В восьмидесятые годы судья мог взять несовершеннолетнего под опеку суда и посещать его в камере, дома или в больнице. Благородный идеал как-то дожил до нового времени, помятый и заржавелый, как доспехи. Судьи замещали монарха и на протяжении веков были опекунами детей. Теперь эта обязанность перешла к социальным работникам CAFCASS[5], которые докладывают суду. В прежней системе, неповоротливой и неэффективной, была человеческая составляющая. Теперь меньше задержек, больше надо проставить галочек, больше полагаться на чужие слова. Детские жизни хранятся в компьютерной памяти, аккуратно, но тепла там изрядно меньше.