Глава 1. «Один на льдине»

Справа на корпусе явственно угадывалась причина гибели бронемашины: почти идеальная окружность от испарившейся с брони краски и три концентрических круга выщербин, оставляемых на металле разлетающимися осколками. В центре этой геометрии зияла злобным зрачком-буркалом дыра от попадания кумулятивной струи. Экипажу не повезло, все люки закрыты, никто не выбрался.

Я представил, как подрывается граната выстрела, формируя свой плазменный клинок: огненный росчерк пронзает восемнадцать миллиметров брони, испаряя и выплёскивая её в заброневое пространство, огненные капли разлетаются по салону, остывая в телах бойцов, а мощный скачок давления не оставляет рядом сидящим ни единого шанса. Тут, наверное, и Уменья не помогут, как тому…, с «каменной кожей», которого я подстрелил из арбалета.

Есть, правда, один Дар, его я до сих пор считаю невозможным даже для Улья. Воскрешение – ни то байка, ни то всамделишная способность. Вот только воскресать в большинстве фатальных исходов себе дороже. Воскреснул, а тебя жрёт какой-нибудь рубер, или внешник режет на органы… Нет, всё же неправильное у меня воображение: случаи, где умение воскресать не поможет, я представляю хорошо, а где оно будет к месту, никак не получается. На ум приходит только шальная пуля, или если случится оказаться в таком вот броневике, пробитом гранатомётным выстрелом. Тогда да, будет второй шанс выбраться и попытаться удрать из засады. Однако, учитывая, что народ в Улье подобрался бывалый и умеет любое преимущество использовать по максимуму, ускользнуть из западни – шанс не велик. Требуется разработка такой стратегии, чтобы вообще не оказаться на дороге с засадой.

Вот и я решил: всё взять в свои руки, то есть не быть в чьём-либо распоряжении. Контракт со стабом продлевать не стал и уже месяц как я сам по себе. Оплатил комнату на три месяца вперёд. Средства позволяют, и если больше ни на что не тратиться, то потяну и полугодовую аренду. Но так далеко я планировать не хочу.

Раз в неделю выбираюсь на три-четыре дня на охоту. Достойного занятия я так и не нашёл: в компании рейдеров или трейсеров меня не звали, самостоятельно собрать отряд…, тут и мечтать нечего, таких компаньонов как в прошлый раз мне не найти, им не интересно, а на меньшее уже я сам не согласен. Вот и приходится в одиночку.

***

В одиночку тяжело. С отрядом Катрана было бы безопасней, да и оплата в случае продления контракта была бы значительно выше. В тоже время, полученный опыт говорил, что руководство может тасовать бойцов из отряда в отряд, пусть редко и совсем не намеренно, но может. И самое главное, это разговоры о близкой отставке самого Катрана, на прямой вопрос командир ответил утвердительно и всего через неделю после моего дембеля он тоже покинул службу. Старшим стал Петрович, а у меня-то с ним всё и расстроилось.

Если бегство из стаба было спонтанным, всё произошло настолько стремительно, что и опомнится не успел, то возвращались мы вполне буднично, никто нас не подстерегал, не караулил. Я вылез из электробуса сразу за КПП и ушёл, не прощаясь.

Мы вообще на обратном пути мало разговаривали. Настя очнулась примерно через час после проглоченной жемчужины и вот вокруг неё всё общение и выстраивалось. К слову, общались между собой исключительно девушки, мы с Личем помалкивали. Он только в самом начале округлил глаза и всё, – будто язык отнялся. Ольга с Дарьей тоже оторопели, но никак не прокомментировали событие.

Настя же, ни то стеснялась, ни то робела перед нами, мужчинами, – бросая лишь виноватые взгляды в мою с Личем сторону. Обращалась исключительно к девушкам, благодарила за заботу. На первой же остановке они втроём собрались на задних диванах, а я занял место рядом с водителем.

Так и ехали: мы спереди в молчании, а они сзади негромко переговариваясь. Дорога домой заняла всего два дня и получилось обойтись без происшествий.

Оказавшись внутри периметра стаба, я прямиком направился к себе. Постучал и сразу сунул ключ в замок, с обратной стороны мне помогли, крутанув вертушку, – Петрович. Сосед перегородил собой раскрывшийся створ, замерев на пороге, крепко удерживая ручку двери.

Я даже не пытался его отстранить, просто легонько ткнул пальцем в середину живота и улыбнулся – был очень рад видеть своего приятеля, а по меркам Улья так и вовсе старинного друга. Однако Петрович не отступил и вообще замычал что-то невразумительное: «Эээ-э, Хват, привет, эээ-э, тут такое дело…, э…»

Ясно. Вспомнилось из прошлой жизни «дураков в банк не берут» – оборот что я использовал в своей речи и к месту, и не к месту. Сопоставив одно с другим, пришёл к немудрёному выводу – Люба. Раб своего желудка Петрович пал жертвой кулинарного искусства.

Похоже, он сам понимал всю глубину падения, поэтому и стоял идиотом: не в состоянии выдавить из себя нужные слова, в то же самое время, не желая впустить меня в комнату, безнадёжно испорченную женским присутствием. Я представил себе дамские трусики и лифчики, развешанные ту и там, – поморщился. Вышло двусмысленно, потому что именно в этот момент подала голос, не слышанная мной до этого момента Люба.

Она распахнула дверь ванной комнаты, явив миру, и мне персонально, своё тело. К, примерно, двадцати годам Люба разбогатела туловищем изрядно, миловидная с курносым носом, большими серыми глазами на открытом лице, и светлыми длинными волосами, мокрыми после ванны, она не производила впечатления «роковой женщины». Девушка пискнула сакраментальное «ой» и запрыгнула назад, надежно прикрывшись филёнкой двери. Дамские трусики в моём воображении превратились в женские труселя – огромные не имеющие размера и начисто протёртые в области того места, что называют «окошком».

Я улыбнулся, но у меня уставшего с дороги, а ещё неприятно поражённого на пороге собственного дома отразилось на лице нечто иное, совсем не доброе. Петрович твёрдо, хмуро и почти угрожающе бросил: «Жди».

Ещё чего?! Увешанный с ног до головы оружием, я всё своё добро просто не смогу унести.

В конце концов, уже после дембеля, я обосновался в новом персональном жилище: крошечной комнате, где из удобств был только электрический чайник, а всё остальное «в конце коридора». Плата в пять десятков горошин за месяц проживания показалась мне разорительной, но альтернативу в виде общежития пришлось отмести не раздумывая, – оброс я имуществом.

Пока отрабатывал контракт и ездил вместе с экипажем командира, то кроме нового, теперь уже блочного, арбалета брал с собой крупнокалиберную винтовку, что заимел в последнем походе. Че профессионально помог разобраться: в частности, с прицелом; и вообще, с работой и обслуживанием этого комплекса. Сборка-разборка, баллистический калькулятор, прицельная сетка – вся эта наука оказалась не такой уж и мудрёной. Че произвёл отстрел, объясняя какие поправки по высоте брать на большие дистанции. Я даже выстрелил пару раз на пятьсот и шестьсот метров, попал, но штатный снайпер отряда был безжалостен в наставлениях:

– Ты, Хват, раньше времени не обольщайся. Винтовка зачётная, но в нашем деле это лишь один из факторов и причём не решающий.

– А что решающий?

– Везение, что есть производное от такого понятия как техническая кучность.

Он сделал паузу в ожидании просьбы «разъяснить дилетанту мудрёность меткой стрельбы» и удовлетворившись степенью удивления на моём лице продолжил:

– Пуля, закрученная в канале ствола, какое-то время летит ровно, а потом начинает раскручиваться по спирали и для каждого боеприпаса есть значение вероятного отклонения на той или иной дистанции. Но это вообще не фактор, просто ты должен знать, что свыше семисот метров стрелять не нужно…, совсем не нужно, – не попадёшь даже неподвижному человеку в голову. Да и нет в стрельбе по неподвижной мишени особой доблести, и толку тоже никакого. Все твои цели наверняка будут двигаться, вот тут и требуются специальные навыки. На ста метрах проблем, конечно, не возникнет, всё начнётся примерно с двухсот…

Проблемы начались не то чтобы с какого-то количества метров, проблемы случились в принципе. Сложными оказались одновременно несколько вещей: найти прицелом мишень, чётко зафиксировать перекрестие на убойном месте и сделать это быстро, так как жертва может сместиться на столько, что для её сопровождения придётся тянутся за прицелом, постепенно перебирая ногами или неуклюже переползая следом за поворачиваемой на сошках винтовкой.

То, что с премудростями снайперского ремесла у меня всё сложится как надо, сомнений не возникало, а вот хватит ли ресурсов, этот вопрос становился всё актуальней и актуальней. За месяц я расстрелял почти весь запас патронов к своему крупному калибру и похвастать приемлемым результатом не мог, лишь однажды посчастливилось подстрелить удачно подставившегося топтуна, ещё дважды получалось попасть в аналогичных тварей, но оба раза недобитки уносили ноги, а я не спешил рисковать, преследуя их.

Вообще, вся концепция вооружения пошла прахом. В одиночку на коротких дистанциях опасны абсолютно любые заражённые, даже мелочь задавит количеством, даже дюжины бегунов может хватить если неожиданно со всех сторон навалятся – выстрел из арбалета, потом пять патронов в револьвере и всё! Выхватывать и метать дротики, – это слишком много движений, даже один бросок не успею сделать. Идея с дротиками на практике оказалась полным барахлом, только такой жмот как я мог увлечься иллюзией, в которой заражённые будут набегать один за другим, а я их разить обычными кусками арматуры приговаривая: «В очередь сукины дети, в очередь». Эта погоня за экономией патронов и желание «по лёгкому бабла срубить», едва не стоили мне жизни.

Свой крупный калибр я переносил в кофре за плечами; на груди арбалет; в кобуре на пояснице револьвер. Причём, к имевшимся пяти револьверным патронам я докупать ничего не стал, дорого.

Это все мои аргументы, плюс две пресловутые арматурины. Ни молоток, ни клевец я с собой не беру, в стремительной свалке получится ударить лишь раз – после чего вытащить инструмент из башки жертвы, замахнуться и ударить ещё раз не дадут. А так они или места за спиной занимают много, или цепляются за всё подряд, если вешать на пояс. Главным образом, нужно рассчитывать на уклонение от столкновения, на Дар свой рассчитывать. Обычно это работает, но накладки тоже случаются.

***

Я мчался сквозь безлюдный торговый центр к административному корпусу, чтобы с его верхнего седьмого этажа произвести призовой выстрел. Получилось так, что я скрытно следовал за огромным заражённым уже кое где нарастившим костяную броню, и собравшим внушительную свиту из пары обычных лотерейщиков и десятка бегунов.

Лёгкое беспокойство сопровождало меня всё это время. Свора перерождённых неспешно двигалась по проспекту, а я пытался отыграть пару минут, чтобы занять позицию и унять дыхание с колотящимся сердцем, – при упоре приклада в плечо пульсирующие толчки весьма ощутимы. Нарастающую тревогу принял поначалу за реакцию на скорую развязку, всё-таки противник серьёзный, риск ожидается нешуточный, вот Умение и даёт о себе знать.