Michael Hjorth

Hans Rosenfeldt

Fjällgraven

© Michael Hjorth & Hans Rosenfeldt, 2012

© Савицкая А., перевод, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

2003 год

В этот раз ее звали Патриция.

Патриция Велтон.

Новые города. Новое имя.

Поначалу, давным-давно, это было самым трудным – отзываться, когда ее окликали администраторы гостиниц или шоферы такси.

Но так было тогда. Теперь же она свыкалась с именем, значившимся на новых документах, как только их получала. В этой поездке по имени к ней обратился пока только один человек. Владелец фирмы проката автомобилей в Эстерсунде – когда он вышел и сообщил ей, что заказанная ею машина вымыта и готова к использованию.

Самолет приземлился по расписанию, в начале шестого, в среду, и она, сев на поезд «Арланда-экспресс», доехала до центра Стокгольма. В шведской столице она оказалась впервые, но ограничила свой визит ранним и довольно унылым ужином в расположенном поблизости ресторане.

Около двадцати одного часа она села в ночной поезд, которому предстояло довезти ее до города Эстерсунд. Она заранее забронировала себе отдельное купе. Не потому, что думала, что кто-нибудь ее когда-нибудь поймает, – сколько бы людей ни сообщили полиции и властям ее приметы, – она просто не любила спать рядом с другими, незнакомыми людьми. Никогда так не делала.

Ни в молодости, выезжая на турниры с волейбольной командой.

Ни в студенческие годы, будь то на базах или в палатках.

Ни во время выполнения заданий.

Когда поезд отъехал от вокзала, она пошла в буфет, купила маленькую бутылочку белого вина и пакетик арахиса и уселась у себя в купе читать новую книгу «Я знаю, что ты на самом деле думаешь» с несколько необычным подзаголовком: «Как читать язык жестов не хуже судебного адвоката». Женщина, именовавшаяся в данный момент Патрицией Велтон, не знала, обладают ли судебные адвокаты особыми способностями в толковании языка жестов, – ей, во всяком случае, не доводилось сталкиваться с кем-либо, кто отличался бы подобным талантом. Но книга была если и не поучительной, то, по крайней мере, коротенькой и развлекательной. В начале второго ночи Патриция улеглась в чистую постель и погасила свет.

Пятью часами позже она сошла в Эстерсунде, узнала адрес ближайшей гостиницы и обстоятельно позавтракала там, прежде чем отправиться в салон, где заказала автомобиль. Там ее попросили немного подождать и предложили выпить кофе из автомата, пока проверят и вычистят машину – новую серую «Тойота Авенсис».

Преодолев примерно сто километров, женщина прибыла в Оре. Всю дорогу она соблюдала ограничения скорости. Нарываться на штрафы не стоило, хотя, по сути дела, это ничего бы не изменило. Насколько она поняла, шведские полицейские не имели привычки и, возможно, даже полномочий при мелких правонарушениях обыскивать машину и багаж, а единственное, что могло поставить задание под угрозу, – это обнаружение пистолета. Документов на право носить в Швеции оружие у нее не было. Стоило им найти у нее пистолет «Беретта М9», как они начали бы докапываться до его происхождения, и выяснилось бы, что Патриция Велтон нигде не значится и существует исключительно здесь и сейчас. Поэтому она сбавляла скорость, проезжая мимо зеленых склонов, где зимой катались на лыжах, и на въезде в небольшое селение, расположенное неподалеку от озера.

Немного прогулявшись, она выбрала наобум место для ланча и заказала панини и бутылку колы лайт. За едой она рассматривала карту. Ей предстояло проехать еще чуть более пятидесяти километров по шоссе Е14, затем свернуть и оставить машину, после чего оставалось пробежать около двадцати километров. Она посмотрела на часы. Если считать, что на месте она будет через три часа, еще час потребуется, чтобы все прибрать, два, чтобы добраться до машины, отчитаться… Она окажется в Тронхейме вовремя, чтобы улететь в Осло и вернуться домой в пятницу.

После еще одной прогулки по горнолыжному курорту Оре она села в машину и продолжила путь на запад. Хотя работа забрасывала ее в самые разные места, соприкасаться с таким пейзажем ей еще не доводилось. Мягкие изгибы гор, четко очерченная граница леса, солнечные блики на воде в конце ведущей вниз долины. Женщина чувствовала, что здесь ей бы понравилось. Пустынно, тихо, чистый воздух. Ей хотелось бы снять здесь уединенный домик и совершать долгие прогулки. Рыбачить. Летом наслаждаться светом, а осенью читать по вечерам возле костра.

Возможно, в другой раз.

Вероятно, никогда.

Когда появился указатель поворота налево, на Рундхёген, она свернула с шоссе Е14. Вскоре после этого оставила взятую напрокат машину, взяла рюкзак, достала карту горного района и побежала.

Через 122 минуты она остановилась. Слегка запыхавшись, но не устав. Бежала она далеко не в полную силу. Она присела на горном склоне, выпила воды, дыхание тем временем быстро выровнялось. Затем достала бинокль и посмотрела в сторону расположенного метрах в трехстах от нее маленького деревянного домика. Она в нужном месте. Все выглядело в точности как на снимке, полученном ею от информатора.

Если она правильно понимала ситуацию, сегодня никому бы не позволили строить дом у подножия горы, там, где располагался этот деревянный домишко, но его, как ей сообщили, соорудили в тридцатых годах. Какому-то директору с хорошими связями при дворе, видимо, требовалось место для обогрева, когда он тут охотился. Да и, честно говоря, назвать это домом было нельзя, даже домишком – и то с трудом. Какую он может занимать площадь? Восемнадцать квадратных метров? Двадцать? Бревенчатые стены, маленькие окошки, из покрытой толем крыши торчит маленькая труба. К входной двери ведут две ступеньки, а метрах в десяти стоит небольшой разделенный надвое сарай. С правой стороны – дверь, очевидно, в туалет. Слева – пустой проем: судя по всему, в той части хранили дрова, поскольку возле входа лежала колода.

За зеленой москитной сеткой что-то шевельнулось. Он там.

Она отложила бинокль, снова сунула руку в рюкзак, достала «Беретту» и быстрыми, привычными движениями прикрутила глушитель. Затем встала, убрала оружие в специальный карман на куртке, снова надела рюкзак и двинулась вперед. Время от времени она оглядывалась назад, но никакого движения нигде не замечала. Домик располагался чуть в стороне от туристской тропы, да и в конце октября путешественники в этих местах не толпились. После того как она оставила машину, ей встретились только двое.

Когда пройти оставалось не более пятидесяти метров, она вытащила пистолет из кармана и прижала его к бедру. Стала взвешивать варианты: постучать и выстрелить, когда он откроет, или положиться на то, что дверь не заперта, и ворваться неожиданно. Она остановилась на первом варианте, но тут дверь дома открылась. Женщина на секунду оцепенела, но затем молниеносно присела на корточки. На маленькую лестницу вышел мужчина лет сорока. Местность открытая. Спрятаться негде. Лучше всего сидеть неподвижно. Движение может привлечь его внимание. Она крепче сжала пистолет. Если он ее увидит, она сумеет вскочить и выстрелить в него, прежде чем он успеет убежать. Чуть более сорока метров. Она наверняка попадет, вероятно, убьет его, но ей хотелось, чтобы события разворачивались несколько иначе. Если он будет только ранен, то сможет забраться обратно в дом. Не исключено, у него там есть оружие. Стоит ей себя обнаружить, и все многократно усложнится.

Но он ее не заметил. Закрыл дверь, спустился на две ступеньки, повернул направо и пошел к сараю. Она увидела, как он взял торчащий из колоды топор и принялся колоть дрова.

Она медленно поднялась и сдвинулась немного вправо, чтобы дом заслонил ее на случай, если мужчина, сделав перерыв в работе, распрямит спину и примется любоваться пейзажем.

Топор. Может ли он создать проблемы? Наверное, нет. Если все пойдет по плану, мужчина не успеет воспринять ее как угрозу и уж тем более наброситься на нее с этим оружием для ведения ближнего боя.

Она остановилась возле дома, выдохнула, дала себе несколько секунд, чтобы сосредоточиться, а затем вышла из-за угла.

Увидев ее, мужчина, казалось, был ошеломлен. Он начал что-то говорить, женщине показалось, что он пытался выяснить, кто она такая, возможно, что она делает здесь, в горах Йемтланда^[1], и не может ли он ей чем-нибудь помочь.

Это не имело никакого значения.

Шведского языка она не знала, и ответа ему все равно было не получить.

Пистолет с глушителем один раз кашлянул.

Мужчина резко замер и замолк, будто кто-то нажал на паузу в фильме. Потом топор выскользнул у него из рук, колени согнулись влево, тело упало направо. При ударе его восьмидесяти килограммов о землю раздался глухой хлопок. Когда мужчина растянулся на боку, будто кто-то кое-как уложил его в восстановительное положение, он был уже мертв. Пуля пробила сердце.

Женщина подошла вплотную к телу, встала над ним, широко расставив ноги, и спокойно прицелилась мужчине в голову. Выстрел в висок, в трех сантиметрах от левого уха. Она знала, что он мертв, но все-таки выпустила еще одну пулю ему в голову, в сантиметре от первой.

Засунув пистолет в карман, она задумалась над тем, следует ли ей сделать что-нибудь с кровью на земле или просто предоставить заниматься ею природе. Даже если кто-нибудь хватится убитого мужчину – а она знала, что его хватятся, – и приедет искать его к маленькому домику в горах, тело все равно найти не удастся. Кровь покажет, что с ним произошла какая-то беда, и все. Даже если они заподозрят худшее, их подозрения никогда не подтвердятся. Этот человек исчезнет навсегда.

– Папа?

Резко обернувшись, женщина снова выхватила пистолет. В голове у нее промелькнула одна-единственная мысль.

Дети. Никаких детей здесь быть не должно.

Его слегка потряхивало. Плечи и голову. Странно, поскольку эти движения не вязались у него со сном. А вообще, сон ли это? Во всяком случае, не обычный. Он не сжимает в руке маленькую ручку. Никакого неумолимо приближающегося грохота. Никакой поднимающейся сумятицы. Однако он, вероятно, все-таки пребывает во сне, поскольку кто-то произносит его имя.

Себастиан.