По всем приметам, в глубокой древности, по крайней мере, в IХ и Х веках, здесь уже завязан был узел торговых и промысловых сношений.
Из подмосковных окрестностей устье и течение Всходни – самая замечательная местность и по историческим (Тушинским) воспоминаниям и главное по красоте местоположения. Вот где в незапамятные времена Москва, как торговый и промысловый узел, намеревалась устроить себе первоначальное свое гнездо. Вот где сношение Балтийского запада и Днепровского юга с Болгарским приволжским востоком и с Ростовским приволжским же севером, на перевале в Клязьму, встречали необходимую остановку, дабы идти дальше, устраивали стан и отдых, а следовательно надобное поселение и сосредоточение промысловых сил и интересов. Свидетелями такого положения здешней местности остаются до сих пор земляные памятники, раскиданные по окрестности вокруг группы курганов и места древних городищ.
Устье Всходни, как упомянуто, впадает в Москву-реку под знаменитым селом Тушиным, где еще существуют валы и разные земляные укрепления Тушинских воров. Но должно полагать, что в древнее время Всходнею прозывалась не самая река, а особая местность, лежащая выше по Москве-реке, перед которою на крутом берегу Москвы-реки и над глубоким оврагом стояла каменная шатровая церковь Андрея Стратилата[10] и где в XVI веке существовали церковь и монастырь Спас Преображения на Всходне, прозываемый также одним именем Всходня. Этот монастырь на Всходне или монастырь Всходня находился более чем на версту от самой реки, теперешней неправильно называемой Сходни.
В писцовых книгах начала XVII ст. он обозначается монастырь Всходня на р. Москве, что и дает повод предполагать, что такое имя монастыря обозначало особую местность, но не реку, которая в древности, по всей вероятности, прозывалась Горедвою, так как вверху теперешней Всходни в нее впадает река этого имени более значительным потоком, чем верховье самой Всходни[11].
Всходнею, по-видимому, именовалась местность, составляющая обширный поемный луг Москвы-реки, версты на полторы в квадрате, вверх по течению, с отлогим, постепенно возвышающимся берегом, который под деревнею Пенягиною разделен долом и ближе к стоявшей церкви, под ее горою, прорезан глубоким оврагом и речкою Борышихою. По этому долу, который впадает в целую систему далее идущих долов, возможно было восходить к руслу Всходни, минуя ее устье, отстоящее от Пенягинского дола более чем на три версты, и сокращая путь по извилистому руслу реки еще верст на семь. Здесь-то собственно по всему вероятию и находилась Всходня, то есть место, с которого начинался Всход, Восход по реке Всходне, дабы прямее достигнуть потока Клязьмы. Эти всходные долы, сокращая значительно речной путь, приводили в местность теперешнего села Братцева, откуда уже дорога шла по руслу реки вверх до перевала у села Черкизова на Петербургском шоссе, где вблизи теперь существует полустанок железной дороги Сходня. Около этой Всходни, на высотах берега Москвы-реки и упомянутого ручья Борышихи, расположено несколько групп древних курганов, которых в одном месте, на той же высоте, где стоял монастырь Всходня, в полуверсте против него, насчитывается до 40, что вообще указывает на значительное поселение, когда-то здесь существовавшее, быть может на самом том месте, где впоследствии основался монастырь Спаса. Всходный поемный луг Москвы-реки ограничивается еще выше по ее течению речкою Банею, которая на этом же лугу и впадает в Москву-реку. Здесь также по речке, по ручьям и долам могли существовать особые всходы к руслу Всходни, а потому и здесь встречается немало древних курганов, особенно при впадении в Баню широкого Русинского оврага у старой Волоколамской дороги.
Как бы ни было, но вся эта местность между селами Черневым на реке Бане и Спасским на Всходне, на пространстве пяти верст, в разных углах над речками и долами усеяна группами курганов, свидетельствующих вообще об особенной населенности этого подмосковного угла.
Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в 1890 году изволил производить расследование нескольких курганов вблизи села Чернева, в которых были открыты, кроме обычных, очень примечательные вещи, каковы: серебряный шейный обруч-гривна из пластины, скрепленной обоймицами, указавшими назначение некоторых особых блях, найденных при таких же гривнах в местности села Зенина, лежащего в таком же расстоянии с восточной стороны от Москвы. Затем найден был железный серп, дорогой свидетель земледельческой культуры, объясняющий, что здешнее население не было столь диким, как это представлялось Шлецеру и всем ученым немцам, писавшим о первых временах нашей истории.
Один большой курган, названный в писцовых книгах начала XVII ст. Великою Могилою и стоявший на суходоле по направлению описанного всходного пути, идущего к селу Братцеву, был разрыт в 1879 году. В нем покоился остов, весь обернутый берестою, с горшком в головах, на дне которого вытиснена монограмма, указывающая на хорошую гончарную работу. Окружавшие эту Великую могилу малые курганы доставили при раскопке несколько вещиц из женского убора, весьма обычных во всех подмосковных курганах: бронзовые о семи лепестках серьги, бусы сердоликовые и стеклянные, бронзовые браслеты из проволоки и т. п.
Нельзя сомневаться, что более подробное расследование курганов этой всходной местности укажет и на время, когда они были насыпаны; но и без того можно с достоверностью предполагать, что курганы должны относиться по крайней мере к X или к началу XI столетия.
Кроме курганов, здесь же находим внизу Всходни близ деревни Петровской древнее Городище на ручье Ржавце и речке Городенке, впадающей во Всходню. Затем вверху Всходни, по писцовым книгам, где-то указывается пустошь Вышгород, своим именем удостоверяющая, что существовал и Нижний город (упомянутое выше городище) и что оба города, быть может, служили охраною для всего этого пути или же местами защиты населения от вражеских нашествий.
Значительная населенность этих Исходных к Клязьме мест, какой ни выше, ни ниже по Москве-реке не встречается, может указывать, что торговые и промысловые сношения нашей древности уже намечали здесь место для знатного торгового узла, связывавшего торги Балтийского моря с торгами моря Каспийского и Сурожского (Азовского), и мы не можем отказаться от предположения, что здесь закладывалось основание для древнейшей Москвы-города. Сюда торговые дороги шли не только от Смоленска, но и от Новгорода, через древнейший его Волок Ламский, с Волги по рекам Шоше и Ламе на вершину реки Рузы, впадающей в Москву-реку. Ламский Волок был древнейшею дорогою Новгородцев в московские места и по большей части прозывался одним именем Волок. Для Новгородцев Серегерским путем, т. е. с самого своего верха, река Волга была обычною дорогою к далекому востоку. Но быть может малыми караванами небезопасно было по ней странствовать, поэтому и Новгородцы должны были являться на Москворецкую Всходню, чтобы Клязьмою удобнее и безопаснее добраться до Волги Камских Болгар, захватывая в торговые руки и самую долину Клязьмы. Во всяком случае, здешний путь был короче, чем по руслу Волги, не говоря о том, что Москвою-рекою Новгородцы должны были ходить и к Рязанской Оке, и на Дон.
Когда из вольных племенных земель образовались особые княжеские или же городские волости, то все промысловые и торговые узлы народных сношений обложены были особою данью под видом мыта, т. е. пошлиною за проезд и проход как бы через мост.
Можно полагать, что такая пошлина собиралась именно за доставляемые путникам удобства для этого проезда.
У Всходного места из Москвы-реки в Клязьму по-видимому также от давнего времени существовал мыт. Важное промысловое значение этой местности подтверждается свидетельством XV и XVI веков о существовании здесь мыта Войницкого, что у Спаса на Всходне, принадлежавшего городу Волоку Ламскому, тамошней волости Войничи[12]. Это любопытное свидетельство явно указывает на древнейшие связи Москворецкой Всходни с торговой Новгородской дорогой Ламского Волока. Сказание о роде Московских бояр Квашниных дает некоторые пояснения этому обстоятельству.
Оно рассказывает, что к в.к. Ивану Даниловичу Калите, по его вызову, приехал служить один из знатных Киевских вельмож, Родион Нестерович, с сыном Иваном и с целым полком дружины в числе 1700 человек. Вел. князь принял его с радостью, посадил его на первое место в своем боярстве Москвы и отдал ему в вотчину половину Волока Ламского; другая половина принадлежала Новгородцам. Через год боярин Родион оттягал и эту другую половину, выслав оттуда и Новгородского посадника. Тогда Великий князь отдал ему в область, во владение все села вокруг реки Восходни на 15 верстах [13].
Это пространство в точности обозначает весь путь Всходни до волока или перевала в Клязьму под теперешним селом Черкизовом, на Петербургском шоссе. Становится очень понятным, почему Войницкой мыт у Спаса на Всходне тянул к Волоколамску. Сын Родюна, Иван Родионович, умер в 1390 г. в монашестве и погребен в монастыре у Спаса на Всходне.
Итак, в незапамятное для письменной истории время, верстах в 20 от теперешней Москвы, от западных путей в эту сторону, создавалось гнездо промысла и торга, где впоследствии мог возникнуть и тот самый город, который мы именуем Москвою.
Выбор места вполне зависел от топографических удобств, при помощи которых именно здесь было возможнее, чем где-либо в другом месте, перебраться с одной дороги на другую по самому ближайшему пути.
И надо сказать, что если бы и на этом Всходничьем месте расселился со временем большой город, то Москва, быть может, представила бы еще больше местной красоты и различных удобств для городского населения.
Но история присудила быть Москве в той же окрестности, но на другом месте, как и по каким причинам, – это необходимо раскроется впоследствии при более внимательной разработке промышленных и торговых отношений разных областей древней Руси.
Мы упомянули, что поток Москвы-реки протекал от вершины, особенно от Можайска, почти по прямому направлению на восток, от самого города Москвы сразу поворачивает к юго-востоку и в том направлении течет до впадения в Оку.
Снизу, от области верхнего Дона и верхней Оки, т. е. от Рязанской и Северской области, этот исток Москвы-реки также служит прямою дорогою к древнему Великому Ростову и вообще в Суздальскую землю и опять необходимым перевалом в долину Клязьмы. По крайней мере этой дорогой ходили в Суздаль и Владимир не только из Чернигова, но и из Киева. Стало быть, этот путь, хотя отчасти и обходимый, все-таки был удобнее и выгоднее других. Оттого и Рязанцы, путешествуя во Владимир, всегда делали круговой обход на Москву, как и Владимирцы, идя на Рязань. А с Донской области и из древней Тмутаракани к Новгороду, как равно и к Балтийскому морю именно через Москву был самый прямой путь, известный торговым людям от глубокой древности. Вообще промысловое движение и снизу Москвы-реки, от юга, было столько же значительно, как и от ее вершин, от запада и севера.
И здесь низовые люди у Москвы же, желая идти к Ростову или к Болгарской Волге, должны были переваливать на Клязьму, но по другому ближайшему для них месту, именно по реке Яузе. Конечно, им не зачем было ходить на 20 верст дальше до западной Восходни, если здесь встречался более близкий переволок, такая же Яузская Восходня.
Имя реки Яузы в древнем топографическом языке в известном смысле может означать то же, что означают имена Вязьма, Вязема, Вяземка, Вазуза, Вязь, Уза, т. е. вообще вязь или связь, союз одной местности с другою, или вернее одного пути с другим, хотя бы и по очень узкому потоку, какой на самом деле представляет поток Яузы.
Так река, а по ней и город Вязьма Смоленская, текущая от верхней Угры в верхний Днепр, связывала путь из Днепра в долину Оки посредством Угры. Вблизи этой Вязьмы к северу течет и Вазуза, связывающая вершину Днепра с Волгою. В свой черед, та же Вазуза связывала с Волгою и пути Московской стороны. В нее впадает река Гжат, в которую от севера течет река Яуза, соединяющая пути с вершинами Москвы-реки и реки Рузы. Другая Яуза в Клинском уезде, Московской губ., течет от востока в реку Ламу, а от ее истоков к западу течет третья Яуза, впадающая в 7 верстах от города Клина к северу в реку Сестру, Волжский приток, где был проектирован канал для соединения Волги с Москвою-рекою посредством соединения рек Сестры и Истры. Эти последние две Яузы имеют течение одна на запад, другая на восток на одной широте градуса.
Должно упомянуть, что в третью Яузу от юга течет р. Вязь, впадающая в нее неподалеку на запад от с. Ямуги и берущая свое начало у д. Негодяевой от истоков второй Яузы, что идет в Ламу[14]. Звенигородская Москва-река, принимая в себя с правой стороны реку Вяземку, соединялась этой рекою с областью подмосковной Пахры через речку Бутынку и Десну. Вязовенка-река между Можайском и Борис-городком, у которого она впадает в Протву, связывает путь от Можайской Москвы-реки с Окою, куда течет Протва. В Можайском уезде упоминается также речка Яуза, на которой в 1631 г. существовал погост Спаса. Упоминается река Явза и в Гдовском уезде Псковской области (1623 г.).
Таким образом, все эти и подобные имена, а в том числе и имя Яузы, обозначали связь древних путей. Надо заметить, что именно реки Яузы за 1000 лет тому находились в глухих, непроходимых болотах и лесах, остатки которых и доселе еще совсем не истреблены и покрывают Клинский уезд в значительной силе. Речной поток в непроходимом лесу сам собою должен был представлять своего рода узилище, узкий, тесный проход, от чего имя Явза могло обозначать также и узину пути, при чем первая буква составляла только приставку, дававшую известный, но нам пока неведомый смысл слову Уза. Простое имя Уза, Узкая, также нередко встречается в топографическом языке[15].
Что же касается приставки Я, то ее присутствие встречается явственно во многих словах, каковы: язык, ярем, якорь, ягода, яблоко, ястреб и пр., а также и в топографических именах, например.: я – горбы, я – жолобицы, я – гость, я – звоны, я – козина, я— сивцова, я – осма и т. п.
Как бы ни было, но имя Яузы очень древнее имя[16] и родственное вообще нашему древнему топографическому языку, в котором и понятие о тесном речном пути точно также выразилось в словах Теснь, Тосна, Тесна и, наконец, Цна, река, известная и в Мещерской стороне, и на западе в коренной русской Славянщине, в Минской губернии. Вообще топографический язык богат указаниями на характеристику древних речных путей относительно удобства или затруднений в проезде по известным местностям.
По Яузе, по восточной дороге от Москвы, поднимались или опять также восходили вверх по течению этой реки глухим лесом (Сокольники, Лосиный Остров) до села Танинского и далее до самой вершины Яузы, затем следовал переволок у теперешнего села Больших Мытищ на село Болышево и древнее Городище, находящееся уже на Клязьме. Или по другому направлению от вершины Яузы по болотам Лосиного Острова, которые и теперь дают превосходную воду всей Москве, а за 1000 лет назад могли заключать в себе целое значительное озеро, еще более способное для пути. Здесь у переволока в свое время явились также свои Мытищи, которые в XV столетии прямо и называются Яузским Мытищем в значении целого округа местности[17]. Множественное Мытищи может указывать на два упомянутых направления дороги к Клязьме. В Татарскую эпоху здесь явились и Баскаки, как именовалось одно здешнее уже несуществующее селение на той стороне Клязьмы. Присутствие Баскаков еще более удостоверяет о промысловой значительности этого места. Возникновение этого Яузского пути можно относить к глубокой древности. Должно предполагать, что когда еще не было города – первое здешнее поселение гнездилось около устья Яузы, где луговая местность (занятая ныне Воспитательным домом) еще в XV стол. именуется Пристанищем[18], а по ту сторону Яузы на горах упоминается существовавшее где-то Городище[19]. На этой стороне реки береговая высота, господствующая над луговиною и доселе носит имя Гостиной горы (Никола Воробино), служившей, быть может, поселением для торговых приезжих гостей. Впоследствии, когда образовалось Суздальское княжество и его сношения и связи с Киевом и Черниговом стали усложняться, особенно при Суздальском в. князе Юрии Долгоруком, эта местность получила, кроме торгового, и политическое, то есть, в сущности, стратегическое значение, как первая открытая дверь в Суздальскую область, которую необходимо было укрепить для всякой опасности в между-княжеских отношениях.
Вот почему существовавшая здесь, вблизи упомянутого Пристанища, на Кремлевской горе, Княжеская усадьба под именем Москвы или Кучкова, вскоре устраивается городом, который был срублен в 1156 году, именно в то время, когда на Клязьме основалось Андреем Боголюбским новое княжество Владимирское.
Для нового княжества такой городок был необходим: он служил сторожевою защитою со стороны входа в Суздальскую область, и от Смоленска, и от Новгорода, и от Северских, а след., и от Киевских, и от Рязанских князей. Москва, таким образом, в качестве города является крепкими воротами Владимирского княжества на самой проезжей дороге. Как княжеский город она прямая дочь Владимира, как и Владимир был прямой сын Суздаля и внук Великого Ростова. Таково было историческое родство и преемство этих городов, оставивших впоследствии все свое богатое историческое наследство одной Москве.
Начало и судьба Города Москвы принадлежат уже истории летописной. Мы в этом изыскании о первом ее поселении или о первом ее селе пытались только собрать указания, где в действительности возрождалось это поселение в незапамятные для истории времена. Как видели, оно гнездилось на перекрестном очень бойком пути всех внутренних, так сказать, серединных сношений древнего Залесского населения Русской Земли, у перевала из речной долины Москвы-реки в речную же долину реки Клязьмы, вблизи двух небольших рек: Восходни, ныне именуемой Сходнею, и Яузы, вершины которых достигали этого перевала и потому служили самою удобною дорогою в лесных непроходимых дебрях, с одной стороны от Западных торговых путей, с другой – от торгового Юга. Политические причины уже летописной междукняжеской истории указали место теперешнему городу Москве у ворот не от Запада, у древней Восходни, а от Юга к упомянутому перевалу, вблизи устья Яузы. От этого Юга берега Москвы-реки, в дальнем и близком от них расстоянии, точно так же, как и у Восходни, были сравнительно густо населены, на что указывают многочисленные курганы, рассеянные в местностях сел Царицына, Борисова, Братеева, Сабурова, Котлы и др.
О проекте
О подписке