1. МАРШ СЛАВЯНКИ

…К врачебному кабинету петуховской женской консультации, на которой висела табличкой: «Врач высшей квалификации Ольховская Б. Е.», подошла девушка в белом халате, похожая на медсестру, с сумкой на плече. Одна из женщин из плотной очереди, в наброшенной шали, с неприязнью на неё посмотрела. Но та, не заметив недоброжелательного взгляда, приоткрыла дверь и заглянула в кабинет:

– Можно, Бэлла Евгеньевна?..

– Входи! – ответил низкий женский голос.

Девушка вошла.

– Шныряют туда-сюда! – произнесла, наконец, женщин в шали. – Только врачей от работы отвлекают!

– Студентка, наверное… На практике… – хотела успокоить её другая дама из очереди.

Однако первая возмущённо взвилась:

– Видно, хорошо практику проходит!..

…Бэлла Евгеньевна – пожилой врач-гинеколог – тщательно мыла руки, медсестра что-то писала в журнале.

– Ты где ходишь?! – спросила врач девушку. – Мы же на утро договаривались!..

– Водовозов с практики не отпустил… – ответила та.

– Разоблачайся!.. Потапенко! – крикнула она в сторону ширмы. – Долго вы там?!..

Из-за ширмы появилась растерянная тётка, с буклями на висках, на ходу застёгивая «молнию» на юбке.

Девушка в белом халате шмыгнула за ширму. Медсестра протянула тётке рецепты.

– А у меня точно… этот?.. – спросила врача тётка.

– Климакс! Не сомневайтесь! – чётко ответила Ольховская.

– Ой, доктор!.. – тётка зашмыгала носом и достала из кармана кофты платок.

– Птичка моя, вы чего расстроились?!.. – удивилась Бэлла Евгеньевна. – Ведь это как третья молодость! По себе знаю. Полная свобода действий! И предохраняться не надо!..

Тётка, сама не своя, присела на стул. Врач зашла за ширму В кабинет заглянула женщина в шали.

– Подождите! Вас вызовут! – сказала ей медсестра.

Та прикрыла дверь.

– Что я вам говорила?!.. – обратилась она к очереди. – «Практика, практика»! Знаю я эту блатную практику!

– Молодец, Коробова, – раздался спустя минуту голос Ольховской. – Всё в норме. Плод прекрасно развивается… – Девушка за ширмой не отвечала. – Ты чего молчишь?..

Наконец, та тихо ответила:

– Я аборт хочу сделать…

Медсестра и дама с буклями разом удивлённо подняли головы.

– Чего-чего?.. – изумилась за ширмой Ольховская.

– Аборт… – тихо повторил голос девушки.

– Та-ак… Долго думала?

– Неделю…

– А чуть пораньше подумать образования не хватило?..

– Да знаю, что уже поздно, но я согласна на любую операцию.

– Она согласна! – подняла голос Ольховская. – Как это у вас всё просто!.. Хочу – рожу, хочу – аборт сделаю!.. Вот что, моя птичка: если желаешь остаться бездетной – прошу в кресло!.. Только не ко мне, предупреждаю!.. Найдётся какой-нибудь добрый дядечка – он полоснёт!.. Мало не покажется!.. Небось, дома не знают…

Девушка не ответила.

Медсестра с ухмылкой заполняла журнал.

– Значит так! – сказала Ольховская за ширмой. – Завтра приходи в Местком, поговорим.

– О чем?.. – не поняла девушка.

– О комнате в семейном общежитии. А родишь – ребёночка в ясли устроим!.. Больница наша на дотации, сама знаешь!..

– Я пойду… – не ответила на предложение врача девушка.

– Погоди, провожу!.. А то ещё грохнешься на лестнице!..

Они обе появились из-за ширмы и вдвоём вышли из кабинета.

– Ну и дела!.. – сказала дама с буклями, поднимаясь со стула. – Особенно если мать узнает! Она у не строгая!..

Медсестраподняла голову:

– А вы её знаете?

– Ленку Коробову? На моих глазах выросла… Живём через дом…

Медсестраехидно улыбнулась:

– Соседка, значит… Так она не замужем?

– Нет, конечно!..

– А с виду такая скромница! – сказала медсестра.

Дама с буклями подняла со стула:

– Ну, будьте здоровы!

– Позовите следующую из очереди, – попросила её медсестра.

Та поспешно вышла из кабинета.

…Подворье частного дома Коробовых на окраине Петухова напоминало большой корабль – на расшатанном от времени заборе висели спасательные круги, а несколько были прибиты к старой сараюшке, из которой доносилось гусиное гоготанье. На её стене висели модели парусников. От чердачного окошка свисала верёвочная лестница. Дорожка от крыльца к калитке была выстлана гладко-выструганными досками и напоминала палубу. Над калиткой вместо звонка висела небольшая рында – судовой колокол.

Татьяна Коробова – энергичная женщина, лет сорока, развешивала на верёвках выстиранное бельё. За старым забором, у которого то здесь, то там не хватало по доске, показалась голова соседки – дамы с буклями из женской консультации.

– Съездила?.. – спросила её Татьяна.

– Лучше б не ездила… – ответила соседка.

– Чего сказали?

– То и сказали… – она понизила голос: – Климакс!

– Поздравляю! А ты и расстроилась!

– А то нет!..

– Это же как третья молодость!

– Это, Танька, первый звонок старости!..

– А ты, никак, рожать собралась!.. – расхохоталась Татьяна.

– Да ну тебя!.. – обиделась соседка. – У меня и мужика-то нет!.. Это у Алёны твоей с этим всё в порядке…

– Что ты имеешь в виду?..

– А то и имею…

– Ну!

– А ты, что, не в курсе?

Татьяна подошла к общему забору.

– О ч ём это я не знаю?.. Говори!..

– На аборт она записалась, вот чего…

– Как на аборт?! – охнула Коробова.

– Я думала, ты знаешь… Мать всё-таки… Ну, я пойду… – И быстро ретировалась.

– Во, деловая!.. – сказал сама себе Татьяна.

Она кинулась в дом, на ходу сдёргивая передник. Ступеньки крыльца громко заскрипели. Из-за сараюшки вышел Игнат Иванович – крепкий старик, лет восьмидесяти, в бушлате, надетом на тельняшку и увешанном гроздью медалей Великой Отечественной. На плечах висела гармонь. По его лицу было видно, что он уже успел «принять». Сложив в авоську модели парусников, висевших на сараюшке, старик развернул меха гармони и громко запел:.

 
– Прощайте, скалистые горы!
На бой нас Отчизна зовет…
 

На крыльцо вышла Татьяна, уже в лёгком плаще, сбежала во двор по скрипучим ступенькам.

 
– Мы вышли в открытое море, —
 

пел Игнат Иванович, —

 
В суровый и дальний поход…
 

– На вахту, Танюха?

– А вы куда? В кают-компанию?..

Игнат Иванович сжал мехи гармони:

– Чего-то ты сегодня не с той ноги встала…

– А я уже давно не с той ноги встаю. Что ни день, то без просвета!.. Господи! И за что ж нам наказание такое?.. Павел вернётся – ска́жете, что буду поздно. Обед и ужин в холодильнике.

– Эх, сурова ты, Татьяна, и холодна, как Баренцево море!..

– Зато вы, Игнат Иванович, уже с утра «тёпленький»! Лучше бы крыльцо починили!.. Так и норовишь ногу подвернуть!.. – Она подошла к воротам. – Или забор новый поставили! Сгнил же совсем!.. Гуси разбегаются. Не дом, а затонувший корабль! Мне, что ли, молотком размахивать?!

– А чего тут чинить?.. Может к лету новую квартиру дадут.

– Ага! – съязвила Татьяна. – Дадут и ещё добавят!

Она вышла со двора, громко хлопнув калиткой. От забора отлетел очередной кусок гнилой доски.

– Тьфу! Галета!.. – сплюнул вслед невестки Игнат Иванович и продолжил петь:

 
– А волны и стонут, и плачут,
И плещут на борт корабля…
 

…Татьяна спешила по разбитому тротуару Озёрной улицы. К ней подбежала встревоженная женщина:

– Татьяна Васильевна, миленькая!

– Что случилось, Карасёва? – остановилась Татьяна.

– Толю в полицию забрали!..

– Опять?! За что?..

– С дружками табачный киоск ограбили!.. – женщина заплакала.

– Вот балбес! – выругалась Коробова. – Ведь это уже групповой состав преступления, понимаете?.. Статья 161, часть вторая!

Женщина зарыдала на всю Озёрную.

Дальнейший разговор происходил на ходу.

– Видела я его: говорит, что не грабил. Говорит, на стрёме стоял. По мне – пусть тот киоск и вовсе сгорел бы! Ведь никотин – враг здоровью!

– Только следователю эту глупость не говорите, – предупредила несчастную мать Татьяна.

– Помогите, ради Христа!

– У меня, Алла Михайловна, тоже свои проблемы в семье!.. Вот вернусь из города – поговорим.

– Спасибо вам!

– Ничего пока не обещаю. И сына не обнадёживайте!..

Татьяна побежала к остановке, едва успев сесть в подъехавший автобус, что ехал в центр города. Спустя пять остановок она вышла на автобусном кругу..

Толпа ожидающих свой маршрут разделилась на несколько длинных очередей – каждая к своему номеру. Татьяна глянула на таблички с расписанием. Её автобуса почему-то среди них не было.

– А где «пятый» останавливается?.. – спросила она у очереди.

– А нигде! – равнодушно ответил парень, жующий жвачку. – Его уже месяц как сняли… Новую дорогу строят…

– А до Студгородка как же добраться?.. – растерялась Татьяна.

– Теперь – только в объезд… На маршрутке или такси…

– Во, деловые! – сказала она. – Это ж какую стипендию нужно иметь, чтобы туда-сюда разъезжать?!

Она прошла к обочине и стала голосовать. Спешащие в центр машины проезжали мимо. Никто и не думал останавливаться. Внезапно серебристый «Мерседес» притормозил рядом. Из открытого окна высунулась голова моложавого пассажира среднего возраста.

– Вам куда? – улыбнулся он Татьяне симпатичной улыбкой.

– В Студгородок… – строго ответила она, решив про себя не улыбнулся в ответ. Таким только улыбнись.

– Садитесь, нам по пути! – И открыл изнутри дверцу заднего сиденья.

– Задорого не поеду!.. – предупредила она.

– В дороге обо всём договоримся…

– Это о чём «обо всём»!.. – подняла бровь Татьяна. – Предупреждаю: никаких ухаживаний и приставаний! Ясно?.. Я в полиции работаю…

– Ясно… – вновь улыбнулся мужчина. – Садитесь, пожалуйста, мы опаздываем…

Она села на заднее сиденье. Машина тронулась с места. В салоне чувствовался аромат дорого парфюма.

«Небось, «новый русский»… – подумала Татьяна. – А может и бандит… Поди, рззберись сегодня, кто из них «ху есть ху».

Они проехали несколько минут, не сказав друг другу ни слова. Мужчина явно не проявлял к ней никакого интереса. Это Татьяну немного задело.

«Наверное, неважнецки выгляжу… А кто бы выглядел лучше при такой жизни!..».

Внезапно водитель свернул с дороги.

– Куда это?.. – забеспокоилась она.

– В объезд… – невозмутимо ответил мужчина. – Новую дорогу строим.

– Так вы из строительной кампании?!.. – догадалась Татьяна, первой заводя разговор. – Совесть надо иметь!.. Это как же студентам по вечерам в общагу добираться?! Ни один автобус в Студгородок не ходит!..

– Дельное замечание… – ответил мужчина. – Сами-то откуда?

– Из-под Петухова. Живём в частном секторе. Дом свой. А дочь медучилище заканчивает. Вот еду к ней на «свиданку» в «общагу»…

– Медицина – дело хорошее!.. – согласился мужчина.

– Может и хорошее, если только в частную клинику устроиться, – парировала она.

– Это почему же? – обернулся он к ней.

– Будто сами не знаете! В нашей поликлинике, к примеру, не то, что врачей – медсестёр не хватает! А кто за копейки колотиться будет?!.. Вот и выходит, что наша медицина только для избранных. А у меня связей нет! И ещё говорим о здоровье нации!..

– Строгий у вас характер!

– А с другим в «Детской Комнате» не задержишься!

– Так вы малолеток перевоспитываете!.. Здорово! – искренне восхитился мужчина. – А по званию кто, если не секрет?

– А вы угадайте!

– Лейтенант?..

– Неужели так плохо выгляжу?.. – огорчилась Татьяна.

– Выглядите вы замечательно! – смутился мужчина.

– У меня и муж в наличие имеется, – отчиталась она. – Ещё и старшая дочь есть, и даже внучка шесть лет!.. Так что выгляжу на «бабушку»! – … подвела она итог.

Мужчина улыбнулся:

– Да какая вы бабушка?!

– Хорошая!

– Не сомневаюсь… – рассмеялся он.

– А вообще-то мою Алену «капитанской дочкой» в школе называли.

– Так вы капитан милиции!.. Поздравляю!

– Опоздали! Мне к Новому году очередное звание подоспело.

– Поздравляю ещё раз, товарищ майор!.. Муж тоже с вами работает?

– Он в сапёрных войсках служил. Теперь своё дело организовал.

– Какое, если не секрет?

– Не секрет. Фирма «Антитеррор» называется. Слыхали, небось?

– Нет, к сожаленью…

– Между прочим, единственная в области! – похвалилась Татьяна. – А уж в Птушкове её каждый знает. Если что – сразу к ним звонят. Сегодня, сами знаете: может рвануть то тут, то там…

«Мерседес» притормозил у ворот Студгородка. Татьяна достала кошелёк из висевшей на плече сумки:

– Спасибо, что подбросили… Сколько с меня?

– Нисколько!

– Стольника хватит?

– Вообще-то…

– Во, деловой! Больше не дам!

– Давайте остановимся на червонце. Как за маршрутное такси. Согласны?.. Лёша, дай сдачу…

Водитель отсчитал купюры.

– Ну, что ж, приятно было познакомиться!

– А мы и не познакомились… – удивилась она.

– Действительно!.. Простите…

Оба вышли из машины. Мужчина оказался выше ростом, чем она думала.

– Шубин! – протянул он ей руку. – Дмитрий Владимирович.

– Коробова. Татьяна Васильевна! – пожала она её в ответ.

– До свиданья, товарищ майор! Вам и супругу – здоровья, дочкам – успехов!

– Вам тоже не болеть!.. – рассмеялась Татьяна. – И быстрее дорогу достройте!

– Постараемся!.. – ответил Шубин, протягивая свою визитную карточку. – Вот возьмите… Если вдруг что – там телефоны.

«Мерседес» уехал.

Татьяна, не глянув на визитку, сунула её в карман плаща и, войдя в ворота Студгородка, направилась к многоэтажному корпусу.

Это было общее жильё не только студентов медицинского училища, но и всех училищ и техникумов города, включая несколько институтских филиал областного центра.

…Поднявшись на второй этаж, Коробова заспешила по коридору, где туда-сюда сновали студенты: кто с книгами, кто с кухонной утварью. Дойдя до двери с номером 21, она постучала, однако никто ей не ответил. Тогда она толкнула дверь и вошла в комнату.

В ней стояли три кровати. За столом в наушниках, сидела за учебниками её дочь Алёна. Татьяна закрыла за собой дверь и, подойдя к дочери, сняла с её головы наушники.

Алёна тут же обернулась и радостно воскликнула:

– Ой, мамочка!.. – Она вскочила на ноги и обняла её. – Как хорошо, что ты приехала!.. А у меня сегодня как раз выходной! И девчонки на дежурстве…

Татьяна оценивающе глянула на её талию.

– Снимай плащ!.. Есть будешь?.. Я сейчас чай поставлю!.. Ты чего не сообщила, я бы встретила!

– Не тарахти!.. – одёрнула её мать. – Почему сама не написала?

– О чём? – не поняла Алёна.

Татьяна кивнула на её живот:

– О том. Постеснялась, да?.. Небось, когда с ним ложилась – стыдно не было!

Дочь сменила радостный тон на резкий:

– Уже донесли?.. Настька, да?..

– И она про это знала?.. Во, конспираторши! Это кто ж постарался?!

– А тебе не всё равно?

– Не хами!

– Ты его всё равно не знаешь…

– Так познакомь.

– Зачем?.. Это моя жизнь!

– А матери разгребай!

– Сама справлюсь.

Татьяна со всего размаху дала дочери пощёчину:

– Соплячка!

– Ты чего руки распускаешь?! – обиженно закричала на неё Алёна. – Здесь тебе не «Детская комната»!..

– Окончательно совесть потеряла! – произнесла Татьяна, понимая, что переборщила.

– Ты зачем приехала?!.. Нотации читать? Так я их с детства наизусть выучила – и про совесть, и про девичью гордость! И что соседи скажут!..

В стену застучали.

Лена закричала ещё громче:

– А мне наплевать, кто что скажет!!!.. Да что с тобой говорить!.. Вы же с отцом в двадцатом веке навсегда остались!

– А ты откуда свалилась?.. – спросила Татьяна вполголоса, кипя от негодования. – Гостья из Будущего, блин!.. Перестроилась она! Хочу – блажу́, хочу – рожу́!.. Во, деловая! А если не родишь больше?!.. Сказать, чего приехала?.. Чтобы ты аборт не смела делать! Поняла?!..

Лена опешила:

– Что?..

– То! Я пять лет лечилась, пока Аньку не родила! Да я лучше сама под нож лягу!..

– Ты это серьёзно?.. – тихо спросила Лена.

– Ну, за что мне такое?! – привычно запричитала Татьяна. – Куда ни ступишь – всё в дерьмо вляпаешься!

…Спустя час Алёна провожала мать на остановке такси.

– Может, ещё помиритесь?.. – с надеждой спросила Татьяна, хотя, зная твёрдый характер младшей дочери, который, будь он неладен, был один в один, как и у неё.

В подтверждение этому та категорически покачала головой.

– Ну и наплюй! Сами вырастим….

– Вам куда? – подъехал к ним водитель на «фиате» с «шашечками».

– На Озёрную… – сказала Татьяна и стала ему объяснять.

– Да знаю я!.. – ответил водитель. – Там у меня тётка живёт…

Татьяна села на заднее сиденье.

– Юлечку, вот, вырастили, пока Анька свою жизнь устраивала!.. – закончила она Алёне свою мысль. – И твоего вырастим… А этого – не смей делать! Поняла?

Они обнялись и расцеловались.

– Спасибо, что приехала! – улыбнулась дочь матери.

– Ты уж прости меня… – ответила Татьяна.

Родственные чувства вновь крепко взялись за руки…

…Уже вечерело, когда Татьяна вернулась на Озёрную.

По пути домой зашла в продуктовый купить хлеб и сахар.

Её тут же заметила Настя – подруга Лены, работающая продавщицей.

– Ой, тёть Тань!.. – обрадовалась она. – А нам только что «Бородинский» завезли! Возьмете? Ещё горячий!..

– Возьму, – строго ответила Татьяна.

Настя удивилась:

– А вы чего на меня так смотрите?.. – спросила она, положив на прилавок кирпич «Бородинского» в целлофановом пакете.

– И кило сахара, – сказала Татьяна, не отреагировав на её вопрос. – Ты про Алёну знала?..

– Что знала?.. – не поняла Настя, достав с полки сахарный песок.

– Что «залетела» она! Глаза-то не отводи!..

Настя всегда пугалась этих слов от Татьяны Васильевны. Ей сразу казалось, что мать Лены её допрашивает, как делали это в кино злые следователи – направив в лицо задержанного яркий свет от настольной лампы.

– Честное слово, тёть Тань, не понимаю, что у них там с Мишкой произошло! Они даже о свадьбе думали – и вдруг… С вас семьдесят рублей, ровно… Вы по карточке или наличными?

– Та-ак!.. – удовлетворённо произнесла Коробова, доставая сто рублей из кошелька. – Значит, Миша?.. И кто он такой, этот Мишка?..

– Как кто?.. – растерянно спросила Настя, почувствовал, что окончательно выдала подругу по всем статьям. – А разве вы не…

– Говори!