Страна Чудес без тормозов и Конец Света

Страна Чудес без тормозов
Совершенно невероятный мир. Хотите узнать про особенности шаффлинга? Кто такие жаббервоги? Что делают кракеры? Почему существует конкуренция между Фабрикой и Системой? Как нужно правильно полнеть? Каждая нечётная глава - это просто взрыв! Совершенно без тормозов. Постоянно что-то происходит, падает, ломается, случается...
Конец Света
Здесь почти ничего не происходит. Зимой наступают промозглые холода, метель. Умирают ослабленные тени. Умирают таинственные единороги, оставляя после себя точь такое же потомство. Нужно просто читать старые сны в тихой и заброшенной библиотеке. Весь этот мир обнесён стеной. Попав сюда единожды, отсюда не уйти. Уйдя один раз, сюда не вернуться. Мир в совершенстве. Утопия. Но настолько ли? Здесь нету горестей, страдания, слёз. Здесь всё тихо, спокойно, умиротворённо. Так ли это хорошо? Ведь кроме спокойствия здесь ничего нету. Нет настоящей любви, смеха, радости... Размеренная жизнь в тишине. Билет сюда: это потеря самого себя и своей тени.
В общем:
Это два мира соединяются друг с другом, точнее один вытекает из другого. Они совершенно разные. Просто оторопь берёт, как можно было построить два места, которые так отличны друг от друга, но так же и зависят друг от друга и не могут существовать по отдельности.
Что же эта книга открыла для меня? Какие истины поведала? Сказать сложно, но одну мысль я уловила чётко: мы сами строим своё внутреннее я. Мы можем потерять его, а можем сохранить. Каждый из нас живёт в своём собственном мире, каждый из нас строит его сам. И этот мир у каждого внутри.

Каждый автор считает своим долгом написать о долге и предложить свою концепцию идеальной структуры. Затем эту структуру развенчать, обвинить ее в излишней идеальности и бездушности. Камень преткновения, вероятно, в самом представлении о структуре. Если структура, то безэмоциональная, рациональная, но почему-то, как оказывается, не цельная, с недостатками, которые может определить только живой человек. Какое самомнение. Почему бы при таком раскладе не сделать наоборот - изобразить бездумного дурачка, радостного, улыбающегося и слюнявого, но, безусловно, счастливого. Такое тоже в литературе встречается, но гораздо реже. В основном это происходит потому, что каждый автор становится на защиту своего мировоззрения, а эмоционалов среди них в целом намного больше.

Харуки Мураками, естественно, с этой стороны. Там, где женщины, где переживания, где печаль в глазах. Ну, и о еде еще много написано. К маразмам автора, в виде пересчитывания монеток или описания врожденной аккуратности, тоже привыкаешь. Ловишь себя на мысли, что раз уж повествование началось со "Страны Чудес" и чередуется с "Концом света", то последним и должно закончиться. Так оно и вышло. Следовательно, поведение Мураками все же можно вычислить. Кроме описаний поедания японской пищи всегда присутствуют постельные сцены. Видения же - признак более зрелой прозы, ибо в молодости он был явно реалистичнее. В принципе все верно - нужно идти в ногу с модой. Многочисленные ссылки и ассоциации с другими авторами, радуют, хотя мне видятся левыми. Но аналогий с мышлением автора и не ищу. Вообще, в прозе Мураками больше всего занимает все, кроме самого Мураками. Этот его постоянный образ рефлексирующего мужчины под сорок, вероятно, притягивает к себе женщин, но меня только раздражает. Самым удачным произведением считаю «Мой любимый sputnik», где главный герой смещен в сторону такой же аморфной девушки, но, как оказалось, девушка такого вида более привлекательна.

Чередование двух рассказов (хотя подобный прием мне видится абсолютным враньем) по идее логично, ибо активная его часть "Страна чудес" смешана с блеклой и тягучей "Конец света". Данный труд весьма притягателен, но признать его весомым вкладом в мировую литературу невозможно, а потому и Нобелевских премий давать не за что. Смущает только то, что их уже вручают всяким китайским сумасшедшим, на фоне которых Харуки Мураками выглядит абсолютным гением.

Харуки Мураками — это мой guilty pleasure, хотя и не то чтобы настоящий, потому что я не чувствую всерьёз вину, когда читаю его и получаю удовольствие. Он хороший и качественный беллетрист, конечно же, на любителя, поэтому я искренне удивляюсь, когда его пихают куда-то в список претендентов на Нобелевскую премию или пытаются найти глубокий смысл в этом расслабляющем чтиве. Незачем. У Мураками всё плавает на поверхности, так что не надо глубоко нырять и задерживать дыхание, можно спокойно расслабиться и получать удовольствие. В том случае, если ты вообще можешь получать удовольствие от чьего-то чужого гундения и нытья на одной ноте.

Мне Мураками напоминает такого специфического попутчика где-то в поезде, который смотрит, как ты разворачиваешь курочку из фольги и расколупываешь варёное яичко (ну ладно, ладно, я так не делаю, но пофантазировать-то можно), а сам вдруг начинает гнать ядрёную телегу за свою жизнь, про каких-то баб, про какие-то случаи, про котов, про колодцы, про жратву, про что_я_видел. Чтобы поинтереснее казаться — прибрёхивает ещё немножечко, ну а чо, попутчик же, спроса нет, можно что угодно придумать. И вот ты лежишь на полке, в зубах куриная ножка, колёса поезда стучат (додескаден-додескаден, ага), равномерное покачивание, за окном зациклились одни и те же кусты на фоне сетчатого забора, а он бубнит и бубнит. И нет ничего в его рассказе такого отталкивающего, чтобы его заткнуть, да и времяпрепровождение в поезде это не хуже прочих, живая аудиокнига с запахом пожухлых носков.

"Страна Чудес без тормозов и Конец Света" отличаются от обычных муракамных телег тем, что это, по-хорошему, две истории. Одна фэнтезийно-красивая, с лёгкой холодцой и пафосом. Другая — как раз вот эта плацкартная. В конце они, конечно, шатко и валко связаны, но всё-таки настолько разнородны, что связь кажется уж слишком надуманной. Зато сразу понятно, что автор писал от души. Замысел романа, единая структура, продуманные главы и персонажи — к чёрту это. Буду писать одну историю, буду писать другую, а там авось и выйдет из них что-нибудь, рано или поздно общее найдётся. Тем более, что все его истории всё равно о нём самом, в той или иной вероятности.

Может быть, за эту честность "Страна..." у меня давно уже лежит в ностальгически любимых книжках, которые я перечитываю с периода подростковой восторженности по петуховпопуклевательному графику раз в несколько лет. А может, я просто люблю примерять на себя ощущение того незамутнённого восторга перед экспериментальной литературой без границ, которое было когда-то и слегка некротически воскрешается теперь при перечтении. Так-то это книжка хороша для условно семнадцатилетних и вечных романтиков с тоской во взоре я_от_жизни_смертельно_устал (кстати, это может быть один и тот же человек, ха!).