© И. Е. Суриков, 2017

© Издательский Дом ЯСК, 2017

© Языки славянской культуры, 2017

Игорь Евгеньевич Суриков (р. 1965) – специалист по истории и культуре античной Греции. Доктор исторических наук (с 2004 г.). Главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, профессор отделения социокультурных исследований РГГУ. Автор более 400 опубликованных работ, в том числе около 25 книг.

Введение

Ту сферу археологии, которая занимается изучением античных цивилизаций – древнегреческой и римской, – традиционно принято именовать классической археологией.^[1] Из всех разделов археологической науки именно этот имеет самый почтенный возраст, исторически именно он возник первым. Можно даже сказать, что его истоки в какой-то степени лежат в самой античной эпохе, когда спорадически проводились раскопки.

Так, еще в начале VI в. до н. э. (более двух с половиной тысячелетий назад!) по инициативе выдающегося афинского государственного деятеля Солона были раскопаны древние могилы на острове Саламин. Зачем это потребовалось делать? Саламин был спорной территорией между Афинами и соседними Мегарами, оба города предъявляли на него претензии, неоднократно вели войны. Как афиняне, так и мегаряне, естественно, искали аргументы в свою пользу.

А раскопки, проведенные Солоном, показали: древние жители острова хоронили своих умерших по афинскому, а не по мегарскому обряду. Следовательно, были выходцами из Афин. Иными словами, вступало в силу так называемое историческое право. Когда афино-мегарский спор был вынесен на третейский суд, арбитры приняли довод Солона во внимание и передали Саламин Афинам.

Но, конечно, если Солона и можно назвать «первым археологом», то все-таки ясно, что им двигали политические, а не научные мотивы. Временем же зарождения классической археологии как научной дисциплины следует считать эпоху Возрождения. И это не случайно: ведь европейский Ренессанс, как известно, характеризовался резким возрастанием интереса к античности.

Разумеется, на первых порах археологические знания находились в зачаточном состоянии. Раскопки тогда еще не проводились; прибегали только к изучению и описанию тех античных памятников, которые не были скрыты землей. Например, в первой половине XV в. итальянский купец и гуманист Кириако из Анконы совершил путешествие в Грецию, находившуюся под турецким владычеством. Он видел Акрополь в Афинах, руины Дельфийского храма и многое другое, а затем подробно рассказал обо всем этом в своих записках.

Большой вклад в становление классической археологии внесла практика коллекционирования. Любители антиквариата активно собирали добываемые разными путями предметы античного происхождения: монеты, геммы (резные камни), статуи, надписи на каменных плитах и др. Артефакты из этих коллекций вводились в научный оборот, исследовались учеными.

В частности, именно с описанием и изучением коллекций «антиков» была во многом связана деятельность великого немецкого искусствоведа и археолога Иоганна-Иоахима Винкельмана (1717–1768).^[2] Винкельман значительную часть жизни провел в Италии, где доступ к античным памятникам был, понятно, намного легче, чем в его родной Германии. Его труды оказали колоссальное влияние на представления европейцев об античности. Именно Винкельман провозгласил древнегреческое искусство высшим достижением культурной истории человечества, выделил в качестве его главных черт «благородную простоту и спокойное величие».

В XVIII в., когда жил Винкельман, археологические раскопки уже проводились, но тогда еще только в Италии, а не в Греции, то есть они давали в основном материал по истории Древнего Рима. Даже и сам Винкельман изучал древнегреческую скульптуру не по оригиналам, а по римским копиям, поскольку только они ему и были доступны.

В следующем столетии ситуация изменилась. Уже в его начале Греция освободилась от турецкого владычества, стала независимым государством. Да и в самой Турции власти стали более терпимо относиться к прибывавшим в страну европейским ученым, позволяли им проводить исследования. Таким образом, подлинное начало археологического изучения Древней Греции имело место именно в XIX в.

Из крупных археологов этого периода большинству читателей, несомненно, лучше всего известно имя Генриха Шлимана (1822–1890). Ведь именно он открыл руины Трои, первым раскапывал древние Микены… Однако нужно сказать, что Шлиман, бизнесмен по своей основной специальности, смог (в том числе с помощью умелой саморекламы) сделать свои раскопки событием сенсационным, таким, о котором писали на первых страницах ведущие газеты мира. Собственно же научные достоинства этого самоучки, не получившего систематического образования, были более чем скромными. Не обладая археологической компетенцией, он исследовал памятники «как попало», допуская грубейшие ошибки. Лишь со временем ему пришла мысль о том, чтобы пригласить себе в сотрудники профессионального ученого – Вильгельма Дёрпфельда.

Справедливости ради следует сказать, что в XIX в. вполне уже умели вести и правильные, квалифицированные научные раскопки. Именно так работали немецкая археологическая экспедиция в Олимпии, основанная Эрнстом Курциусом, французская экспедиция в Дельфах.

На протяжении значительной части XX в. самые громкие археологические открытия были связаны с самой ранней эпохой древнегреческой истории, с доантичными цивилизациями бассейна Эгейского моря. Можно упомянуть многолетние раскопки Артуром Эвансом Кносского дворца на Крите; повторное изучение Трои Карлом Блегеном, в результате которого удалось наконец воссоздать археологическую историю города, и обнаружение тем же ученым в Пилосе архива глиняных табличек с надписями слоговой письменностью; работы Спиридона Маринатоса на острове Фера – очаге природной катастрофы, погубившей критскую культуру, и др.

А вот в последней трети недавно истекшего столетия выявилась новая тенденция, существующая и поныне: воистину «передним краем» классической археологии становится изучение истории и цивилизации эллинов первой половины I тысячелетия до н. э. Это так называемая ранняя Греция, включающая в себя несколько периодов: «Темные века», геометрический и архаический периоды. Именно на этом поприще в основном работают крупнейшие классические археологи наших дней: Энтони Снодграсс,^[3] Иан Моррис,^[4] Джон Николас Колд-стрим,^[5] Джон Бинтлифф,^[6] Джон Кэмп^[7] и др. В результате всё более обширными и подробными становятся наши знания об этой эпохе, скудно освещенной в письменных источниках и поэтому ранее остававшейся малоизвестной. А ведь эпоха, о которой идет речь, исключительно важна: именно на ее протяжении, так сказать, Эллада становилась Элладой, выковывался облик античности. Очень большое значение, в частности, имели раскопки на Эвбее, в ходе которых выяснилось, что реальная роль этого острова на первых этапах формирования античного полисного общества была воистину огромной, о чем раньше даже и не догадывались.

Одним из «знамений времени» в классической археологии ныне является также увеличение значения недеструктивных методик – имеется в виду археологическое исследование без проведения раскопок, только путем очень тщательных разведок. Обо всем этом и о многом другом подробнее будет рассказано в дальнейших главах.

Бо́льшая часть перечисленных выше тенденций, имеющих место в археологическом изучении античности на современном этапе, связана с возникшим в 1970-х гг. течением «новой классической археологии». Его основателем является выдающийся исследователь Энтони Снодграсс. В дальнейшем к этому течению присоединился ряд других видных специалистов: И. Моррис, Дж. Бинтлифф, с некоторыми оговорками – Дж. Н. Колдстрим, Дж. Кэмп и др. Основные их работы указывались чуть выше.

Каковы основные методолого-теоретические устои данного научного направления? Его представители определяют свою позицию, если говорить кратко и, может быть, несколько упрощенно, следующим образом. Классическая археология в ее традиционном понимании была ближе к античной истории и другим дисциплинам, изучающим античность (в частности, к искусствоведению), нежели к остальным областям собственно археологической науки. Она являлась, можно даже сказать, одной из вспомогательных или специальных дисциплин антиковедения; ее в полушутку называли служанкой истории, а о классических археологах иронически говорили, что их дело – «статуи, храмы и надписи, атрибуция произведений искусства их творцам и реставрация шедевров для целей рынка».

С подобным положением и решилась покончить вышеупомянутая группа ученых. «Новые классические археологи» подчеркивают, что та сфера, в которой они работают, – не какая-нибудь вспомогательная дисциплина, а независимая наука, отрасль археологии, имеющая свои собственные права, в том числе право на собственный предмет исследования, на собственные методики, на собственные выводы. Иными словами, они как бы уходят из-под эгиды или патронажа историков.

Описанная ситуация несет в себе как «плюсы», так и «минусы». С одной стороны, археологи, занимающиеся античностью, стали гораздо ближе и теснее общаться со своими коллегами, изучающими первобытные общества, перенимать у них передовые методики, активнее пользоваться техническими достижениями точных и естественных наук, как отмечалось выше. С другой же стороны, отрыв археолога от историка-нарративиста – процесс вряд ли конструктивный. Им бы гораздо лучше работать в кооперации, поскольку нарративист, как правило, не способен полноценно интерпретировать данные археологических раскопок, а из археологов (даже классических) мало кто в должной мере знает древние языки.