Отзывы на книгу «Люди среди деревьев»

Что нужно знать о Дэниеле Карлтоне Гайдузеке:
1. В 10 лет он решил, что станет ученым и действительно стал гением вирусологии;
2. Изучал племя форе, остановившееся в развитии на уровне каменного века и страдающее смертельным дегенеративным заболеванием мозга, как выяснилось, из-за ритуального каннибализма (после смерти родственники в знак уважения съедали головной мозг умершего);
3. В 1976 году вместе с Барухом С. Бламбергом получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине «за открытия новых механизмов происхождения и распространения инфекционных заболеваний»;
4. Усыновил в общей сложности 56 детей из различных племен Папуа Новой Гвинеи;
5. Был осужден на год тюрьмы за сексуальные домогательства к несовершеннолетним, на которые пожаловался один из усыновленных мальчиков;
6. Вел дневник, который попал в руки ФБР и был использован в качестве доказательства вины;
7. Гайдузек считал, что невозможно иметь крепкую семью без секса между поколениями и рассказал в интервью ВВС, как в семь лет его «вручил» дяде собственный отец;
8. Стал прототипом романа «Люди среди деревьев», на создание которого у Янагихары ушло почти 18 лет.

Нобелевский лауреат по медицине, всемирно известный семидесятилетний доктор Нортон Перина оказывается в центре громкого скандала по обвинению в педофилии. Один из его приемных сыновей обвинил его в сексуальном насилии. Присяжные приняли свое решение (виновен!), от Перина отвернулись почти все его знакомые и коллеги, кроме одного особо преданного - доктора Рональда Кубодеры, который убеждает Нортона за время заключения (два года) написать мемуары, которые призваны восстановить его репутацию и напомнить миру о многочисленных заслугах. Кубодера взял на себя роль редактора, и, так как почти с самого начала читателю становится понятно, что он весьма предвзят, их правдивость оставляет большие вопросы вплоть до самого конца книги, но то, что эта история удивительна и неординарна - сомнений нет. Это исповедь человека, при участии и по вине которого был фактически разрушен целый остров, целая экосистема.

Нортон начинает с воспоминаний о своем детстве. Как некоторые люди рождаются с врожденными пороками в физиологии, так Нортон родился с врожденным пороком повышенной мерзости и эгоизма в крови. Еще не имея каких-либо ярко выраженных талантов, он умел изобретательно презирать и насмехаться. Первой жертвой издевок стала его собственная мать. Нортон с братом ее не щадили. К матери они относились как к домашнему животному, которое можно пнуть или приласкать в зависимости от настроения. В летние каникулы это было одно из их любимых забав, наравне с изощренным мучением мелких зверьков (в будущем он продолжит это делать уже по должностным обязанностям - в лаборатории).

У Нортона были все шансы прожить жизнь заурядным врачом, несмотря на его претензии к чему-то большему, но случай отправил его на остров ИвуʼИву в компании профессора Таллента и его помощница Эсме Дафф, где им предстояло найти загадочное племя туземцев, которые по местной легенде знали секрет почти вечной жизни. Племя нашлось. И у примитивной (выживать и размножаться), на первый взгляд, жизни народа оказалась сложная система взаимоотношений. Иногда племя изгоняло своих сородичей. Лучшие охотники отводили их далеко в лес, где отбирали копье и бросали, обрекая почти на верную смерть. Нортон вскроет эту тайну, как раковину устрицы. С такими же примерно последствиями для этого народа.

После «Маленькой жизни» я Янагихарой восхищалась. После «Людей среди деревьев» - полюбила (что само по себе тянет уже на какое-то отклонение, которому можно присваивать собственное название, синдром Янагихары, например). Если «Маленькая Жизнь» была о насилии человека над человеком, то «Люди среди деревьев» о том, что человек, фигурально выражаясь, насилует всё живое, до чего только может добраться. Это называется прогрессом, наукой, исследованиями. Эти слова придают надругательствам легальный статус. Человек вторгается, навязывает, переделывает, убивает, исследует, изучает, вскрывает, корежит всё - ради якобы общего блага, ради светлого будущего человечества. Если вы относитесь к числу людей, которым доверчивых черепах, безмолвно страдающих собак и беспомощных ленивцев жалко больше, чем человека, то «Маленькую жизнь» читать будет трудно, но «Люди среди деревьев» порой просто невыносимо. Янагихара умеет писать о насилии с красноречием и фантазией одаренного вивисектора, и перед читателем этот остров будет истерзан так, как это умеет делать только белый человек, вгрызаясь в плоть природы, используя все доступные инструменты цивилизации и бросая потом выпотрошенную жертву в лохмотьях и алкогольных парах доживать оставшийся ей век, как получится.

Писательство видится мне разновидностью шаманства, почти магическим чревовещанием, когда автор говорит голосами своих персонажей, рассказывая их истории. Как иначе можно объяснить, что молодая женщина так естественно, так достоверно пишет словесный автопортрет состарившегося ученого? Колдовство. У каждого автора разная степень контакта с духами книжного мира, чем больше талант - тем она выше. Янагихара прирожденный верховный жрец.

Иногда я думаю: я что, усыновил их себе в наказание? И если так, за что я себя наказываю? За Иву`Иву? За Таллента? Это была нерадостная мысль, но в ней, по крайней мере, прослеживалась определённая логика

По понятной причине я очень боялась браться за ещё один роман Янагихары. После ошеломительного воздействия на меня "Маленькой жизни" я понимала, что ждать нечто подобного тщетное занятие. Но и считать любимую писательницу автором только одной книги тоже категорически не хотелось.
В итоге я очень рада, что любознательность и решительность пересилили боязнь разочарования и осторожность.
Да, это совсем иной роман, но то, что написан он Янагихарой не оставляет сомнений практически с начальных глав. Видна её тщательность в проработке персонажей, её свободное плаванье в глубоководном океане людской психологии, её певучий литературный язык.
Нет, написанное не царапает в такой степени, не въедается в кожу, не пришибает как "Маленькая Жизнь", но дебют получился высокого качества и становится предельно ясно откуда "растут ноги" дорогого мне второго произведения писательницы.

Сложно не сдать главный спойлер романа сразу же. Поэтому давайте так: повинен ли доктор Нортон в изнасиловании или нет, я всё равно буду возмущаться этим героем. Не считайте моё негодование признаком его осуждения, это не значит, что он виновен с Виктором. От меня ответа не дождаться. Но! Ещё ничего не зная, я уже с нескольких первых глав аплодировала Янагихаре за удачный образ человека, вызывающего отторжение. Моё, по-крайней мере. Причём, мы читаем исповедь самого Нортона, в которой он говорит о себе с известной долей искренности, адекватно оценивая себя и свою жизнь. Но нет-нет и пробегает иногда прямым текстом, а иногда и между строк нечто такое, что негативно характеризует его личность, заставляя меня утверждать: для него все люди - подопытные мыши для его лабораторных исследований. И примеров тому масса. Первый звоночек - это его развлечение от скуки, пересадка почек собакам. Заведомо неудачная операция, нечто вроде дани врачебной моде того времени. Бессмыслица, стоившая жизни нескольким псам. А ломать хребты отслужившим своё белым мышкам, как вам такое занятие? Ну кто-то же должен это делать, скажите вы! В конце концов, Перина - врач и если не ставить науку выше сантиментов, то... Наверное. Без подобных действий внутри лаборатории невозможно двигать медицину вперёд. На кону слишком многое, да. Но получать удовольствие от процесса, от того как ты согнул мышку и хрусть...
В этот момент я перестала быть беспристрастной и стала придираться к герою. Каюсь.

Посмотрите как Нортон Перина воспринимает своих детей. Как он восхищён слаженной работой вирусов в теле Виктора - сколько же болезней у мальчика, просто чудо какое-то! Где в этом рассматривании ребёнка простая человеческая жалость? А завороженность процессом "инициации" мальчиков в племени? А ревность к Талленту? А обвинение в предательстве брата? А как герой воспринимает заботливость одного из своих детей, который нашёл его на балконе после стычки с Виктором? Получил подарок (конверт с деньгами) вот и стал заботливым. И прямым текстом фраза о том, что самый лучший момент в отношении с сорока тремя детьми, это когда они, взрослые, ставшие на ноги, приезжают к нему в дом, чтобы броситься со словами благодарности ему на шею: ты спас нас от ужасной жизни на острове, спасибо, папа!

Не меньшее отторжение вызывает и друг Перины, т.н. "биограф" великого, как он считает, человека, Рональд Кубадера. Он рядом с Нортоном где-то тридцать лет, восхищён его гением и будет на его стороне до конца. С какой похвальной тщательностью он составляет сноски на полях заметок доктора! Как спешит вымарать одну из глав исповеди!

Сам сюжет как бы состоит из нескольких частей: детство-юность героя, его врачебные поиски себя в рамках лаборатории, поездка на затерянный остров, жизнь после него, развязка. И честно, я бы с удовольствием удлинила каждый.
Завязка проста: газетная вырезка вещает нам, что известный иммунолог, нобелевский лауреат обвинён в педофилии, в изнасиловании приёмного сына. Доктор вину отрицает. Но судебная система непримирима и два года тюрьмы не миновать. Вняв просьбе друга, Нортон присылает ему свою исповедь, попытку рассказать как всё было на самом деле.
И тут уже начинается повествование от первого лица, слегка подправленное обширными сносками Рональда.

Часть, посвящённая поездке на Иву`Иву, завораживает красочностью языка. Строчки текста, словно плавно колышутся от ветра, как ветви экзотических деревьев, и ты чувствуешь запах диковинных плодов, их терпкий вкус. Слышишь гортанный язык племени "сновидцев" - людей, которые живут очень долго, не старея, но угасая умственно. К слову, Янагихара даёт прекрасный повод задуматься о вечности. Кому не хочется жить столетия? Но что, если это сопряжено с внутренним угасанием, с тем, что ты становишься человеком мало похожим на человека? Повод задуматься о вечных вопросах - ещё один плюс в копилку автора.

Какая-то неторопливость, исконность, экзотичность струится из глав, посвящённых жизни на микронезийском острове. Пугает и притягивает - всё вместе. Но рассказ Нортона не стоит на месте, и вот мы уже видим его в окружении приёмных детей. В цивилизованном мире среди бывших дикарей, по порыву души усыновлённых светилой науки. Взаимоотношения с Виктором, мальчиком 10-13 лет сложны до крайности. Открытая борьба за... за что же? За исконность, как хочет представить Виктор? За главенство, как кажется Нортону? Так ли иначе, утомительной конфронтации не избежать. А её итог уже близок.

А мой итог прост: это хорошая, действительно очень хорошая книга. К сожалению, я только походила вокруг да около, почти ничего не сказав о романе. Он однозначно заслуживает того, чтобы его прочитали и оценили по достоинству. Буду болеть за него и надеяться на пятёрки.

Дальше...

Каждый раз читая книги современных американских авторов, убеждаешься в незыблемости поговорки : кто о чем, а вшивый о бане. Иными словами, о чем бы ни шла речь в тексте, но если роман за авторством американца, то тут обязательно будет море секса, масса подробностей, анатомические особенности, и при этом желательно не то что впихнуть, а протащить таки ненавязчиво тему гомосексуализма и прочих вариаций на ...., испытывая читающего на предмет толерантности, так модной в современном обществе.
И не то чтобы я против этой темы в литературе, да и в жизни вообще, но бесконечное муссирование её везде и всюду, выглядит проверкой на прочность и постепенными, но методичными подтачиваниями основ морально-этических, да и физиологических норм, искусственной подменой, когда гомосексуализм подается как нечто совершенное и привлекательное, чего не скажешь о традиционных отношениях.

В тесной связи с этой темой усматривается и вопрос о свободе половых отношений вообще. К чему она может привести и так ли необходима, когда дети используются в качестве объекта внимания взрослого. Разве это может быть нормой, если постепенно традиционные отношения будут вытесняться ?

Конечно, роман не сводится только к этому, это всего лишь часть айсберга, который вмещает в себя не одну, несколько, много тем и вопросов.
Во-первых, мир ученых изнутри. Если кто-то хоть раз сталкивался с ним, даже не являясь собственно человеком науки, а общаясь с ними или работая бок о бок, навряд ли будут испытывать иллюзии в отношении их. Зачастую это одержимые собственной идеей люди, когда стремление доказать что-то или открыть, а еще лучше вперед остальных, не оставляет выбора, как мчаться вперед очертя голову, порой не выбирая особо средств и методов, ставя на кон все для достижения победы. Ну и как в большинстве замкнутых мирков, коллективов интриги и методичное выдавливание неугодных или мешающих тебе порой идут параллельно с научными изысканиями.

В связке с этой темой идет вопрос бессмертия, который не устает волновать людей, незримо присутствующий на протяжении всего периода существования человечества. А вместе с ним встает и другой вопрос: какую цену ты готов заплатить за него ? Ведь как известно: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И автор, надо отдать ей должное, предлагает свой достаточно оригинальный, требующий длительных размышлений вариант. И тут призадумаешься снова: а надо ли оно , если так ?

Конечно, темы природы и человека не может не быть в романе, чье название прямо указывает на неё, кричит буквально. Ну тут в общем-то, ничего принципиально нового. Давно уже известно, что человечество в массе своей губит её, забывая о том, что это наш Дом. Роман как еще одно подтверждение этому, когда нетронутый цивилизацией остров теряет свою первозданную красоту, стоит там появиться группе ученых, чье появление станет началом конца.

Книга полна самых разных отвратительных подробностей. Роман словно весь состоит из чудовищных звуков и запахов, в очередной раз проверяющих на прочность тебя, читающего. Хватит ли смелости и решимости заглянуть внутрь человеческой сущности в лице ученого Нортона Перины или отвернешься у края пропасти ? Тут тебе и опыты на животных, переламывание хребта отслужившим свое на благо науки хладнокровно и без жалости, колтуны из отросших волос, кала , крови и еще Бог знает чего на лобках, на головах, немытые тела, процесс инициации мальчиков при переходе их во взрослую жизнь...Список еще можно долго продолжать...

При немалом количестве интересных тем, равно как и самого главного персонажа, роман вызывает только отвращение, брезгливость и равнодушие к происходящему в связи со слишком выверенным текстом, написанным слишком продуманно, слишком тщательно, оставляя за гранью остальные эмоции и чувства. Когда умом понимаешь и ценишь проделанную автором работу, но сердце, душу не трогает совершенно. Поэтому нейтральная оценка.

Итак, первая книга, которую я прочитала у Ханьи Янагихары была «Маленькая жизнь». Наверное, не удивлю, сказав, что эта книга вызвала у меня много негативных эмоций. Теперь, по прошествии времени, подробности стерлись, но остался яростный гул. Совершенно пустая книга, полная слёз, мучений, извращений и прочего негатива. Все её персонажи в большей или меньшей степени люди увечные или душевно больные. История главного героя, который с самого детства стал жертвой извращенца конечно сперва вызывала сочувствие. Но, когда я поняла, что на этом всё, то есть никаких выводов, преодолений, никакого роста, никаких глубоких мыслей, - просто смакуем эту тему из абзаца в абзац, мне стало дурно. Автор словно бы воспевает слабость, душевное и физическое уродство. В этой книге нет просвета. Он изначально там и не предполагался. История мрачная, и кроме мерзкого послевкусия ничего после себя не оставляет.
Теперь ко второй книге. И, если вы надеялись узреть в «Людях среди деревьев» что-то новое или даже совершенно иное, то, спешу уверить, - надежды пошли прахом. Тут вас ждут всё те же неадекватные больные люди. ЛНО - лиц нетрадиционной ориентации на один квадратный лист, по-моему, – многовато. Я вообще в этой истории не нашла нормальных, адекватных людей. Главный извращ… главный герой, профессор, не вызывает ни симпатий, ни жалости, ни даже маломальского интереса. Вообще то, что он профессор, так скажем, гений науки, постоянно напоминала автор. Однако этого из поведения самого героя никак не следовало. Он зауряден и омерзителен с первой страницы до последней. Признаться, читать было скучно, но подстёгивал сюжет, что сулил много интересного. Однако, даже экспедиция в джунгли, когда мы наконец до неё добрались, продравшись сквозь занудные описания родственных взаимоотношений главных героев (совершенно ничего не дающих читателю, лишь придающих книги объём) утрачивала очарования, теряясь в слишком натуралистичных подробностях физиологических процессов. Надо отметить, что тут много место отдано описаниям поедания людьми различных животных. И сие приятным чтивом никак не назовёшь. Я не знаю, у кого из читателей хватило терпения дочитать историю до конца, буквально до последнего абзаца, в котором собственно и скрывалась вся омерзительность. Да, профессор – последний извращуга, использовал детей, которых усыновлял, в качестве сексуальных партнёров. Автор говорит об этом как бы между прочем и в самом конце. Мол, да ну и что же, он же гений… Как его посмели осудить? Как ребёнок, над которым он всячески измывался посмел на него подать в суд, он же его спас от жалкого существования в родном племени, обеспечивал деньгами, крышей над головой… И, если честно, от такой вот авторской подачи - глаза в кучу. Никаких выводов вы после прочитанного сделать не сможете, так как книги эти ничего, кроме неприятных ощущений, на наш взгляд, не несут.

Подробнее смотрите выпуск -

Ну вот. На моем беспокойно урчащем холодильнике стоит, игриво бликуя золотом и драгоценными камнями, он. Пока еще воображаемый, но в целом вполне себе существующий приз лучшему рецензенту Восточной Европы 2017 года (звучит круто, а смысл тот же). Лучи нежного, персикового, предобморочного солнца мягко гладят его неокруглые формы. А представьте, как эти лучи заиграют, когда этот приз мне кто-нибудь отдаст? Даже вообразить невозможно. Ну то есть как невозможно – можно отправить по почте или через DHL. Или, по старинке, большегрузным голубем. Не то, чтобы мне он очень нужен, но мята сама себя не придавит. А это очень важно, когда вы делите кров с котом. Все равно что прятать крэк от балтиморского неблагополучного подростка. А что, Кэтрин Хепберн вон из Оскаров ножки для журнального столика сделала, мне что ли нельзя? Где теперь вообще предел того, что мне можно и что нельзя? Вдумайтесь – я выиграл выборы в России в 2018 году. Выборы. В России. Да я теперь могу запретить вам читать другие рецензии. Я могу заставить читать только мои. Вас, ваших детей, родителей и собак. Я могу забрать вашу еду и женщин. Я МОГУ ПИСАТЬ ДАЖЕ ВОТ ТАК И МНЕ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.

Но на самом деле, я не очень то и хотел акцентировать ваше внимание на своих регалиях. Ну получил и получил, с кем не бывает. Всего-то НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК решили, что я лучше остальных. Подумаешь тоже. Ведь смысл всего этого в другом – как теперь жить дальше? Уже так просто и не напишешь рецензию на какую-то легкомысленную ерунду типа раннего Троппера, позднего Зусака, зимой-и-летом Глуховского. Да я более того скажу, мне пришлось удалить абсолютно все написанные строки (две), которые я написал про последнего Дэна Брауна (Глазики, глазики, кровь стекает в тазики). А куда мне девать мои рецепты? Что ж, ставки выросли. Теперь нужно соответствовать своему призванию, достойно нести эту ношу. Сцепить зубы и с головой погрузиться в пучину сложных критических конструкций и аналитических модульонов. Сила Белинского, масса Данилкина, импульс Какутани. Классно, кстати, звучит самое последнее.

А если серьезно (а нам надо уже чуть-чуть повышать градус серьезности), то все примерно останется так же. Ну может только меньше. А может больше. Честно говоря, наверное, ничего не изменится. Вот стукнет в марте 2019 года десять лет этим странным танцам (все еще в звании абсолютно лучшего рецензента 2017 года, но я просто напоминаю) и уже можно-нужно будет решить, что делать дальше. Просится, конечно, какое-то творческое развитие, но и с другой стороны, как просится, так и потерпит. Пускай будет неопределенность и высокая волатильность. Так интереснее. Или заканчивать вообще... Нет, серьезно, я вот, к примеру, пробовал тут давеча пострелять критическими стрелами в последнего Дэна Брауна. И что думаете? Так я на полном серьезе не смог. Обычно садишься, пишешь такой себе о том, о сем. А тут просто какая-то черная дыра, заразный Альцгеймер. Читаешь – и не можешь вспомнить через 2 минуты что происходило. Как это работает, я так и не понял. Пришел в бар с одной девушкой, а ушел с другой. Хотя, секундочку, это другое, это нормально. Давайте по-другому. Пришел в бар, очнулся в ЮАР. Вот это ближе.

Ну ладно, пора успокаиваться, мы наконец-то переходим к смысловой части. Шутка ли, но я правда очень многим обязан Ханье Янагихаре; думаю, многие согласятся, что именно она приложила свою руку к моему международному (нет, ну а почему нет) признанию. Поэтому логично будет оставить тут пару слов про ту самую книгу, на которую я истратил так много тысяч слов и часов. «Маленькая жизнь» все еще очень популярна. Например, в метро можно с легкостью встретить человека, который сидит, читает ее и плачет. Вообще, если вы видите плачущего человека на улице – то с большой вероятностью он читает Янагихару. К слову, это нисколько не заглушает тот восторженный фон, с которым книга как появилась в этом мире, так и продолжает по нему плыть (по слезам) – «новая классика», «обязательно к прочтению» и так далее. А я так до сих пор не считаю. Я до сих пор считаю, что это ужасная, отвратительная книга. Что это сборник триггеров, намеренная эмоциональная манипуляция. Я хочу литературу, а не психологическую атаку. Но мой голосок тонет в восхищении, которое здесь, тут и там. Я как был той 0,7%, так, наверное, где-то ей и остался. Но мне не обидно. Я всегда буду верить, что это именно тот единственный случай в жизни каждого человека, когда 99,3% ошибаются, а ты нет.

И вот, тихонечко покрикивая во сне ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДАЙ ДАЙ ДАЙ, наши книгоиздатели перевели первый роман Янагихары, он называется «Люди среди деревьев». Я сразу хочу начать с одного плюса, который отрицать глупо и зря. Это фантастически трудоемкий роман. Более блистательно детализированных произведений, мне кажется, я не читал никогда в своей жизни. Каждая деталь этой книги имеет свое место и свою историю. Следить за работой автора неимоверно интересно, а познавать мир, который она создает у тебя на глазах – очень занятно. Помните Элеанор Каттон и ее «светильную» мифологию? Если не помните, то и не вспоминайте. А «Светила», я все-таки напомню, это Букер-2013 на секундочку. Но даже и близко не стоит с Янагихарой, я серьезно. Янагихара - не скучная и вот почему.

Люди среди деревьев" Янагихары, ко всему прочему, это еще и прекрасный приключенческий роман. Его герои попадают в, по сути, скрытый от цивилизации мир и исследуют его. Там есть пару технических замечаний, но это скорее занудство, нежели серьезные претензии к творческому решению автора. Американская писательница просто чудесно ведет своего читателя по каждой тропке своих островов Оауао и О’и’а’о’о’а’о (ну как-то так). И на этих тропках приключенческий роман неожиданно сталкивается с другим прекрасным жанром, который мы так любим - настоящим детективом (Фукунага просто обязан экранизировать Янагихару). Тут мне придется быть менее многословным – но любопытство разбереживается достаточно быстро и надолго (относительно). Правда ли или неправда, существует ли кое-что али нет?Хорошо написано, прекрасно задумано. Больше говорить ничего не буду. Но не в спойлерах дело, а кое в чем другом.

Окромя всех этих плюсов и замечательных нюансов, есть одна смысловая линия. И, честно, эта линия - как гнилые креветки в большом чане с аппетитной паэльей. Кто-то может понял уже из аннотации (а там достаточно все понятно написано), но давайте я скажу нейтрально - это линия связана с детьми, взрослыми и насилием. И все. Я не ханжа, но то, в каком ключе обсуждается этот вопрос в первом романе Янагихаре - ребята, я пас. Мне это просто абсолютно непонятно. Я совершенно спокойно, ни секунду даже не буду сомневаться, если мне дадут шампур со свининой (советую румынский маринад – вино, уксус, чеснок, тмин, жареная морковь и сельдерей), мангал, угли и книгу для розжига. Я сожгу ее всю. Не потому что у автора есть позиция, которая очень сильно отличается от моей. Точнее, не так. Отличается – это когда вы можете подискутировать. Здесь же, мне просто, буквально, нечего сказать. Мне реально все равно, что герои жрут червей, личинок и всякую слизнь – да на здоровье. Мне реально не очень приятно, но как бы ОК, когда герой ставит опыты над собаками и это подробно описывается (у кого есть домашние животные – вы эту книгу ершиком в туалет толкали). Но дети, взрослые и насилие? Нет.

Так что в итоге? Дэн Браун – скучный и деменциообразный, «Маленькая жизнь» - сборник эмоциональных триггеров длинной 89578 страниц. «Люди среди деревьев» - израсходованный зазря хороший приключенческий роман с элементами детектива. Я не знаю, то ли потому что Янагихаре важнее и интереснее обсуждать (в том числе со своим читателем) может ли Творец (или Мудрец), например, насиловать детей. А мне, может, к счастью, просто не с кем это обсуждать. Мне вот только Янагихара это предлагает. Я, кстати, не знаю, зачем. И я вообще не хочу это, спасибо.

Но, знаете, что? Мне не за что упрекать Янагихару. Она большой автор, но ей интересны одни материи, а мне – другие. Ее материи мне отвратительны, а ей мои - так вообще не интересны.

Правда, я то лучший рецензент 2017 года, а кто такая она?

Ваш ChampionT