Hannah Howell

Highland Savage

* * *

Печатается с разрешения Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Hannah Howell, 2007

© Перевод. А.С. Мейсигова, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2019

Глава 1

Шотландия

Весна 1481 года

От монашеского одеяния кожа зудела. Лукас сжал зубы, пытаясь подавить желание скинуть его и почесать свое измученное тело. Он не представлял себе, как его двоюродный брат Мэтью носил это каждый день. Неужели Мэтью обязан подвергаться еще и этому мучительному испытанию? Ведь он уже и так с радостью отдал свою жизнь Господу. А люди, которые способны на такие жертвы ради Бога, должны служить ему в более удобной одежде.

– Наверное, это все-таки была плохая идея, Эйхан, – пробормотал Лукас, обращаясь к своему коню. Отсюда дорога шла под уклон, и он остановился, чтобы посмотреть на селение под названием Данлохан, что раскинулось внизу.

Его большой гнедой жеребец фыркнул и начал бить копытами.

– Нет уж, теперь мы не можем повернуть назад. Я просто на мгновение засомневался, и мне уже стыдно за это. Я просто никогда не был хорошим актером, а сейчас мне нужно вести себя особенно хитро, чтобы сыграть эту роль. Ну ладно, мне не стоит волноваться, я ведь долго тренировался…

Раздавшееся в ответ ржание животного было похоже на смех. Если жеребец смог понять, что он сказал, смех, наверное, был бы правильной реакцией на его слова. Лукас недоверчиво посмотрел на коня, сдвинув брови. У него не было выбора. Он должен отомстить. Голод, что пожирал его изнутри, нужно утолить. Лукас не стал просить членов своего клана пойти вместе с ним, хотя все они были бы рады ему помочь. Но он сбежал под покровом ночи, не сказав никому о том, куда едет, даже своему брату-близнецу.

Ему следует сразиться с врагами одному, и только одному. Ведь в окружении сильных, искусных мужчин его клана ему не удастся удовлетворить свое сокровенное желание. Он должен доказать себе, что все еще остается тем воином, каким был до полученных ранений. Ему нужно победить людей, которые пытались убить его, и победить их в одиночку. Он много и тяжело тренировался, чтобы восстановить прежнюю силу, после того как оправился от поражения. Его родные не скупились на похвалы, пока он медленно превращался из калеки в мужчину-воина, стараясь поскорее обрести прежнюю форму, преодолеть боль в ноге и заставить ее нормально двигаться. Он отчаянно хотел убедиться в том, что остался таким же, каким был раньше, что у него ни на каплю не убавилось той силы, что была ему присуща. Он хотел доказать себе, что достоин быть наследником Доннкойла.

– Артан бы понял меня, – сказал он, поглаживая сильную шею Эйхана, который медленно вез его вниз по склону холма по направлению к деревне.

Лукас почувствовал, как его сердце сжалось от томительной печали при одном воспоминании о брате. Его брат теперь вел другую жизнь, отдельную от той, которая была у них с того момента, как они появились на свет. У Артана есть жена, семья, собственные земли. Лукас был рад за близнеца, и все же он страдал, словно потерял часть самого себя. В душе он понимал, что их с Артаном ничто не может полностью разлучить. Но у Артана появились близкие люди, которые значили для него так же много, как раньше значил для него только он, Лукас. И к этому он все никак не мог привыкнуть.

– А у меня нет никого.

Лукас нахмурился. Это звучало слишком по-детски, но у него не получалось совладать с чувством полного одиночества. И дело было не только в том, что он потерял Артана. Он также потерял и Кэтрин. Она предала его и не заслуживала, чтобы по ней страдали, и все же печаль не уходила. Никакая другая женщина не сумела заполнить пустоту, которая образовалась после их расставания. Никакая другая женщина не сумела растопить его сердце, замороженное подлой изменой Кэтрин. Он никогда не забудет, как она спокойно наблюдала, пока его избивали до смерти. Она не издала ни одного звука, не сделала ни одного движения, чтобы спасти его. Она даже не пролила ни единой слезы.

Лукас отбросил эти мрачные воспоминания, до сих пор причиняющие ему боль. Когда он докажет себе, что все еще остается тем мужчиной, каким был раньше, то наконец найдет добрую женщину и с головой окунется в любовные утехи. Он будет без устали трудиться в ее мягких, уступчивых объятиях, и память о Кэтрин выйдет из него с потом. За последнее время у него практически не было близких отношений с женщинами. И хотя Лукас не собирался хранить верность Кэтрин, он до сих пор ощущал томительное желание, которое та будила в нем. Память о страсти, что пылала в их сердцах, отбивала желание обратиться к любой другой женщине, чтобы та удовлетворила его мужские потребности. Разумом Лукас понимал, что с Кэтрин покончено, и все же чувствовал, что его сердце и тело до сих пор порабощены. Но когда он вернется обратно в Доннкойл, то преодолеет нежелание обнажать свои шрамы, а также некоторую неловкость в общении с женщинами, и найдет себе любовницу.

«Может быть, даже жену», – подумал он, останавливая коня перед небольшим постоялым двором в самом центре селения. Так как синие глаза Кэтрин и ее льняные волосы все еще слишком легко вставали перед его внутренним взором, Лукас решил, что на этот раз ему нужно найти темноволосую женщину. Пора окончательно и бесповоротно покончить с прошлым.

Он отдал Эйхана на попечение тощего паренька, который сразу же появился рядом с ним. Мальчик уставился на него широко открытыми голубыми глазами. В его взгляде было столько неподдельного страха, как будто только что он увидел привидение, и от этого Лукасу стало не по себе. Незаметным движением он проверил, прикрывает ли капюшон монашеской сутаны его длинные волосы. У него так и не поднялась рука их отрезать. Лукас убеждал себя, что у него на голове всегда будет капюшон – ведь ему нужно как-то скрывать свое лицо, слишком известное в этих краях. Но душой он понимал, что только тщеславие помешало ему отрезать длинные черные волосы, заплетенные в косы, – традиционную прическу воина. Решив, что паренек может быть просто немного глуповатым, Лукас взял притороченные к седлу сумки, дал мальчику монету и направился в гостиницу.

Он зашел внутрь и, сделав всего два шага, почувствовал, как ужас ледяным дыханием коснулся его позвоночника. Лукас остановился и огляделся. Именно тут его схватили, выволокли наружу, а потом, жестоко избив, оставили умирать. Хоть ему иногда и снились кошмары о том, что тогда произошло, в целом Лукас полагал, что справился с глупым страхом, который поселился в нем после столь жестокого поражения.

Значит, он был все еще слаб. Это вызвало в нем раздражение. Расправив плечи, он направился к столу, стоявшему в темном углу в самом конце помещения. Лукас едва успел присесть, как перед ним уже появилась полногрудая светловолосая служанка и поприветствовала его. Насколько он помнил, ее звали Энни.

– Святой отец… – начала она.

– Нет, дитя мое. Я пока еще не посвящен в сан, – сказал ей Лукас с надеждой, что на это признание можно будет списать ошибки, которые могут выдать, что он вовсе не монах. – Сейчас я паломник и буду им до тех пор, пока не вернусь обратно в монастырь и не произнесу окончательных клятв.

– Жаль, – вздохнула Энни. – Я надеялась, что вы ищете место, где бы можно было служить Богу. – Она кинула быстрый недовольный взгляд в сторону мужчин, что сидели у большого очага и пили эль. – Нам точно бы не помешал тут священник. Данлохан погряз в грехе и зле.

– Я обязательно расскажу братьям о вашей нужде, когда окажусь в монастыре, дитя мое.

– Спасибо, святой отец. Ох, я хотела сказать – сэр. Что вы желаете?

– Еды, эля и кровать на ночь.

Через несколько мгновений Лукас уже наслаждался густым элем, вкусным бараньим рагу и толстым ломтем еще теплого хлеба. Отличная еда, которую подавали в гостинице, была одной из причин, по которой он задержался в Данлохане и встретил Кэтрин. Ему стоило только один раз посмотреть на ее гибкий стан, на длинные густые волосы цвета липового меда, заглянуть в ее огромные бездонные голубые глаза, как все разумные мысли тут же вылетели у него из головы. Ему казалось, что он встретил свою вторую половину. Но вышло, что он обрел лишь боль и предательство.

Лукас выругался про себя. Он все еще не мог выкинуть эту женщину из своей жизни, из головы и из сердца. Он дал себе слово, что обязательно отомстит Кэтрин за подлое предательство, хоть еще точно не знал, каким именно образом. Сначала ему нужно разделаться с теми, кто пытался убить его, а потом – с той, которая отдала такой приказ.

В ту мрачную ночь с ним случилась еще одна катастрофа – ему изменила способность судить о том, кто был его врагом, а кто – другом. Лукас верил в то, что Кэтрин была его настоящей любовью, женщиной, которая была предназначена ему с рождения. Но оказалось, что она едва не стала причиной его смерти. После такой почти роковой ошибки ему было сложно вновь научиться доверять собственному суждению о людях. А ведь умение различать, на кого стоит полагаться, а на кого – нет, очень важно для воина. Как он сможет стать хорошим правителем своим людям в Доннкойле, если даже не умеет понять, кто стоит перед ним – враг или друг?

Лукас прихлебывал эль и изучал мужчин, сидящих у огня. Он не сомневался в том, что по крайней мере один из них был здесь в ту ночь, но не мог хорошо разглядеть его лицо при неверном свете очага. Лукас хорошо помнил, что несколько напавших на него мужчин были светловолосыми, как многие из клана Элдейнов. Раньше ему казалось странным, что Кэтрин нашла для такого дела наемников. Но потом он решил, что, возможно, люди из ее клана просто никогда бы не согласились выполнить подобную просьбу. Если те люди окажутся наемными убийцами, тогда расквитаться с ними будет гораздо легче. После их смерти найдется мало желающих отомстить ему.

Внезапно в гостиницу вошли шестеро мужчин, и Лукас замер. Он сразу же узнал каждого из них и едва сдержал желание вытащить меч и кинуться на вошедших. Лукас задрожал: яркие воспоминания о том, как они избивали его, ледяным ветром обожгли его тело и разум. Он потер левую ногу, которая заныла еще сильнее, откликаясь на мрачные мысли о том, как ему ломали кости. Правая рука начала пульсировать, как будто вновь ощущая каждый удар сапога, что ей достался. Шрам от рваной раны, пересекавший сейчас его правую щеку, задергался, и Лукас почти физически ощутил боль от лезвия ножа, вспоровшего ему кожу.