Цитаты из книги «Войга»

Все в этом мире невозможно, пока не случится

Люди в горы едут, чтобы души лечить. А кто-то просто за вдохновением, хотя, мне кажется, это все где-то рядом.

Ничто так не закаляет дух, как сопротивление собственным страхам и опасениям

Вы знаете, это состояние, когда ты словно провалился внутрь себя, куда-то очень глубоко. Ты вроде и живешь еще, но в то же время и нет. Ты еще здесь, но и уже не в своей привычной роли. Ты словно отстраняешь от всего мира и занимаешь место наблюдателя, который неистово молит о том, чтобы так все и оставалось. В какой-то мере это состояние можно назвать на новый манер апатией, а в какой-то и самым настоящим бегством от реальности.

Ничто так не закаляет дух, как сопротивление собственным страхам и опасениям, которое зачастую нас делает истинными глупцами, захваченными азартом и безудержным рвением доказать собственную значимость в этом мире.

– Работа? Работа быть дурой? – зло рассмеялся над ней он.

будучи гостем в других мирах, я мог лишь наблюдать за происходящим, не имея и шанса стать частью чужой истории.

мелкая дрожь, когда ее взор уже привлекли внутренние убранства последней усыпальницы древнего бога. Она метала свой взгляд от одного столба к другому, пытаясь сравнить витиеватые кованные узоры их одеяний, затем тот самый жертвенный алтарь, со своим неприглядным для здешнего богатого убранства ликом, а затем и рыжеволосая дева, что сидела возле нее на корточках, обхватив руками свои колени и приветливо ей улыбалась. Нет, никогда прежде она не видела никого более красивого, чем эта девушка, всем своим видом источавшая пламя жизни, что никак не вписывалось в эти холодные стены. – Я

Принять боль? Да, ей были знакомы эти слова. Это была та самая мудрость, которую Влада нашла для себя еще на пороге взросления, когда мир казался настолько враждебным, настолько чуждым, насколько только могло его изуродовать сознание неокрепшей души. Она проходила через эти муки еще тогда, когда любая проблема казалась концом всего, когда решения могли быть только кардинальными, а значит невозможными в ее возрасте. Тогда нельзя было убежать ни в другую страну, ни стереть чью-либо память, даже свою собственную. Еще тогда она выбрала этот путь, еще тогда она приняла, что жизнь – это любви и боли парный стон. И то и другое жизнь, и нельзя принимать лишь одну ее сторону. Возлюбив ее по-настоящему, ты должен любить ее всю без остатка, так же, как и близкого тебе человека. Она сосредоточилась изо всех сил на тех ужасных чувствах, что царствовали сейчас в ее сердце, но не с отрицанием или смирением, нет, она сделала это с трепетом, мысленно обнимая и неистово прижимая их к себе, как любящая мать прижимала бы свое дитя к собственной груди. Она была им благодарна также, как и любви и счастью в ее жизни, ведь именно они, эти темные стороны великой монеты, сделали ее жизнь такой ценной, сделали счастье таким желанным, а любовь столь прекрасной. «Спасибо», – это был голос без голоса, что раздался в ее голове и тут же исчез, забирая все ее страдания вместе с собой. Она еще какое-то время лежала на том самом полу, пытаясь отдышаться, а также понять, когда успела так запыхаться. Видимо ее тело и разум какое-то время жили разными жизнями. Под ее кожей все еще ощущалась некая

– Знаешь, – сказала она не слышавшей ее голоса девушке, – а ты могла бы стать отличной подругой. Той, которая бы ничего никому не разбалтывала, правда, ничего бы и не слушала. Вот вечно так, где-то прибыло, где-то убыло.