Я хочу сказать спасибо…

…моему первому критику-мужчине.

Я так и не нашла в этом тексте то место, в котором деревья могли бы подсматривать за моими героями, но я знаю, что ты и без этого прочтешь мои книги. И скажешь мне правду и нужные слова. И не только по поводу моего творчества.

С любовью и уважением, твоя Сестра

…тебе.

Благодаря тебе я поняла, что каждый из нас достоин любви даже в самый темный день жизни. Особенно в этот день. Спасибо.

С любовью и уважением, Я

Глава 1

*Логан*

– Логан, мы в паб. Ты с нами?

Я тупо пялился на стену, сжимая в руке смартфон. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я устало опустился на диван и застыл.

Время не играло роли.

Время играло против меня.

– Логан!

Я смотрел в одну точку, машинально вдыхая и выдыхая, и улавливал обрывки фраз. Голос Джеймса доносился до моего слуха так, словно камрад кричал с другого конца квартала. Но он стоял рядом. Просто в голове было слишком много мыслей, чтобы там уместился этот надоедливый парень.

А думал я о том, что Хоуп пропала. Окончательно.

Наш план осторожно прощупать почву законными способами, не пересекая ее личных границ, полетел к чертям собачьим, когда за первые несколько недель мы не узнали ровным счетом ничего. Последний звонок тоже не увенчался успехом. Я все же нашел Анну. Это был рискованный шаг. Это было вторжение в круг друзей Хоуп, в который она меня еще не впустила. Но я просто не представлял, что делать. А потому, не зная о ее подруге абсолютно ничего, разыскал ее в социальных сетях, в которые моя девочка не заходила с конференции в Новом Орлеане.

Стоило Анне услышать мой голос, она вскрикнула от восторга. Она точно знала, кто я такой, и искренне обрадовалась звонку. Но к концу нашей беседы говорила так тихо и растерянно, что я с трудом мог разобрать слова.

К концу разговора Анна переживала за Хоуп так же сильно, как и я.

Моя девочка пропала со всех радаров. Я не мог ее найти ни в Портленде, ни в Бостоне, испробовав все законные…

– Логан?

Я глубоко вдохнул, возвращаясь в реальный мир, и потряс головой. Надо что-то ответить. Хотя почему «что-то»? Ответ был очевиден.

– Нет.

Мой голос звучал так хрипло, что самому стало противно. Я поморщился и несколько раз кашлянул, прочищая горло.

«Ведешь себя, как тряпка».

– Нет, Джеймс. Не хочу.

Камрад опустился на диван рядом со мной. Я посмотрел на него и тяжело вздохнул, прекрасно понимая по его взгляду, что будет дальше.

Во взгляде камрада легко читалась тревога. За меня. Он пытался помочь. В каждом его жесте читалась суровая мужская поддержка. Но всему есть предел. И Джеймс к своему подошел.

Камрад хмурился и выглядел так, словно собирался выдать какую-то невероятно важную вещь, истину в последней инстанции, но последние две недели вел одну и ту же песню. Весьма фальшиво, надо сказать.

– Мужик, прошло уже полтора месяца. Тебе стоит…

Я крепко зажмурился и мотнул головой.

– Джеймс, заткнись.

Я не мог больше слушать эту песню. Каждая ее нота вгрызалась в сердце до боли. Потому что каждая ее нота была мучительной правдой. Он хотел попросить меня перестать искать. Убедить в этом. Потому что Хоуп ушла. Она оставила меня. Бросила. И все. А я…

Джеймс тяжело вздохнул, но ничего не ответил.

Чудно!

Мы сидели в моей гостиной в полной тишине. Квартира, которую я так любил раньше, сейчас была мне ненавистна. Несмотря на то, что я практически не оставался один, я был невыразимо одинок. Так одинок, что от прыжка в окно меня останавливало только то, что у парней был план… который начал трещать по швам после двух недель поисков и вынюхиваний.

Дверь в квартиру распахнулась. Я на секунду прикрыл глаза, слушая быстрые шаги. Коннор. Раздраженный Коннор.

– Слушайте, это не смешно! Хорош тормозить! Я уже задолбался…

Он резко замолчал и замер на месте. Его взгляд жег мой затылок. Джеймс повернулся к нему и сделал страшные глаза. Слабые духом люди умерли бы на месте от инфаркта, лишь взглянув на лицо камрада, но не мы, привыкшие к другу и его гримасам. Обмен многозначительными взглядами и молчание затянулись.

«Они будто бомбу обезвреживают».

Но Джеймс не был сапером, хоть и любил взрывчатку до безумия. И Коннор не был сапером. Он снайпер.

– Что стряслось?

Джеймс указал на меня выразительным взглядом и развел руки в стороны. Коннор кашлянул, сразу поняв, ЧТО ИМЕННО СТРЯСЛОСЬ.

Ничего нового. Логан Грин снова впал в транс, когда очередная ниточка ни к чему его не привела. Точнее, ни к кому. А еще точнее – к Хоуп Картер.

Я повернулся к снайперу.

– У меня нет настроения. Идите без меня.

Коннор пристально посмотрел на Джеймса и спустя несколько секунд вышел из квартиры. Я отвернулся и снова уставился на стену, поглаживая чехол смартфона и думая… Да ни о чем я не думал. Не было у меня идей, что делать дальше. Законные и полузаконные способы мы испробовали. Осталось только…

– Логан.

Я вопросительно изогнул бровь, не переставая буравить стену взглядом. Мне совершенно не хотелось разговаривать с камрадом, но он… мой друг. Брат, я сказал бы. И он не мог оставить меня в беде одного. А потому делал все возможное, чтобы вытащить из анабиоза.

В другие дни я принимал его помощь и поддержку с благодарностью. Но сегодня он решил переступить опасную черту.

– Мужик, так нельзя. Ну нельзя так! Ты себя прикончишь! Ты это понимаешь? Она того не стоит…

Внутренности моментально заледенели. Сердце пропустило удар. Я прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, прекрасно понимая – если он продолжит…я его ударю.

– Она стоит всего, что у меня есть.

Каждое слово я проговорил четко и раздельно. И каждое обожгло нервные окончания ужасным осознанием. Все сказанное мной – правда. Очень тяжелая. Абсолютно невероятная!

Всего неделя!..

Я стиснул челюсти.

«Как же больно!».

– Логан…

– Джеймс. Не надо.

Камрад опустил руку на мое плечо и открыл рот, чтобы продолжить, но я резко повернулся к нему, сбрасывая тяжелую ладонь.

– А что будет, если Мия уйдет, а? Что, черт возьми, будет с тобой тогда?

Джеймс нахмурился, пристально следя за мной. Его глаза поблескивали.

Я выдавил, почти задыхаясь от боли:

– Что, если все, что тебе останется от нее, это вот это?

Я разблокировал смартфон отпечатком пальца и протянул Джеймсу. На экране появилось сообщение полуторамесячной давности.

Камрад нахмурился сильнее. Он смотрел исключительно на меня, словно на экране было что-то мерзкое и отвратительное. Хотя я сомневался, что этого парня вообще можно чем-то пронять после стольких лет с нами в одном отряде.

Кстати, так же я думал про себя. До встречи с Хоуп Картер.

Джеймс опустил взгляд на смартфон и пробежал глазами по строчкам, а в моей голове зазвучал голос Хоуп. Она читала написанное ею же сообщение: Прости меня за то, что ты сейчас чувствуешь. Я должна разобраться с одним делом. И я должна сделать это сама. Это очень важно. Я люблю тебя, Логан. Только твоя девочка.

Камрад помолчал пару секунд, гипнотизируя экран, нервно разгладил джинсы и перевел взгляд на меня. Уверенности в нем поубавилось. Значительно.

– Мужик, это хреново. Но…

Его брови изогнулись, придавая лицу печальное выражение.

– Она бросила тебя. А ты ведешь себя, как маньяк, пытаясь разыскать ее.

Я прикрыл глаза и медленно выдохнул, давя яростные крики и ругательства.

Камрад молчал. Знал, что мне нужно время, и ждал, когда я приду в себя. Как и десятки других раз за эти полтора месяца. И мне удалось успокоиться. Не наброситься на друга.

– Так что, Джеймс? Что будет с тобой, если Мия уйдет вот так, ничего не объяснив?

Камрад выдержал мой мрачный взгляд, нервно взъерошил волосы и, наконец, ответил:

– Не знаю. Уйду в запой. Буду орать на стены. Буду убиваться, как ты.

Я кивнул и откинулся на спинку дивана.

– Просто уйди.

– Грин…

Нервные окончания обожгло воспоминаниями. Ее шепот: …да, Грин…

Сердце с силой врезалось в диафрагму. Я невольно вздрогнул и просипел:

– Не называй меня так. Просто… уйди.

Джеймс еще несколько секунд разглядывал меня, а потом встал и вышел из комнаты. Я держался изо всех сил и дал волю эмоциям, лишь когда хлопнула входная дверь. Я запустил диванную подушку в стену и заорал. Громко, страшно. Так, что все соседи наверняка слышали меня.

Как и много раз до этого.

Я орал до тех пор, пока не стало саднить в горле, пока не потемнело в глазах из-за нехватки воздуха. Пока не стало немного легче.

Отшвырнув телефон, я потер виски пальцами и прикрыл глаза. Голова разболелась. Снова.

«А чего ты хотел?! После твоего ора голова болит даже у собаки твоих соседей!».

Грустно усмехнувшись, я схватил смартфон, встал с дивана и прошел в кухню. Выудив из холодильника бутылку виски, отвинтил пробку и отпил прямо из горлышка, пытаясь залить алкоголем огонь в грудной клетке.

Больно.

Шесть недель поисков.

Одиночества и боли.

Не проходит.

Не становится легче.

Стоит закрыть глаза, память, сука, услужливо рисует ее образ. Худенькая девушка с зелеными, как листва деревьев, глазами и каштановыми, с медным отливом волосами. В деталях рисует ласковую, немного смущенную улыбку. Пухлые губы приоткрываются, я словно чувствую воздух, который она выдыхает, когда шепчет: Грин…

Больно, просто жесть как больно.

– Хоуп, где же ты?

Мой тихий голос показался настолько громким в квартире, где даже ход секундной стрелки оглушал, что я зажмурился и ссутулился. Что-то тяжелое опустилось на плечи. Либо потолок, либо… небо. Стоять стало невыносимо тяжело. Я застонал и рухнул на пол на колени. Боль прострелила суставы, но мне было все равно. Боль, которая жгла меня изнутри, была сильнее.

– Почему ты ушла?

И снова никто не ответил. Даже когда я повторил этот вопрос несколько десятков раз.

Я был один в этой чертовой квартире…

***

Опершись спиной об холодильник, я потягивал виски прямо из темно-зеленой бутылки и перечитывал сообщение Хоуп. Уже в тысячный раз я пробегал взглядом по строчкам, пытаясь найти хоть какой-то смысл.

Любит меня.

Только моя.

Должна справиться.

Сама.

Без меня.

«Какого черта, Хоуп?! Что с тобой произошло!? Что стряслось, что ты посчитала нужным вычеркнуть меня из своей жизни?!».

Я вздрогнул, когда картинка на экране сменилась.

Входящий звонок. Мия.

Подавив раздражение, я смахнул трубку и прижал смартфон к уху.

– Привет.

В трубке раздался тяжелый вздох.

– По голосу слышу, что ты не в порядке и пьян.

– Рад тебя слышать.

Не питая никакой надежды, я ждал, что скажет подруга Хоуп. Она должна была еще раз проверить офис.

Мия грязно ругнулась, явно позаимствовав выражение из лексикона будущего мужа.

– Рано радуешься. Хотя… Короче, ее документы в Бостоне. Это значит, что она переводится в наш офис.

– Почему ты так…

– Дослушай.

Я рвано вздохнул. Все вокруг были уверены, что Хоуп все же переедет в Бостон. С одной стороны, это внушало надежду. С другой – какая, к черту, надежда? Откуда мне знать, что, переехав в Бостон, она выйдет со мной на связь?

– В портлендском офисе ее не видели столько же, сколько и мы с тобой. Она завершила дела, собрала вещи и ушла. И больше на связь с коллегами не выходила.

Я прикрыл глаза и запрокинул голову, ударился затылком об холодильник. Это я знал. Эту информацию Мия раскопала в первый же день и с тех пор постоянно обновляла сведения, которые оставались неизменными – Хоуп в старом офисе не появлялась.

Легкая улыбка тронула уголки губ, когда я вспомнил, как именно Мия выясняла информацию, какими проверками угрожала несчастным сотрудникам.

– Я снова вышла на связь с Харпер.

Я машинально кивнул. Эта ниточка тоже ни к чему не привела.

Мелисса Харпер сопровождала Майкла Картера на конференции в Новом Орлеане. И не только в качестве коллеги – пару раз, завершая смену поздним вечером, я оставлял их в номере Картера наедине.

В груди вскипела злость, стоило вспомнить, как он смотрел на Хоуп, как лапал ее, трахая при этом Харпер.

«Мерзкий засранец».

Найти Мелиссу труда не составило, а вот связаться с ней… Эта женщина вообще не сидела на одном месте. Застать ее в кабинете было сложнее, чем поймать молнию. Пришлось Командору навестить мероприятие, которое устраивал в одном из театров Вашингтона головной офис, чтобы выцепить будущую начальницу Хоуп. Сказать, что она удивилась – вообще ничего не сказать, когда предводитель нашего отряда заявился на тусовку бизнесменов в рваных джинсах. А когда начал задавать вопросы про мисс Картер…

Я невольно поморщился, вспомнив тот неловкий разговор со Стивом. Точнее, его полный досады голос, когда он объяснял мне, почему мои поиски выходят за грань разумного.

– Харпер тоже толком ничего не сказала. Она связывалась с Хоуп, и та сказала ей, что все помнит и скоро выйдет на работу. И все.

Мия выругалась, и я слабо улыбнулся.

– Не стоит тебе повторять за Джеймсом такие слова. Язык отсохнет.

– Ну нет у меня других слов. Нет!

Девушка снова выругалась, и я тихо засмеялся. Я прекрасно понимал, про что она говорит. У меня тоже других слов не было. Даже ругательств – все израсходовал. Осталось только два вопроса: где Хоуп и почему она исчезла?

– Мелисса дала ей шесть недель на переезд и пока что не переживает. Поверь, дружище, я притащу ее к тебе за волосы, когда она войдет в чертов офис. После того, как сама ей наваляю. Я обязательно притащу ее к тебе! Вполне возможно, что не совсем целую, но притащу!

– А как же твой отпуск?

Мия фыркнула в трубку.

– Оставлю глаза и уши.

Я с сомнением покачал головой, но промолчал. Я спокойно мог представить, как невеста Джеймса грозной фурией носилась по офису, вызывая ужас у сотрудников. И как сильно ее за это не любили тоже мог представить.

– Но сейчас… я не могу найти ее. Я не знаю, где она. Я… Я пыталась.

Голос девушки дрогнул в конце фразы, и я невольно зажмурился. Говорить с ней было просто – она злилась на Хоуп и так же, как я, переживала и хотела найти ее. И извинялась передо мной за то, что у нее не получалось. А еще… ей было больно. Как и мне. И так же обидно.

Нет. Не так, как мне, но…

Я прижал ладонь к груди и стиснул челюсти.

Больно. Очень больно. Слишком больно.

Мия судорожно вздохнула и откашлялась. Казалось, что она вот-вот заплачет, и мне стало жутко стыдно.

– Мия…

– Я позвонила Анне, ее подруге из Портленда. Я нашла ее номер. Представилась работодателем.

– Я тоже ей звонил. Совсем недавно. Что она сказала тебе?

Странная и совершенно неожиданная надежда ворвалась в душу, распахнув дверь с ноги. Возможно, с Мией девушка была откровеннее?! Я почти взмолился:

«Скажи что-нибудь, чего я еще не узнал, прошу».

Но надежда разбилась вдребезги, когда девушка горько хмыкнула.

– Понятно, почему она была такой потерянной. Два звонка на тему: «Куда делась эта чертова Хоуп?» любого доведут до инфаркта.

Я тяжело вздохнул. Наша поисковая бригада поставила на уши стольких людей…

– Мне она не сказала ровным счетом ничего. Последний раз она видела ее, когда Хоуп вернулась из Нового Орлеана. Она встретила ее в аэропорту, а потом довезла до дома. И она страшно волнуется, потому что Хоуп написала ей, что уже в Бостоне. Сомневаюсь, что тебе она сказала больше.

Натянутые гитарными струнами нервы лопнули. Я глотнул виски из бутылки и просипел:

– Спасибо, что попыталась.

Девушка немного помолчала и неуверенно спросила:

– Ты же уже связался с ее родителями, да?

Я поморщился, сделав чересчур большой глоток.

Родители Хоуп. Слишком свежи были воспоминания о телефонном разговоре Хоуп что с матерью, которую мне хотелось придушить, что с отцом, которого мне хотелось вбить в землю. Я очень хотел с ними поговорить. Так сильно, что у меня дым валил из ушей, и камрады поняли – нельзя позволить мне исполнить это желание. И занялись этим щекотливым вопросом сами.

– Коннор, не я. Он говорил с ними.

– И там тоже глухо, да?

Я лишь вздохнул в ответ.

Родители Хоуп тоже не знали, где она. Мать вообще отказалась разговаривать про дочь, а отец сказал, что последний раз видел ее, когда подвозил домой после того, как ее машина влетела в столб. После этого они списывались лишь раз – отец сообщил дочери, что ее машину отвезли на свалку.

Когда я узнал про аварию, мое сердце пропустило столько ударов, что я начал сомневаться, что оно забьется снова в необходимом для жизни ритме. А стоило мне представить, в каком состоянии была после аварии Хоуп, раз машина отправилась на «кладбище»…

Джеймс тогда всерьез осматривал мою квартиру в поисках подключенных к электросети проводов, чтобы в случае чего использовать их вместо дефибриллятора. А я ловил ртом воздух и сгибался пополам.

Моя девочка едва не разбилась насмерть, влетев в столб.

Когда я немного отошел от шока, в моей голове родилась мысль: может, в этом причина? Может, поэтому она пропала? Так испугалась или пострадала… Но отец сказал, что с его дочерью все было в порядке. Она отказалась от медицинской помощи и на своих двух вошла в дом. И сказала ему, что позвонит из Бостона.

Так и не позвонила. А он даже не забеспокоился. Как же я разозлился на него…

Его дочь пропала! А он даже не потрудился узнать, что с ней и где она, хренов ублюдок!

Коннору пришлось убегать с телефоном по квартире, а Джеймсу ловить меня – так мне хотелось высказать Такеру все, что я о нем думаю!

Чтобы успокоить меня, Джеймс не совсем законным способом достал снимки разбитого автомобиля. Меня это действительно немного успокоило – водительская сторона при аварии не пострадала. Хоуп вышла из аварии целой и невредимой. И пропала.

Мия протяжно вздохнула.

– Логан, нравится мне это признавать или нет, но Хоуп… Она просто прячется от нас. И не только от нас. От всех, как ты мог понять. И, зная ее достаточно хорошо, могу сказать, что это неспроста. Что-то случилось, но что… Приедет – расскажет. И будем решать – отрывать ей голову или нет, ладно?

Я уронил голову вперед. Пальцы сомкнулись на горлышке бутылки.

«А мне что, от этого легче? Что все неспроста. Что есть какая-то причина».

– Я подыхаю от боли.

«Черт. Я сказал это вслух?».

Судя по судорожному вдоху в телефонной трубке – да.

Я поморщился и несколько раз стукнул себя ладонью по затылку.

Идиот чертов.

Надо сменить тему.

– Ты нашла другую подружку невесты? Свадьба через две недели.

Охренительно сменил, конечно…

Мия грустно засмеялась.

– Нет, даже не искала. Я почему-то… Я верю, что Хоуп меня не кинет, как…

– …меня?

БАМ!

Больно. Снова больно. Боль стала образом жизни.

Девушка раздраженно закончила:

– Нет, Логан. Как последняя свинья, я хотела сказать.

Я заставил себя засмеяться.

– Спасибо, Мия.

Когда она заговорила снова, голос стал уютным и мягким, как теплый плед.

– Держись, дорогой. Я с тобой. В одной чертовой лодке под названием: «Где, мать твою, эта Хоуп?!».

– Я знаю. Держусь.

Я сбросил звонок и сделал большой глоток. И еще один. И еще. Прикрыв глаза, слабо улыбнулся и снова оперся спиной об холодильник. В голове было мутно и даже почти пусто. Хороший виски. Быстро вырубает.

«И с каких пор алкоголь стал выходом из ситуации? Расставание с Мирандой тебя ничему не научило?».

Я поморщился, невольно вспомнив незапланированные мексиканские «каникулы». И кое-кого еще.

«Нет, не научило».

Кое-как поднявшись с пола, я подошел к окну и уставился на погруженные в темноту здания. В окнах напротив то тут, то там горел свет. За стеклами кипела жизнь. Люди пили чай или собирались спать, обнимались в кроватях. А кто-то наверняка пялился в окно, как и я.

«Один. Одинокий».

Я скользнул взглядом по улице. Несмотря на поздний час, горожане не спали, как и сам Бостон. Они спешили куда-то, наверняка торопились домой. К тем, кто ждал их в тепле с поцелуями наготове. Город не спал. Никогда.

– А я должен.

Я потер лоб кончиками пальцев. Черт. Послезавтра выезд на задание. Три дня под жарким солнцем восточной страны. Коннор опять будет ныть.

«А я с удовольствием кого-нибудь пристрелю вместо него».

Командор, каким бы суровым он ни был, вошел в положение и дал мне время на поиски… Нам всем. И дал бы еще больше, я думаю, если бы я сам не попросил его выпустить меня на задание.