Цитаты из книги «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий»

Ибо в эту тюрьму узник заключает себя сам. Никто не загоняет его туда. Он сам входит в свою камеру-одиночку, сам запирается, а ключ выкидывает через прутья решетки.

Прости за бестактность, но… найти в жизни что-нибудь конкретное и по-настоящему этим интересоваться – уже само по себе достижение, разве нет?

– Как бы ни хоронили мы свои воспоминания… – она посмотрела на него в упор, – историю своей жизни не сотрешь. И как раз об этом лучше не забывать. Историю не стереть и не переделать. Это все равно что убить самого себя.

А кроме того, всех, кроме Цкуру Тадзаки, объединяло еще одно случайное сходство. У каждого из его друзей фамилия происходила от какого-нибудь цвета. Парней звали Акама́цу и Оу́ми, девчонок – Сиранэ́ и Куро́но. И только фамилия Тадзаки никакого отношения к цвету не имела[4]. Из-за этого он всегда ощущал себя не таким, как все.

Очень гармоничное чувство, когда тебе нужны остальные четверо, а остальным четверым нужен ты. Нечто вроде редкого и крайне удачного сплава химических элементов. Сколько потом ни бейся, пытаясь воссоздать, больше такого результата не получишь.

«Что же я смог дать ему взамен? – спрашивал себя Цкуру. Отчего-то его это терзало. – Что в таком друге могло остаться после меня? Сам-то я, похоже, обречен быть один, придется с этим смириться. В моей жизни появлялись разные люди, но не остался никто. Каждый будто искал там что-то для себя, но не находил (или же находил, но разочаровывался и злился) – и в итоге исчезал. Все уходили. С пустыми руками. Без объяснений и даже не простившись как следует. Будто острым топором обрубали вены, в которых еще бежит кровь и слышится пульс. Определенно, какая-то моя червоточина рано или поздно выводит всех из себя…» – Бесцветный Цкуру Тадзаки, – сказал он вслух. В конечном итоге, ему абсолютно нечего предложить. Ни людям вокруг – ни, пожалуй, себе самому.

Молитва – это все, что ему теперь оставалось

Здешний воздух был куда чище, чем в Хельсинки. Свежий, словно только что изготовленный.

– И что же там есть, в Финляндии? – полюбопытствовало начальство. – Сибелиус, фильмы Аки Каурисмяки, «Маримекко», «Нокиа», муми-тролли, – навскидку припомнил Цкуру.

Ференц Лист, «Le Mal du Pays», вспомнил он не сразу. «Годы странствий», Тетрадь первая, Швейцария. Неизъяснимая тоска охватывает сердце в чистом поле…