Предисловие

Идрис Шах познакомил Запад с удивительным собранием традиционных и современных историй. Их мудрость достигает глубин, недоступных интеллектуальному знанию. Истории эти пользуются широким признанием благодаря своему изяществу и развлекательности, но они также представляют собой искусно разработанные упражнения. Поведение героев в этих рассказах изображает психологические процессы, превращая историю в рабочий чертёж человеческого ума, и направляет читателя к его собственному видению истины, причём делает это способом, недоступным обычной литературе.

Роберт Орнстайн

«Искатель истины» – звучит романтично, но в действительности – это принятое в суфийской традиции техническое обозначение определённой стадии человеческого развития. Состояние человека на этой стадии диктуется рядом условий, и если в своём продвижении к следующей стадии он соответствует этим условиям, то перестаёт быть «ищущим» и становится «нашедшим».

В русском языке есть эквивалент слову «истина». В конце концов, кому не хочется узнать «всю правду» обо всём! В каждом из нас сидит ребенок, наспех обученный мышлению и поведению взрослого, и он по-прежнему хочет знать правду о мире и о себе. Просто не надо мешать ему слушать и слушать истории о реальности, той реальности, которая была до него, которая есть и будет.

Что же это за страна, по которой путешествует Искатель истины? Идрис Шах в компании суфиев прошлого и настоящего готов сопровождать нас в этом путешествии.

Перед нами встают образы великих мастеров прошлого: Хазрат Бахауддин Накшбанд, Ахмад Ясави, Моисей, АлиБег, Ибн-Хамза, Хаким аль-Мансури, Ибрагим Кхавас, Имам аль Газали, Абдуллах Ибн Джа’фар, Имам Абу Ханифа, Саади из Шираза, поэт Джами. Мы в присутствии людей, чьи слова, поступки, реакции продиктованы иными мотивами, чем те, которыми руководствуемся мы в повседневной жизни. Чтобы определить источник их вдохновения, нам не подобрать более удачного слова, чем старомодное слово «мудрость». Это вдохновляет и нас, нам тоже хочется приблизиться к этому источнику. Однако тут мы узнаём, что «человеческое существо приходит к мудрости благодаря сообщениям, шумихе, проповедям, чтениям и самовозбуждению. Но, даже приблизившись к ней, человек продолжает требовать все больше и больше того же самого, а не того, что может дать мудрость, и не того, ради чего он пришел к ней.

Пчелы по запаху находят цветок, но, оказавшись в непосредственной с ним близости, не требуют все больше и больше этого запаха. Они припадают к нектару, который должны собрать. То же с реальностью, содержащейся в мудрости, а рассказы и фантазии о ней подобны запаху цветка.

Поэтому «настоящих пчел» в человечестве очень мало. В то время как все пчелы, будучи приспособлены к собиранию нектара, и на самом деле пчелы, далеко не все люди суть “человеки” в смысле своей настроенности на восприятие того, ради чего они были сотворены».

В следующем разделе книги «Вопросы и ответы» мы оказываемся в компании Искателей, задающих вопросы автору «Искателя истины». Примеряя на себя вопросы и вслушиваясь в ответы, в каждом из которых информации больше, чем предполагает сам вопрос, мы оказываемся в лабиринте поиска, лабиринте с многочисленными ложными поворотами. Наш собеседник предостерегает нас относительно тех ходов, которые ведут в тупик. «Не следует молиться, если молитва мотивируется тщеславием; обряды вредны, когда вместо просветления они доставляют примитивные удовольствия вроде эмоциональных стимулов; не следует заниматься аскетической практикой, если это просто доставляет удовольствие».

Традиция существует как функция развития человечества, а не как древний монумент, призванный повергать последующие поколения в восторженный трепет или, таинственные ощущения.

И вновь мы наедине с историями, но эти истории предлагают Искателю, прежде чем отправиться дальше, сделать кое-что для себя. Господь говорит Моисею: «…Ты не сделал того, что требовала известная тебе справедливость – отдать бедному избыток богача. Могу ли я поручать тебе большее, если ты не делаешь и того, что должен делать?» Моисей в человеке означает ту его часть, которая, собственно, и занята поиском Истины, а богач и бедняк – отсутствие внутри человека равновесия. Однако Искатель найдёт здесь и указания, и ориентиры: «Когда мнение принимается за факт, этот «факт» не очень-то вписывается в действительность. Когда факты принимаются за знания, человек, который пытается усвоить их, становится внутренне неустойчив. Точно также, когда одержимость путают с долгом, возникает ощущение некоторой опустошенности…».

Автор знакомит нас с учителями традиции, с их методами обучения, где слова и поступки выражают функцию и предназначение учительства. «…Моя работа, – говорит один из них, – состоит в передаче того, что я должен передать. Все что я говорю и бо́льшая часть того, что делаю, следует этому образцу. Если я изменю своему долгу и вместо этого буду делать то, что хотите от меня вы, то стану вашим инструментом, а не инструментом Истины». Но и ученику необходимо соблюдать определённые правила при контакте с учителем, иначе взаимодействие может не состояться. Ошибочная позиция, в которую становится ученики имеет источник: «они неверно трактуют то, чему их учат другие. Вот две слабости, которые всплывают снова и снова: понимать слова слишком буквально и истолковывать их сугубо поверхностно».

Неожиданно мы оказываемся как бы в гостях у автора «Искателя истины», нечто вроде стоянки в пути. Идрис Шах рассказывает забавные истории, где юмор сопровождает обучение. Это ещё один принцип традиции.

Учитель-пьяница на увещевания своего друга отвечает: «Я работаю, чтобы заработать денег на выпивку. А ты предлагаешь мне бросить пить, чтобы я мог работать!» В древней притче о «пьющих» учителях и учениках ситуация обучения становится для них индивидуальной и групповой стимуляцией.

Ироничная манера изложения уравновешивает драматизм некоторых аспектов поиска и обучения, когда люди изучают одно, потом другое, переходят от учителя к учителю, не получая удовлетворения и, – продолжает автор, – «наконец, оказываются у моих дверей… Некоторые из них в результате всех этих опытов сильно покалечились. Что касается последних, то им, видно, никто не рассказывал старую шутку:

«Когда вы плотничаете, есть превосходный способ узнать, шуруп вам нужен или гвоздь. – Сначала вбейте в доску гвоздь. Если доска треснула, значит, вам нужен был шуруп».

«Иногда я чувствую себя автомехаником, – сетует автор, – которому владелец машины говорит: «Сделайте все так, чтобы машина поехала», а мне приходится брать на себя весьма неблагодарную миссию и говорить:

«Ваша проблема в том, что вы еще не научились водить машину».

Поскольку книга рассчитана на западного читателя, то областью непременного исследования для него должна стать западная культура – его формирующее начало. Ид-рис Шах отвечает на вопросы, свидетельствующие о том, что Запад для нашего Искателя истины – это страна, которую ещё предстоит открыть. «Когда Павлов обнародовал свои открытия о том, что у собаки может быть выработан условный рефлекс, одним из выражений того времени было: «Люди – не собаки!». Как бы то ни было, но, по крайней мере, привычки социальные и привычки, связанные с употреблением алкоголя на Западе, как было продемонстрировано в лабораторных условиях, весьма напоминают поведение крыс…». Наука, которой так гордится Запад и на которой основано большинство социальных институтов, в действительности, остаётся привилегией узкого круга учёных жрецов. «На лекции, посвященной переливанию крови, которая читалась перед научной аудиторией, лектор пренебрежительно говорил о «древних народных поверьях», бытующих среди простых людей и призывал ученых бороться с ними…» Когда прозвучал вопрос к собравшимся: «Кто из них знает свою группу крови?» – около четверти зала подняли руки. На вопрос же, многие ли знают свой знак зодиака, руки подняли все».

«Люди требуют истину, но любой рекламодатель знает, что истина – плохой продавец товаров. Исследования, представленные Американской Маркетинговой Ассоциацией, показали, что правдивые рекламы не работают, а лживые приносят успех за счет того, что создают в клиентах «закупочное» настроение. Именно из-за ненадежности зрения, ненадежности памяти, из-за желания человека, вследствие внушенных ему убеждений, поверить во что угодно, касается ли это религии, автокатастроф или жизни вымышленных персонажей, – суфии утверждают, что прежде, чем человек сможет видеть даже обычные вещи в их истинном свете, необходимо достичь объективного восприятия».

Каким бы удручающим ни было истинное положение вещей, оно не безнадежно. «Люди могут делать только то, что могут в данный конкретный момент. Возможно, им, придется дожидаться перемены обстоятельств, что позволило бы искать более высоких целей».

И, наконец, «обусловленность» – феномен, известный в суфийской традиции и только недавно получивший признание у западной психологии, которая, в отличие от суфиев, не склонна считать современного человека примитивным:

«Примитивному человеку свойственно придавать огромную важность тому, что глубоко затрагивает его чувства… Факт состоит в том, что эмоции повышают чувствительность человеческого мозга. Если сразу за переживанием не последует правильного объяснения происходящего (например: «вам всего лишь удалили зуб»), то на место объяснения встает сильное чувство зависимости от источника (даже предполагаемого источника) стимулирования. Вместо объяснения мозг прибегнет к псевдообъяснению…

Сознательная или бессознательная тактика многих религиозных, политических, социальных, племенных, психологических, схоластических и других догматических объединений как раз и состоит в том, чтобы создать подобную ситуацию, подстроив так, чтобы к моменту эмоционального пика командующая идея, завладевшая умом человека, была именно той идеей, которую данная система стремится распространить.

…Первостепенная задача состоит в том, чтобы сделать учащегося способным увидеть себя как жертву этих сил, и делать это необходимо до того, как он присоединится к организации или примет догму».

И на прощание – подарок! Набор удивительных сказок из сокровищницы суфийской традиции.

«Боишься ли ты потерять, что имеешь, и опозориться? – спрашивает дервиш Искателя истины – Боишься ли ты советов и помощи?»

«Я делаю всего лишь то, что делают другие, и избегаю того, чего другие избегают», – отвечает тот.

«Ты делаешь только то, – сказал мудрец, – что делают некоторые другие, а некоторые другие – не делают, и это свое поведение ты приписываешь всем другим».

Путь, по которому следует Искатель, полон невзгод и опасностей, но ведь, как известно любому мореплавателю: «Самое безопасное место на берегу».

И всё-таки достаточно «ищущих», которые становятся «нашедшими»…

«Вопрос: …А все-таки, как же остальным прийти к этому пониманию?..

Ответ: Им легко прийти к пониманию, если они действительно хотят учиться…»