Обсессивный невроз

При обсессивном неврозе значимость эрогенных зон в качестве суррогатов гениталий не столь очевидна, как при истериии. Тем не менее анальная зона играет доминирующую роль. Что касается остальной части кожи, то новые цели, создаваемые влечениями чрезвычайно своеобразны. Мы знаем, что компоненты боли и безжалостности в половом инстинкте, для которых соответствующей эрогенной зоной является кожа (Freud, 1905а), имеют первостепенное значение.

Психоз

Шребер считает свою кожу гладкой и мягкой, что типично для женского пола, и, сдавливая любую часть своего тела, он может ощущать у себя под кожей женские «нервы сладострастия», особенно, если в момент сдавливания он думает о чем-то женственном. Это означает, что сдавливание или какое-либо иное воздействие на кожу придает этому действию значение изменения пола. Это важно, поскольку мужчины с кожными заболеваниями должны, как женщины, использовать кремы, а женщины для того, чтобы скрыть повреждения на коже, как правило, перестают использовать женскую одежду и начинают носить «мужскую» (например, в случае псориаза: брюки, длинные рукава, рубашки с воротником и т. д.).

Выражение эмоций

Кожа тесно связана также с выражением эмоций. Фрейд утверждает, что из всех прочих физических изменений, являющихся частью выражения эмоций, кровенаполнение кожи является примером воздействия психического на организм (Freud, 1905b, p. 286). Кроме того, как видно в следующем списке, есть способы выражения, в которых указание на кожу используется в качестве ссылки на эмоции. Вот несколько указаний на кожу или на вызванные кожей чувства, используемых для выражения идей, обобщенных следующим утверждением: кожа служит выражением эмоциональных настроений:

• Страх, волнение или шок: У меня мурашки по коже (пилоэрекция);

• Недоумение: Я застыл, я онемел (сужение сосудов и бледность);

• Смущение: Я покраснел (расширение кровеносных сосудов лица);

• Ярость: Я покраснел от гнева (расширение кровеносных сосудов);

• Повышенная чувствительность и раздражительность: Горячиться;

• Нервозность или страх: Мои волосы встали дыбом (пилоэрекция).

Кожа как средство выражения характера контакта:

• Абстрактный контакт: «Носиться с идеей», лелеять или играть с идеей, или наслаждаться идеей;

• Эмоциональный контакт: Это тронуло мое сердце;

• Агрессивный контакт: «Касание!» (Используется в фехтовании); ткнуть пальцем в кого-то;

• Сексуальный контакт: Целоваться и обниматься, сойтись с кем-то, щупать кого-то, ласкать, обнимать;

• Социальный контакт: Быть тактичным, иметь социальные льготы, избегать любых соприкосновений (с законом).

Экспрессивная функция пота:

• Потеть над чем-то (работать или добиваться в чем-то успеха с большим трудом);

• Досл.: В поте нутра своего (очень тяжело работать).

Экспрессивная функция рук:

• Жесткая рука (строго контролировать что-то);

• На руках (как карты на руках);

• Схватить на чем-то за руку (поймать за провинность);

• Рукопашный бой (противники находятся на близком расстоянии друг от друга);

• Исполнить желание, «прикоснуться к небу руками», «мечта ставшая реальностью».

Кожа, как символ идентичности:

• Любить (или не любить) конкретного человека; втирать кому-то что-то неправильное;

• «Оказаться в шкуре Иуды», Иуда предатель; «шкура дьявола»;

• Кожа и кости (чрезвычайно худой);

• Спасти свою шкуру (спасти свою жизнь);

• Разобрать кого-то по кусочкам (сплетничать о ком-то).

Кожа как выражение идентификации:

• «Хотелось бы/не хотелось бы оказаться в вашей шкуре», оказаться в положении другого человека.

Экспрессивная функция волос:

• «Он теряет волосы, но не свои уловки»; Старого пса не обучить новым трюкам;

• «Бросать седые волосы на ветер», разбрасываться предостережениями (делать что-то запретное или опасное, используется, как правило, в сексуальном смысле);

• Это стоило мне нескольких седых волос (что-то вызывает проблемы или беспокойство).

Кожа как выражение защиты или отсутствия таковой:

• «Нужно быть жестче» или «загрубеть» (приобрести опыт, чтобы не быть чувствительным и уязвимым);

• «Она настолько хрупкая, что вам можно только смотреть на нее, но не прикасаться» (Так говорят о тех, кто очень хрупок, все время на что-то жалуется и постоянно напряжен);

• Где кулак, там и кость (так говорят о чем-то, что другой расценивает как очень болезненное);

• Быть раздавленным, «лишиться кожи» (быть чрезвычайно чувствительным, ощущать себя лишенным кожи, чувствовать себя ранимым);

В заключение, вот некоторые цитаты из Фрейда, имеющие отношение к коже как эрогенной зоне и к эротической функции контакта, которые могут быть полезны читателю, интересующемуся данным вопросом:

1. Сосание пальца появляется уже в раннем детстве и может продолжаться в зрелости или даже сохраняться всю жизнь. Оно заключается в ритмичном повторении сосательного контакта ртом (или губами). Речь не идет о процессе приема пищи. Часть самой губы, языка или любой другой доступной части кожи – даже большой палец ноги – могут быть использованы в качестве объекта, с которым реализуется сосание (Freud, 1905а, p. 179–180).

2. Сексуальные проявления этой эрогенной зоны, относящейся к действительным половым частям, составляют начало позднейшей «нормальной» половой жизни. Благодаря анатомическому положению, раздражению выделениями, мытью и вытиранию при гигиеническом уходе и благодаря определенным случайным возбуждениям (вроде вползания кишечных паразитов у девочек) ощущения удовольствия, которые способны давать эти части тела, неизбежно обращают на себя внимание ребенка уже в младенческом возрасте и будят потребность в их повторении. Если окинуть взором всю совокупность имеющихся приспособлений и если принять во внимание, что мероприятия для соблюдения чистоты едва ли могут действовать иначе, чем загрязнения, то нельзя будет отказаться от взгляда, что благодаря младенческому онанизму, от которого вряд ли кто-нибудь свободен, утверждается будущий примат этой эрогенной зоны в половой деятельности. Действие, устраняющее раздражение и дающее удовлетворение, состоит в трущем прикосновении рукой или несомненно рефлекторном давлении сжатыми вместе бедрами. Последний прием применяется чаще всего девочками. У мальчика предпочтение, оказываемое руке, указывает уже на то, какое значительное добавление к мужской половой деятельности привнесет в будущем влечение к овладеванию (ibid., p. 187–188).

3. Но многие рассказывают как несомненный факт, что первые признаки возбужденности в гениталиях они пережили во время драки или борьбы с товарищами; при этом положении, однако, помимо общего мускульного напряжения, оказывает действие также прикосновение на большом протяжении кожи к противнику (ibid., p. 202–203).

4. Самая далекая от сексуального объекта зона, глаз, при условиях ухаживания за объектом оказывается чаще всего в таком положении, что возбуждается тем особым качеством возбуждения, повод к которому в сексуальном объекте мы называем красотой. Процессы сексуального объекта называются поэтому также «прелестями». С этим раздражением, с одной стороны, связано уже наслаждение, с другой стороны – следствием его является то, что сексуальная возбужденность повышается или вызывается. Если присоединяется возбуждение другой эрогенной зоны, например, нащупыванием руки, то получается такой же эффект, – с одной стороны, ощущение наслаждения, усиливающееся сейчас же благодаря наслаждению от изменений «готовности», а с другой стороны – дальнейшее усиление сексуального напряжения, скоро переходящего в вполне определенное неприятное чувство, если ему не дается возможность доставлять еще наслаждение. Более ясен может быть другой случай, например, когда у сексуально не возбужденного лица прикосновением раздражают эрогенную зону, хотя бы кожу на груди у женщины. Это прикосновение вызывает уже чувство наслаждения, но одновременно больше, чем что бы то ни было, способно разбудить сексуальное возбуждение, требующее нарастания наслаждения. В этом-то и заключается проблема: как происходит, что ощущаемое наслаждение вызывает потребность в еще большем наслаждении (ibid., p. 209–210).

5. При неврозе навязчивости самым замечательным становится значение импульсов, создающих новые сексуальные цели и, как кажется, независимых от эрогенных зон. В наслаждении от подглядывания и эксгибиционизма глаз соответствует эрогенной зоне; в составе боли и жестокости сексуального влечения ту же роль берет на себя кожа, которая в отдельных местах тела дифференцируется в органы чувств и модифицируется в слизистую оболочку как эрогенная зона par excellence (ibid., p. 169).

Связь бессознательного с кожей и с ее функциями

Одним из этапов анализа отношений между кожей, бессознательным и их функционированием может быть изучение «Толкования сновидений», «Тотема и табу» и работ по групповой психологии (в частности, по феномену идентификации) и фетишизму.

Мы знаем, что деятельность бессознательного опосредствована механизмами конденсации и смещения, возникающими между предметным и словесным представлениями, кроме того, мы привыкли полагать, что эти артикулируемые мысли и фантазии могут прорабатываться только психическим аппаратом. Вместе с тем существует большое количество гипотез в рамках психоаналитической теории, опираясь на которые, Фрейд утверждал, что соматическое может переплетаться с миром представлений, используя те же механизмы, что и представления: например, когда он критически исследует научную литературу по сновидениям, обусловленным соматическими стимулами и соматическими источниками сновидений; когда он описывает переживание удовлетворения и переживание боли; когда он развивает концепцию влечений; или когда он описывает Ид. Эти утверждения он также выдвинул на передний план в своей теории о чувствах, не способных быть бессознательными, которые могут иметь свой «иннервационный ключ» в бессознательных представлениях (Freud, 1900b; Chiozza, 1980; Ulnik, 1990, 2002). Мы не должны забывать, что в письме Гроддеку в 1917 г. Фрейд писал, что «бессознательное действие оказывает глубокое пластическое влияние на соматические процессы, недоступные ни одному сознательному акту» (Freud, 1915b, прим. 6).

С этой точки зрения, можно сказать, что ассоциативные связи сознания, – даже несмотря на то, что они были введены ради возможности ссылаться на отношения между представлениями, – могут включать в себя также и физический контакт, делая его звеном единой мыслительной цепи. Именно поэтому две части тела одного человека или разных людей могут мысленно связываться после того, как между ними произошел физический контакт. Ассоциативные законы, которым они подчиняются, могут быть теми же, что управляют бессознательными репрезентациями. Например, девушка может предстать перед своими друзьями в ореоле нарциссизма от одного только прикосновения рукой к своему рок-кумиру. Она может отказываться мыть эту руку, как будто желая превратить прикосновение в несмываемую татуировку.

Всего лишь одного физического контакта может оказаться достаточно, чтобы возродить или пробудить не только ощущение возбуждения, идеи и прошлые воспоминания, но также и новые ассоциации. В бессознательном возможно уравнивание невинного контакта и полового контакта. Отсюда выражение «ткнуть (в кого-нибудь) пальцем», которое буквально означает контакт пальцем, может быть истолковано как эротическое намерение.

Толкование сновидений

Усиливающая и деформирующая мощь, с которой сновидение «задействует» тактильные раздражители, является доказательством существования того, что бессознательно ощущается на уровне отношений при столкновении с каждым стимулом сближения или разделения, а на физическом уровне – при каждом контактном стимуле, будь то ласка, першение, щипок, укол, сдавливание, боль, тепло или холод. В примерах, приведенных Мори и цитированных Фрейдом при изучении им научной литературы по сновидениям, можно видеть, что на бессознательном психическом уровне небольшой кожный стимул может уравниваться с полным разделением, или наоборот, считаться гомологичным жестокости, сближению, сдерживанию, интрузивному вторжению и т. д. Цитируемые Фрейдом примеры Мори парадигматичны:

Ему щекотали перышком губы и кончик носа. Во сне он видел страшную форму пыток: на его лицо накладывается маска из смолы и затем снимается вместе с кожей.

Ему слегка пощипывали шею. Во сне он видел, как ему ставят горчичники, и думал о враче, который лечил его в детстве.

К его лицу подносили горячий, утюг. Во сне он видел, как водители проникли в дом и принудили обитателей дома отдать деньги, поджаривая им ноги в мангале с горячими углями (Freud, 1900a, p. 25).

Во сне, простое ощущение першения, пощипывания, тепла на коже, чувство сближения с кем-то, отделение или контакт переводится, переписывается и интерпретируется как отчуждение, жестокость, сближение, объятие, агрессия или отделение кожи. Это может быть объяснено связью между прикосновением и побуждением к жестокости, переживанием контакта как утраты защитного барьера от стимулов, а также переживанием сепарации как утраты общей со значимым другим кожи, охватывающей их обоих.

В своей работе «Инфантильный материал как источник сновидений» (Freud, 1900a, p. 189) Фрейд обращается к собственному сновидению, которое побуждает его связать чешуйки эпидермиса со смертью. В этом сновидении, которое он назвал «сновидением о Судьбе», он надевает пальто на меху, после чего встречает трех женщин. Одна из женщин потирает руки, как будто замешивает тесто для пельменей. Анализ сновидения обнаруживает, что эта женщина представляет собой образ матери Фрейда, которая в детстве пыталась поговорить с ним о смерти. Потиранием рук она показала ему отслаивающиеся черноватые чешуйки эпидермиса, символизирующие то, что все мы созданы из праха, и подтверждающие то, что «ты – прах и в прах вернешься», что «ты всем обязан природе смерти» (Freud, 1900a, p. 205)^[2].

Связывая элементы этого сновидения, затрагивая таким образом самые фундаментальные вопросы личности, сексуальности и смерти, Фрейд утверждает, что мы чувствуем близость нам нашего собственного имени так же, как мы чувствуем близость собственной кожи, и тем самым неявно подчеркивает неразрывную связь кожи и идентичности. Во сне кожа представлена руками матери, ее черноватыми чешуйками эпидермиса, а также пальто.

Слова матери пробудили во Фрейде сыновний комплекс, поскольку она говорила о рождении человека и о его смерти. На Фрейда повлияли события, связанные с шутками вокруг его имени, которые сработали как дневные остатки. Его сыновние привязанности обсуждались и высмеивались, так что этот вопрос в тот момент был актуален для него.

Несмотря на желание матери на живом примере объяснить сыну теорию происхождения, Фрейд в детстве был явно не готов усвоить это объяснение. Вместо этого образ чешуек эпидермиса сработал как «преждевременный образ» (по Назьо), т. е. как образ, который производит на ребенка впечатление, выходящее за пределы его рецептивных способностей усваивать и осмыслять то, что он видит. Такого рода переживания действуют как «потусторонний зов», побуждая человека отвечать, несмотря на то, что для ответа у него нет абсолютно никаких средств. Когда нам не хватает слов или воображения, чтобы ответить на такого рода «зов», может появиться органическое поражение, как это происходит, например, когда мы получаем неожиданное и несправедливое уведомление о сокращении, когда нас призывают соответствовать роли, с которой мы не в состоянии справиться, или когда мы сталкиваемся с огромным потоком новостей, которых мы не ждали.

В этом сновидении чешуйки эпидермиса (о которых говорит сам Фрейд) образуют связь с психическими представлениями. Они превращаются в символ кастрации и смерти (Freud, 1900a), поскольку всякий объект, отделяющийся от тела, снова и снова обнаруживает факт нашей уязвимости и, следовательно, нашу смертность и одновременную принадлежность к роду.

Хотя это сновидение вполне могло быть названо «сновидением о пельменях» (мать Фрейда лепила пельмени), Фрейд ассоциировал это слово с фамилией университетского профессора Knoedl («пельмень»), которому он был обязан своими познаниями в гистологии кожи, – сам Фрейд называет свой сон «сновидением о Судьбе», поскольку это название больше соответствует сверхъестественному эффекту, произведенному сном. Представители судьбы парки (мойры) – это три мифические сестры, они прядут и пропускают через свои руки жизни смертных. Они держат в своих руках, соответственно, рождение, брак и смерть, и они отмеряют жизнь каждого человеческого существа нитью, которую выпрядает первая сестра, навивает вторая и отрезает, когда придет время, третья сестра. Эти три божества зовутся Клото, Лахесис и Атропа. Дочери ночи, они дают во владение смертным добро и зло и наказывают людей и богов за проступки. Гесиод утверждает в «Теогонии» (Bozal, 2002), что гнев богинь ужасен, когда они обрушивают его на всех грешников, прежде чем исполнить свое жестокое наказание. Три женщины часто появляются в сновидениях, например, в сновидении об инъекции Ирме.

Ввиду сомнения в идентичности и интересу к появлению человека на свет, вероятно, объяснения матери и демонстрация ею рук с черноватыми чешуйками эпидермиса могли вызвать у Фрейда не только тревогу, но и переживание того, что его жизнь в руках матери, предстающей подобно Клото на картине Гойи, держащей в руках маленького человечка, связанного по рукам ею самой. Судьбу, ожидающую этого человека, хранит Атропа, судьба неотвратима, поскольку «ты обязан Природе смертью». Вполне возможно, что если бы Фрейд не создал этот сон, он бы страдал тогда от поражения в каком-нибудь органе.