Цитаты из книги «Мужчины без женщин (сборник)»

А может, у него возникло желание приблизиться к нулю. И сэнсэю захотелось превратить себя в ничто. Если не ради такого, то простому человеку вряд ли удастся терпеть дикие муки голода. А тут радость от приближения своей плоти к нулю эти муки переборола.

пропойц, по большому счету, можно разделить на две категории: первые вынуждены пить, чтобы обрести в себе новые качества, а другие – с целью от чего-то избавиться.

К тому ж непонятно, как у меня сложится дальше с той женщиной. Некоторое время меня одолевала депрессия среднего возраста. И мучил один и тот же вопрос: что я собой представляю? Но сколько бы я ни думал, выхода так и не видел. Только продолжаю блуждать все в том же месте по кругу. Я потерял интерес к разным прежним маленьким радостям. Заниматься спортом не хочу, покупать одежду нет желания, открыть крышку пианино – и то лень. Никакого аппетита. Сижу неподвижно, а в голове сплошь мысли только о ней. Даже при работе с пациентами думаю о ней, и все тут – разве что имя вслух не произношу.

Причина предельно проста: если зайдет далеко, я буду страдать. И мне от этой мысли становится невыносимо горько. Сердце не выдержит такой тяжести, вот я и стараюсь не влюбиться.

Как бы там ни было, ведомая фортуной беспечная жизнь Токая продлилась почти тридцать лет. А это срок немалый. И вот однажды он ни с того ни с сего по уши влюбился. Словно хитрая лиса, попавшая по рассеянности в ловушку

– Джентльмен – это человек, который не болтает об уплаченных налогах и женщинах, с которыми спал, – сказал он как-то в разговоре. – Чьи это слова? – спросил я. – Мои. Сам придумал, – ответил он, не меняясь в лице. – О налогах, правда, порой приходится говорить с аудитором.

Разговаривать с вами – сплошная радость. Такой богатый словарный запас, меткие высказывания. – Затем интонация у

Итак, Токай разменял шестой десяток, но за свою жизнь ни разу не был женат. Даже не имел опыта сожительства. Просто одиноко жил в своей трехкомнатной квартире на шестом этаже стильного дома в районе Адзабу. Убежденный холостяк. Сам справлялся с домашними делами: готовил еду, стирал, гладил и наводил порядок. Два раза в месяц заказывал профессиональную уборку. По натуре своей он любил чистоту, и домашние дела были ему не в тягость. При необходимости мог сделать вкусный коктейль, а также приготовить несложные блюда, будь то картошка с мясом или судак в фольге. (Ведь если покупать продукты, невзирая на цену, что свойственно приличным поварам, в целом получается вкусно.) Он не ощущал себя беспомощным в доме без женщины, не скучал, коротая вечера, и не грустил в холостяцкой постели. По крайней мере – до определенного времени.

Когда мне было двадцать… когда мне было двадцать или около того, я много раз пытался завести дневник, но из этого толком ничего не вышло. Тогда вокруг одно за другим происходили самые разные события, за которыми я едва поспевал, и у меня попросту не было времени, чтобы остановиться и все подробно записать. К тому же большинство из них не тянуло на то, чтобы «непременно лечь под перо». Меня едва-едва хватало, чтобы в потоке мощного попутного ветра осмотреться по сторонам, перевести дух и двигаться дальше.

Она только улыбнулась, потупила взгляд и еле заметно покачала головой. Как это понимать, мне было невдомек. «Я уже не надеюсь»? Или «Без толку об этом думать»? – А тебе еще снится ледяная луна? – поинтересовался я. Она будто бы отпрянула, подняла взгляд и посмотрела на меня. И тут же по ее лицу растеклась улыбка. Очень мягкая, неспешная и задушевно-неподдельная. – Ты помнишь даже про тот сон? – Почему-то помню очень отчетливо. – Хоть он и чужой? – Сны, если очень нужно, можно брать напрокат. Точно тебе говорю. «Нет, я определенно злоупотребляю метафорами». – Какая чудесная мысль! – воскликнула Эрика. Улыбка не сходила с ее лица. Кто-то окликнул ее. Похоже, ей было пора вернуться к работе.