Уходим

Бурун. Толчок.

Присела, понеслась!

Мы перешли с моторов на турбину.

Какая мощь! Какая дрожь и страсть!

Уже волна ласкает нашу спину.

Уходим на работу в океаны

Невидимые пахари глубин.

Для жизни мирной, как это ни странно,

Нужны ракеты наших субмарин.

В холодный мрак и в тишину уходим,

Задраив люки, и надраив медь,

Чтоб за Россию при любой погоде

Ракеты не замедлили взлететь.

Под тяжкий груз мы подставляем плечи.

С ним нет покоя и на самом дне.

И рвутся души сквозь металл на встречу -

Из чёрной бездны к солнцу и весне.

И вот опять – присела, понеслась!

Уже идём из базы под турбиной.

Какая мощь! Нырнуть так хочет – страсть!

И вот волна скрывает субмарину.

Долго петь винтам.

Долго слушать нам.

Автономка

Верхний люк уже задраен.

В ЦГБ шумит вода.

Погруженье начинаем.

Устремляемся туда,

Где стихия субмарин-

Тишина и мрак глубин.

Самый северный в Европе

Маячок мигнул вдали.

С ним исчезли в перископе

Очертания земли.

Семь минут дифферентовка –

Вот что значит тренировка.

Крейсер слился с человеком.

Тонну за борт, тонну в нос.

Осмотреться по отсекам.

Лишний вырубить насос.

Все системы проверяем.

Всё сбывается. Ныряем.

"Тридцать, сорок, шестьдесят"-

Слышен боцмана доклад.

Наконец спокойно мне

В безопасной глубине.

Как набат разнёсся эхом:

"Слушать всем!"– звенит сигнал.

В настороженных отсеках

Гимн России прозвучал.

Командир довёл до нас

По трансляции приказ:

"Курс на Полюс. Там всплывём,

Баллистической ракетой

В океане Тихом где-то

По квадрату долбанём".

Соблюдая тишину,

Мы уходим в глубину.

Задаем турбине двести.

Квакер щёлкает на дне.

Это значит мы на месте.

На рабочей глубине.

И крадёмся на вершину

Подо льдом в ущельях гор,

Уповая на машины,

Да на мамин заговор…

Двадцатиметровый лёд

Здесь от шторма бережёт.

Слышал, были здесь когда-то

И подлодки супостата.

Не стучите люком громко-

Скрытность, море, автономка!

Вахта, сон, обед, каюта,

Тренировка КБР,

Чтенью, "видику" минута,

Вот подводника удел.

У мужчин налажен тут

Настороженный уют.

Сутки, месяцы бегут.

Нет, бегут до половины.

Ковыляют с середины,

По-пластунски, наконец,

Словно раненый боец

Сутки тянут еле-еле

Воз тринадцатой недели.

Вахта, ужин, фильм, каюта,

Разговоры о стране,

Дети, женщины во сне…

И не спится почему-то

Подо льдом на глубине…

Всё же мир узнает нас-

Нами выполнен приказ.

Точно вмазала ракета

В океане Тихом где-то.

А о том, как в полынье

Оказался на корме

Белый, как сугроб, медведь

На людишек посмотреть.

Как мы вышли на простор

Из-под айсберговых гор,

То – отдельный разговор.

Расскажу когда-нибудь.

Дайте мне передохнуть.

Вновь поют цистерны звонко.

Мы устали в тишине.

Завершилась автономка.

Крейсер снова на волне.

Ну, а штурман – парень дока!

И маяк, и город здесь.

И всплываем не до срока -

Все же счастье в жизни есть!

Снисхождения не знали

К нам ни льды, ни глубина.

Запах тундры слёзы дарит…

Принимай сынов, страна!

Отклонение – ноль

Достигли Полюса. Над нами вечный лёд.

За много миль ни одного просвета.

По карте же, неподалеку где-то,

Есть полынья, которая нас ждёт.

Вращаемся вокруг земной оси.

На ледомере тридцать метров, двадцать…

Сквозь лед такой нам к солнцу не прорваться,

На метра два едва хватает сил.

Ледовая разведка не точна?

А может, льды сплотила здесь природа?

В Центральном бьётся мысль атомохода.

В отсеках ожиданья тишина.

Но мне всегда сопутствует успех!

Есть полынья – окно для нас открыто.

Всплываем меж ледовых сталактитов

На ровном киле вертикально вверх.

Нелёгок путь во льдах из глубины!

Мы сутками на всплытии потеем.

Как говорят, ураном воду греем,

Забыв про отдых, пищу и про сны.

Но есть конец и этой маяты.

«Спиной» прижались к панцирю земному.

Теперь осталось воздуху шальному

Продуть балласт и завершить труды.

Ликуй, братва, отдраен верхний люк!

Как узников, встречает нас свобода.

Кричим «Ура!» Прекрасная погода.

С вершины мира вдаль несется звук.

Футбол на Полюсе. Поверите едва ль.

Ворота – белоснежные торосы.

Служаки старые и юные матросы

Резвятся, криком оглашая даль.

Но делу – время, а потехе – час.

Не на футбол пришли сюда, однако.

Звучит сигнал «Ракетная атака!»,

Ничто у пультов не смущает нас.

А наверху мешает нам медведь -

Огромный, белый, не пугаясь вахты,

Гуляет там, где крышка нашей шахты.

Когда ему удастся посмотреть?!

Вот старт готов. Сейчас решится все.

Готовила его десятилетья

Страна моя. Я за нее в ответе.

Мы помним назначение свое!

Считает кто-то: флота песня спета.

Но тетивой и сталь, и нерв звенит.

И вот ракета, разорвав зенит,

Ушла от льдов в тропическое лето.

Нам сообщили: «Отклоненье – ноль».

Теперь я знаю, и мужчины плачут.

Мы победили, выполнив задачу!

Но радость плачет, как не плачет боль.

Слежение

"Бегу с ведром на голове".

Не слышу ни черта.

Забила слух помехой мне

Шумящая вода.

Ракетовоз от нас ушел,

Вот-вот "на мушке" был.

Искал "коробкой" – не нашел,

Лишь время загубил.

Нам встречный танкер помешал.

Он спрятался под ним.

Тоску в подскоке разогнал —

За танкером "летим".

– Акустики, снижаем ход.

– По курсу прямо – цель.

Теперь он точно не уйдет.

Еще разок проверь.

Его шумы слышны опять.

Привязан что ли здесь?

Несется в лоб! А ну стоять!

Там ведра тоже есть!

Посылкой прямо барабань.

И реверс побыстрей.

Задел скулу. И дело – дрянь.

И шкуру рвет на ней.

Загривок дыбом ото лба —

Ответственность на мне!

Лишь чуть царапнула судьба,

Но ужас по спине.

Я цел и должен продолжать.

Залижемся потом.

– А ну бодрей, не унывать!

– Механик, что с винтом?

Надежно "джона" взял за хвост.

Наращивая ход,

Бежит от нас ракетовоз

В спасение тервод.

За ним не можем мы туда —

Граница, как стена.

Для нас – нейтральная вода.

Мы – мирная страна.

Следил три ночи и три дня.

Держались молодцом.

Но смотрят, вижу, на меня,

Как будто что с лицом.

Открыли мне секрет простой

В каюте зеркала —

Прическа черная, как смоль,

Теперь, как снег бела.

Вот так я стал, как лунь, седой,

Хоть не был на войне.

Ракетно-ядерной бедой

В лицо дохнуло мне.