажмурился…

Саратов. Улица Московская-Радищева

Ярко светило летнее солнце. По площади позапрошлого века катили пролетки и кареты, перед Гостиным двором прогуливались мужчины в цилиндрах, женщины в больших шляпах, украшенных цветами и лентами.

Я был в восторге – я и впрямь оказался в позапрошлом веке.

Только успел так подумать, как с моей головы свалился самый настоящий цилиндр, а ветер тут же подхватил его и покатил по улице. Я догнал головной убор и посмотрел на свое отражение в стекле ближайшей витрины. Ах-ах, одет я был в узкие брюки, сюртук, облегающее талию пальто! Начищенные до блеска, остроносые ботинки нисколько не жали.

«Вот это я понимаю! Вот это – настоящий Администратор Былых Событий!» – снова восхитился я, и взгляд мой уперся в вывеску над витриной.

«Книжная лавка О. МЕРКУРЬЕВА»

Я толкнул дверь, зазвенел входной колокольчик. В просторной высокой комнате, от пола до потолка заполненной стеллажами с книгами, за конторкой стоял невысокого роста человек средних лет, в очках, чуть лысоватый, полноватый, с большим бантом шейного клетчатого платка. Завидев гостя, он оставил бумаги и с приветливой улыбкой быстро поднялся ему навстречу.

– К вашим услугам! – сказал он. – Орест Меркурьев!

Я представился полным титулом: сказочник-волшебник 2-го разряда – такой-то!

– Неужели?! – вдруг воскликнул букинист и радостно промолвил: – Вас послала к нам сама судьба!

– Вообще-то меня направила к вам Варвара Карповна, – заметил я.

– Варвара Карповна!.. – задумался на миг букинист. – Нет, не припомню! Но кто бы она ни была – вы так вовремя здесь очутились! Я хочу спасти одного славного человека. Поможете мне в этом? Ребенку грозит опасность!

– Ребенку?! Опасность?

– Огромная! – Господин Меркурьев снял с вешалки цилиндр и трость. – Пойдемте, здесь недалеко.

По дороге он рассказал мне о том, что было их три друга с гимназических лет: Эльпидифоров, Чижов и Меркурьев (своих друзей букинист описывал взволнованно-торжественным тоном – словно оду слагал). Малолетний сын архитектора Эльпидифорова остался круглым сиротой, и опекунство над ним взял второй друг – губернский чиновник Чижов, человек богатый. Однако мальчик оказался сиротой дважды: недавно скончался и его опекун!

– Теперь по уговору, – объяснил букинист, – заботу о ребенке должен взять на себя я. Но мне Николеньку не отдают! И вот почему…

– Наверное – наследство? – догадался я.

– Наследство! Но какое!..

Оказалось, родственникам покойного друга мало оставленных им домов и земель. Они потеряли остатки совести и разума, желая заполучить редкостный зеленый гранат под названьем «Зеркало Явлений», подаренный некогда Чижову якутским шаманом.

– По завещанию – наследником, а, следовательно, и хозяином камня, является Николай. Хранителем – до совершеннолетия Николеньки – я.

– А почему вы не опасаетесь за свою жизнь?

– Дело в том, – объяснил букинист, – что камень обладает особыми свойствами, которые проявляются лишь в руках законного владельца. Украсть его невозможно. Для вымогателя или грабителя он – пустая безделица. Но родственники моего друга просто замучили мальчика! К нему приставили гувернантку мадмуазель Передрягину. Это чудовище! Ребенок перестал есть, спать, всего боится… Его воля подавлена, он может согласиться на добровольный отказ от наследственного камня в пользу губернатора.

– Но ведь по закону опекун Николая – вы!

Господин Меркурьев горько усмехнулся:

– По какому закону?!.. О чем вы говорите?! В нашем городе действует лишь один закон: воля генерал-губернатора! А желание у него тоже одно: завладеть камнем. Именно он больше всех жаждет получить таинственный гранат! Остальным, должно быть, даст в качестве отступного солидную сумму. Видимо, он рассчитывает с помощью «Зеркала Явлений» распространить свое влияние на Петербург!

Мне пришлось возразить: