Предисловие автора

Привет, друг.

Начну с хороших новостей: у тебя в руках две книги, а не одна. Первая, это моя автобиографическая повесть «Часть», что начнётся с момента о моей службе в роте.

Вторая книга – «Юность в сапогах». Это сборник армейских рассказов. Они тоже автобиографичные и имеют хронологию (начиная с момента призыва), однако, ты можешь читать их в любом порядке, так как они не сильно зависят друг от друга.

Теперь перейдём к официозу, извини, я не мог этого не написать.

Обращаюсь к особо «внимательным» читателям: книга ни в коем случае не преследует цель очернить чьи-то взгляды, вероисповедание или социальный слой и тем более, дискредитировать Вооруженные силы РФ.

Кроме того, автор против межнациональной вражды. Содержимое в книге может кого-то задеть. Если вы из тех, кто везде видит оскорбление лично в свой адрес-лучше пропустите. Увы, но книга не о вас.

Всё случившееся просто произошло со мной и с этими людьми, что появятся в сюжете. Оно не пытается сказать, что плохие все представители этой нации, социального слоя или взглядов. Это просто история, рассказывающая, что когда-то были такие люди и произошло это.

Призываю настоятельно-не проникаться ненависти к кому-либо, не смотря на написанное в книге.

Ненависть – путь к поражению.

Также прошу не использовать содержимое книги в качестве аргумента о несостоятельности какой-либо нации, социального слоя или Вооруженных сил РФ. Это просто моя история. А выводы – уже твои.

Всё. Официоз прошёл.

Ещё один момент и я отстану от тебя. В книге содержится достаточно грубостей, жестокости, насилия. Увы, такова жизнь и такая эта история. Я сглаживал многие места, дабы текст был читабельнее и не вызывал тошноту у нормальных людей. Если ты из тех, кто не переваривает жестокость, то лучше не читай.

Ты всё ещё здесь? Я очень рад. Тогда давай, пройдем этот путь.

Книга 1. Часть

Часть 1. Душа

1. Стук сердца и берца

ПОУУМ! ПОУМММ!

Мои берцы глухо стучат по ступенькам. Я поднимаюсь на этаж. В свою Часть, где мне предстоит служить срочку. На душе приторно-мутное ощущение, какое бывает, когда вляпаешься в дерьмовую историю. Особо предпосылок моей тревоги нет. Не считая «знаков», которые попадались мне на протяжении всего пути от распределителя до этой лестничной площадки.

Встряхиваю головой. Соберись, тряпка, какие знаки?!

Давай ещё радио начни слушать и внимать советы утреннего гороскопа.

*доносится звук радиостанции* «…Сегодня у скорпионов удачный день, но нужно быть аккуратным со своим здоровьем. Также есть шанс получить неприятное известие к концу дня…» -Улыбаюсь, хотя выходит криво и немного нервно.

Смотрю на поднимающегося рядом типа – сопровождающего, что пришёл за мной в штаб, не заметил ли он моей лицевой агонии. Но нет, его пьяные глаза тупо смотрят куда-то в пространство, и я удивляюсь, как он умудряется не споткнуться.

Надеюсь, у меня на сегодня хороший гороскоп и на все дни последующей службы, иначе, астрологи-гнать вас вилами в степи надо.

–Чё, ссска, бляя… -мычит тип, по-прежнему не двигая зрачками и я начинаю сомневаться в его умственном добром здравии.

–М? – мычу на всякий случай, думая, что его голосовой спазм был адресован мне, но он не отвечает.

Мда, будем надеяться, что он один такой на весь мой будущий личный состав, с которым мне предстоит познакомиться в ближайшие минуты.

Хотя, судя по значку, он в наряде – дежурный по роте, а туда, как я слышал, обычно сажают самых ответственных. Если так, то получается, основная масса моих будущих сослуживцев соображают похуже его. Ещё один дурной знак.

Четвертый этаж. Поднимаемся ещё выше. Похоже, моя рота располагается на самом верхнем, пятом этаже.

–Куришь? – выдаёт первое осмысленное предложение тип.

–Нет. – говорю я с гордостью, уверенный, что в армии такое оценят.

–Хуёво тебе будет.

Поднимаюсь, переваривая услышанное.

–Чё такой дрищ, ебать?

–Всегда таким был. – жму плечами.

–Тебе такому точно пиздец будет. Тощий, не курящий, ебало в прыщах. Лучше тебе развернуться и съебаться прямо от сюда в ебаную зелёнку.

Надо же, он способен на длинные диалоги. Я смущаюсь, хотя не особо сильно: пугать новичков любят везде, не только в армии. Вот, пятый этаж.

Впереди полу-ржавая железная дверь с большим круглым глазком, напоминающим чем-то вход в квартиру главного бандоса из «Бриллиантовой руки».

Несмотря на то, что я стараюсь крепиться оптимизмом, в моей душе нарастает чувство какой-то необратимости. И дело далеко не в том, что сказал мой сопровождающий, хотя на самом деле, совет убежать в зелёнку в итоге окажется не таким уж и плохим.

Да что я очкую? Я имею пояс по каратэ (не спрашивай цвет), занимался борьбой и вообще в школе много хулиганил! Чего бояться! Не давай себя в обиду и всё!

ПОУУМ! ПОУМММ! Стучит мое сердце.

Тип отворяет дверь по-прежнему пусто глядя куда-то. Я преодолеваю последние ступеньки, делаю вдох и захожу в роту.

В Часть…

Выкладываю вещи в тумбу в весьма мрачном расположении духа.

Мыло, бритва, щётка, паста и две зелёные тетрадки-мои сочинения и сборник стихов, что я нашёл в распределителе. Неизвестный тип написал рифмы на все случаи жизни и незамысловато подписался «Кумыс». Буду читать по возможности…

Рядом со мной возится со своей шконкой Точилкин. Он приехал в часть вместе со мной, но его привели на этаж почему-то чуть раньше.

Первые минуты в этом месте меня не обрадовали: пока я ожидал возле тумбы дневального, успел заметить целые мобы горцев и несколько узкоглазых.

Там же ко мне успели домотаться двое. Один-пьяный в хлам тип с огромными колхозными кулаками. Он с настойчивостью Джека Николсона из «Управление Гневом» спрашивал меня «Ты кто?».

Его почему-то не устраивали мои простые ответы: «Человек», «новоприбывший» и он продолжал задавать мне этот философский вопрос, ставя меня в тупик. У меня была мысль, разродиться фрейдовскими понятиями личности, что во мне, как и в моём «милом» собеседнике три составляющие: оно, я, сверх – я. Но, глядя в его пустой взгляд, полуоткрытый рот и сжатые кулаки, решил, что это будет тактической ошибкой.

Улыбаясь, как дурочка, я лишь спросил «в каком смысле кто я?»… В общем ахуительная вышла беседа.

Второй-с южными чертами лица, тоже докопался с чем-то похожим ко мне, но я и ему толком ничего не ответил, растерявшись от его вида, абсолютно не соответствующего обстановке и уставу: розовые флисовые штаны и… всё.

Да, именно так. Розовые. Флисовые. Штаны.

Позже я узнаю, что этот тип-один из самых отбитых здесь, возможно мне стоило догадаться об этом уже тогда, глядя на его «стиль».

Всё меньше мне хочется здесь находиться. Может попросить перевести меня в другую часть?

–Эй, ты! – слышу я с конца кубаря крик.

Внутри меня всё съёживается, рядом со мной замирает Точилкин.

Нагибаюсь, смотрю меж железных кроватных прутьев, – в конце кубрика на шконках расположилась компания из шести тел. На табуретке у них водка. Закуски нет.

-Иди сюда! – кричит кто-то оттуда.

Я приглядываюсь и вижу того любителя идентифицировать личность, с которым имел «удовольствие» общаться в коридоре.

Белобрысый, крепкий, с пустыми глазами и хриплым голосом. По его пьяному взгляду не понятно кому он кричит, так как его заспиртованные интеллигентные очи от сильного водочного течения расплылись в разные стороны.

-Я? – спрашивает за моей спиной Точилкин.

-ХуЯ! – летит тут же рифма в ответ. -Сюда иди, говорю!

Точилкин идёт в конец кубаря.

Испытываю секундное чувство радости и одновременно стыда.

Берусь за шконку, заправляю её, усиленно делая занятой вид, пытаясь уловить ушами дальнейшую судьбу Точилкина.

Говорят тихо и смысла разговора разобрать не могу.

Вдруг, раздается шлепок и звук падающего тела разносится по кубарю поражая моё сознание своей резкостью и беспощадностью.

Выглядываю из-за кроватей,-все шестеро топчут лежащее на полу тело, скрючившееся в позу эмбриона.

С силой сжимаю синее уставное покрывало.

Вмешаться или нет?

Нет. Не вывезу, а проблем нахватаюсь. Надо сначала понять кто они, сколько у них власти в роте и как часто такое бывает.

Может Точилкин сам нарвался, я-то разговора не слышал.

Пинать перестают быстро.

Ещё минута тихого разговора, возня, тяжелые шаги и возле меня появляется Точилкин, держащийся за ребра.

Под левым глазом у него набухает шишка, под правым рождается слеза.

Она одиноко вылезает, растет, резко скользит по щеке хозяина и, коротко сверкнув в полёте, умирает где-то на полу.

Отворачиваюсь.

Первое вечернее построение.

По моим прикидкам, нас в роте чуть больше сотни.

Около половины-выходцы из южной части страны и ребята с восточными чертами лица.

У многих русских ребят моего призыва замечаю синяки на лице.

Выходит дежурный офицер.

-Сейчас, готовимся к отбою, умываемся, хуё-моё и всё, после 22 часов никто не шарохается, ебать. – говорит он так, будто ему тяжело даются слова.

Он на несколько секунд зависает, затем зевает, обнажив коричневые зубы и язык с жёлтым налётом.

-Всё, съебитесь нах. – он лениво идёт в комнату офицеров, а мы разваливаемся кто куда.

Отовсюду раздаются незнакомые мне наречия, ругань, мат. Вокруг меня снуёт масса злых, гогочущих, стонущих… Я словно оказываюсь в стае гиен, беспощадно поедающих слабейших.

Иду обратно в кубарь и решаю не умываться.

Завтра, всё завтра. Буду осваиваться здесь, привыкать, а сегодня почему-то хочется просто зарыться под одеялом…

Через час мы все лежим.

Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.

Лёжа на втором ярусе своей шконки, вспоминая свои первые два часа в роте, понимаю, что попал в какую-то задницу, потому молю о том, чтобы утро «сломалось» и не вышло на смену.

Не буду засыпать. Так ночь будет длиться максимально долго.

Да, так и сделаю…

Подобно Нэнси в «Кошмар на улице Вязов», лежу под уставным покрывалом, слушаю звуки своей роты, а это сопение, плачь, ругань, смех и повторяю себе одно и тоже.

«Не засыпай, не засыпай, не засыпай…»

…заснул я быстро и незаметно, чтобы утром, первый раз открыть глаза в своей роте.