Исход

Вначале была тишина. Не та, что рождалась в пустоте между звёздами, а та, что предшествует неизбежному крушению. В этой тишине древние слышали шёпот конца. Галактика медленно умирала. Не быстро, не в одночасье, но неотвратимо. Так как этому способствовало вторжение экзотической материи. Из тех разумных, что обитали на её территории, и могли называть её своим родным домом, мало ко задумывался о том, что целая Галактика может быть уничтожена внешним воздействием. Например, как происходило в данном случае. Из глубокого космоса появился поток неизвестной формы материи или энергии. Кто как мог назвать то, что именно начало своё губительное воздействие на целую Галактику. Кто-то называл это потоком тёмной энергии… Кто-то – поле "странной материи"… Или даже заражением неизвестными наноструктурами. Это всё не имело значения. Так как Тёмная энергия "растягивала" Галактику… Звёзды уходили за пределы гравитационного влияния друг друга. Более того… Эта "Странная материя" словно каким-то неведомым образом “заражала” даже звёзды, превращая их в неустойчивые массы, которые, в один прекрасный момент, мгновенно разлетаются. Эти странные, и никем не контролируемые наноструктуры поглощали даже саму материю, превращая планеты в облака пыли. И целая Галактика, на территории которой раньше существовала самая разнообразная жизни, была обречена либо исчезнуть… Либо трансформироваться в хаотичное облако нестабильных частиц.

Гибель галактики началась незаметно. Вначале были мелкие аномалии – вспышки сверхновых в местах, где не должно было быть старых звёзд. Учёные тысяч миров регистрировали возмущения в гравитации, но не придавали им значения. Потом появились всплески радиации, слишком мощные, чтобы быть естественными. Первыми исчезли дальние звёздные скопления. Их свет погас, как будто неведомая тень накрыла их. А потом пришли волны разрушения. Апофеозом всей этого какофонии смертей стала мощнейшая, даже по меркам Галактики, вспышка в самом её центре. Это был чистейший выброс энергии… Ярче сотен тысяч Сверхновых. Это был момент, когда сверхмассивная чёрная дыра, что располагалась в ядре Галактики, перестала сдерживаться и разверзлась, как зияющая пасть, искажающая пространство. Её гравитационные волны раскалывали пространство-время, разрывая орбиты, сбрасывая планеты в пекло умирающих звёзд.

На окраинах Галактики звёзды теряли устойчивость, а их планеты сотрясались в глобальных катаклизмах. Там, где миры ещё жили, небо превращалось в череду вспышек, пока волна аннигиляции не достигала их. Через миллионы лет от когда-то растущей и даже в чём-то процветающей Галактики осталось лишь разрежённое облако межзвёздного газа, растянутое на миллионы световых лет. Но ни один разум не увидит этого конца. Всё, что жило на её территории, было обречено исчезнуть в этом неотвратимом водовороте разрушения. Галактика умирала… Она была просто обречена… И вскоре, по меркам самой Галактики, и через мгновения по меркам Вселенной, никто уже даже не запомнит про её существование.

……….

Но пока процесс гибели Галактики развивался, учёные, пророки и сумасшедшие всех рас, всё ещё живущих в обречённых мирах, яростно спорили о причинах. Кто-то винил естественный процесс – циклы, которые для существования их разума, которое было короче песчинки в Вечности, оставались неведомыми. Другие говорили о далёкой цивилизации, что пробудила силу, которую не стоило тревожить. А были и те, кто видел в этом чью-то волю – последнюю надменную руку Могущественных Богов, смахивающую шахматные фигуры от надоевшей им игры со своего стола.

Но Древние знали правду. Они жили так долго, что само их существование стало мифом. Они шли по бесконечному пути развития, покидая звёзды, умирая и возрождаясь, пока не обрели совершенное понимание материи. Их называли по-разному – Ткачами Тканей, Вестниками Плоти и Стали, Теми, кто соединил невозможное. Это была высшая раса, которая отказалась от разграничения между технологией и биологией. Они сделали своё тело гибким, изменчивым, подчиняющимся мысли. Их корабли росли, словно организмы, их оружие дышало, их миры двигались, как живые существа. Они не были плотью, как мы её знаем. Они могли менять свой облик, сливаться с окружающей средой, врастать в механизмы и отращивать из себя новые конечности. Они были костяными структурами, покрытыми нервоподобными волокнами, усиленными металлами, которые они сами создавали на молекулярном уровне. Их головы были гладкими, лишёнными глаз в привычном смысле, но вся поверхность тела служила органом чувств. Они не разговаривали – их разум был настолько развит, что они могли передавать мысли через поля квантовой энергии. Вместо крови внутри их тел циркулировала субстанция, похожая на жидкий металл, способная мгновенно восстанавливать повреждения и преобразовывать внутренние структуры под нужды момента. Но это было не просто совершенство – это было проклятие. Миллионы лет назад, пойдя по пути подобной Эволюции и самосовершенствования, они утратили потребность в эмоциях. Они были выше боли, выше страха. Они перестали понимать слабых.

Но даже их время подошло к концу. Они увидели гибель своей Галактики задолго до её конца. Они знали, что нужно спасаться, но не для себя. Они уже были вне смерти. Для них было важно спасти жизнь, как концепцию существования. И когда настало время спасать жизнь из погибающей Галактики, они не тратили время на переговоры.

Но для начала было необходимо определиться с тем, что именно необходимо сделать. Ведь Ткачи видели будущее не так, как другие. Они не гадали, не предполагали – они знали. Задолго до того, как первые вспышки катастрофы разорвали небо над бесчисленными мирами, Ткачи уже видели исход. Их разум, сплетённый в единую сеть, проникал в ткань пространства и времени, читая судьбы, как старую, потрёпанную книгу. И они знали о том, что, если решат отдать свои технологии для спасения другим расам, то… Ничего не изменится. Вся их родная Галактика была обречена не только из-за космической катастрофы. Она была обречена, потому что те, кто жил в ней, не умели мыслить холодно и рационально, чтобы иметь возможность спастись. Нет… Ткачи не презирали другие расы, но и не видели в них равных. Им не нужно было спорить, делить ресурсы, бояться смерти. Они уже преодолели всё это. Ещё миллионы жизненных циклов назад. Но они видели то, как другие боятся. И каждый раз, когда они пытались объяснить угрозу, и её последствия – их никто не слушал. Когда они говорили о неизбежности конца, целые народы спорили, называли их лжецами… А некоторые просто ждали чуда. Кто-то ждал… А кто-то даже требовал…

А те, кто верил… Они не хотели спасаться. Они хотели власти. Ткачи пытались показать, как можно принять спасительные меры, в виде мобильного укрытия, которое может унести их в другую Галактику, где… Не они сами, а их далёкие потомки, всё же найдут для себя новый дом. Но что делали эти смертные? Они требовали права контролировать технологии Ткачей. Они боялись, что другие народы получат их первыми. Они начинали враждовать за право выжить. Так что всё это было просто бессмысленно. Ткачи внимательно наблюдали за цивилизациями, которые продолжали сражаться друг с другом даже перед лицом гибели. Они смотрели, как те тратили последние десятилетия не на строительство спасительных кораблей, а на кровавые войны, на политику, на попытки добиться власти в умирающем мире.

Видя всё это, Ткачи перестали говорить. Они приняли решение. Если смертные не могли спасти себя сами, их следовало спасти насильно. Они уже ни у кого не спрашивали разрешения. Они никому и ничего не объясняли. Они сами начали строительство Ковчега. Они самостоятельно заберут разумных со всех миров, где ещё теплилась жизнь, пока те спорили, сопротивлялись, кричали. Они будут вытягивать корабли из космоса, игнорируя их протесты. Они погрузят население целых городов на Ковчег, не спрашивая, хотят ли их жители выжить. Их больше не заботили крики и мольбы. Кто выживет – тот был достоин.

Но даже среди Ткачей были те, кто сомневался. Не потому, что они сочувствовали смертным. Но потому, что они знали: отобранные не будут благодарны. Те, кого они спасут таким образом, впоследствии всё равно проклянут их. Они возненавидят тех, кто забрал их жизни, семьи, народы, их собственные судьбы. Те, кто не знал о катастрофе, будут считать Ткачей палачами, убийцами, врагами. Но было ли у них право поступать иначе? Один из древнейших Ткачей, Хранитель Плетений, собрал Верховный Совет, когда было решено начать строительство гигантского Ковчега. И практически все споры по нему подошли к концу.

– Мы заберём их и отправим в Пустоту. Но кто сказал, что они не уничтожат друг друга? – Глухо и коротко прозвучала его мысль, которая буквально потрясла всех собравшихся на этом совещании разумных, которые прибыли на него не смотря на разделяющие их расстояния. И Совет некоторое время молчал, старательно обдумывая ответ.

– Если они настолько глупы, что погибнут внутри Ковчега, значит, им не следовало выживать… – Также глухо, но веско сказал второй член Совета, фактически решающего сейчас судьбу жизни во всей Галактике.

– Мы не дали им выбора… – Тут же возразил ему третий.

– Выбор? Выбор был всегда. Они могли спастись сами. Они могли слушать. Они могли действовать. – Тут же донёсся ответ второго.

– Мы не Боги… Мы не судьи… – В мыслях Хранителя Плетений прозвучала усталость. – Нет… Но мы последние, кто может дать им шанс.

И решение было принято. Так началось строительство Ковчега. Они начали этот процесс без споров… Без сомнений… Без переговоров. Древние не верили в демократию, компромиссы и разрешения. Они просто делали своё дело. На орбите умирающей звезды, чьи вспышки ещё освещали обречённые миры, они начали формировать основу Ковчега. Оболочка этого энергетического сердца была выкована из чёрного металла, столь древнего, что его формула не была записана ни в одном из известных архивов. Основа его управляющего ядра – переплетение нейронной ткани, живой и дышащей, что впитывала мысли строителей. Он был больше, чем планета – он был целым миром. Закованным в металлическую оболочку, способную защитить практически от любых угроз. Атмосфера… Водные объёмы… Заросли биоферм… Укрытые в металл города…

Этот спасительный остров для жизни не был построен в привычном смысле. Фактически он был выращен. Но его каркас, словно скелет живого существа, был изготовлен из самых прочнейших сплавов, что был известен Ткачам. Для создания энергетической основы, что будет поддерживать само существование жизни на борту этого гигантского корабля, а также и работоспособность всех его систем, Древние Ткачи взяли сердце умирающей звезды, заключили его в оболочку из особого металла, что мог регенерировать при повреждениях, и заполнили его биотканью, способной приспосабливаться и самовосстанавливаться. И теперь этот корабль-планетоид дышал. Его туннели пульсировали, его стены могли закрываться и открываться, как живой организм. Центральное управляющее ядро Ковчега – Великая Мозговая Оболочка – было создано из колоссального разума, заключённого в тысячи километров нейросетей, которые разветвлялись и управляли всеми системами. Это был не просто корабль – это был живой мир, который следил за каждым шагом тех, кто на нём жил. Города на Ковчеге – это не просто металлоконструкции. Они растут, изменяются, дышат. В стенах могут прорастать органы жизнеобеспечения, а улицы могут затягиваться, если необходимо. Перемещение внутри Ковчега похоже на движение по гигантскому организму. Коридоры могут сжиматься, выталкивая пассажиров, а живые лифты сами чувствуют, куда нужно двигаться.

Крохи оружия, оставленное Древними, и предназначенное только для защиты, действовало не на энергии, а на принципах биоэлектрики и молекулярного расщепления. Оно могло сливаться с пользователем, становясь фактически частью его собственного тела. Внешний слой брони Ковчега был предусмотрительно покрыт живым металлом, который регенерировал при повреждениях, словно кожа существа. Все процессы на борту Ковчега контролировались тем самым разумом, заключённым в управляющем ядре. Это искусственное существо не имело своего голоса, но оно вело этот огромный корабль вперёд, следуя древнему приказу.

Когда Ковчег был готов, Древние Ткачи не тратили времени на уговоры. Переговоры? Диалоги? Согласие? Они считали это всё пустой тратой времени. Пока другие рассылают послов, они строят. Пока цивилизации решают, они действуют. Разумные существа, что ещё не вышли в космос, просто исчезали. Люди, шагающие по древним тропам своих миров, видели вспышку света – и их больше не было. Целые города проваливались сквозь пространство и оказывались внутри этого нового мира, полномасштабного, огромного, необъятного.

Но даже представители тех рас, что уже покорил звёзды, не были в безопасности. Их корабли гасли в пространстве, словно мотыльки, попавшие в водоворот. Их системы отключались, их экипажи пробуждались уже внутри запертых да долгие тысячелетия ангаров Ковчега. Ковчег не спрашивал. Он просто поглощал жизнь, где только мог найти, и складывал её образцы в свои бездонные ангары и хранилища. Давая ей шанс на выживание. Пусть даже не совсем понятный и желаемый.

Были в Галактике и те, кто пытался напасть на Ковчег. Первыми пришли Огнепевцы. Так они сами себя называли. Но от рождения эти разумные назывались Лиддерг. Это странный народ… Живший войной уже не одну тысячу лет. Их флот, состоящий из тысяч штурмовых фрегатов, привык разрывать планеты в клочья, а затем грабить и продавать остатки цивилизаций тем, кто предложит больше. Они думали, что смогут взять Ковчег так же, как брали другие трофеи. Но они не знали, с чем столкнулись. Так как, когда их корабли приблизились к исполину, он заговорил на своём собственном языке. И гулкая волна необъяснимой частоты прошлась по корпусам атакующих судов. Их сенсоры взвыли, техника отказала, а на борту послышались крики – не от боли, а от ужаса. Ведь Ковчег не оборонялся так, как это делали обычные корабли. Он не пускал ракет, не разряжал орудийные батареи. Он вплетался в их системы, замораживал реакторы, отключал навигацию. Он словно пел, разрушая каждую молекулу их технологий своим звуком. Именно так первый флот Огнепевцев пропал в безмолвии. Другие последовали за ними. Но на место павших всегда приходят другие.

Их рождение начиналось с огня. Каждая новая жизнь выходила в мир сквозь раскалённые коконы, сплетённые из металлических волокон, напоённых расплавленным карбоном. Они не знали ласковых рук или тихого шёпота матерей – только рев пламени, жгущий кожу, и резкий запах горелого мяса. Если дитя выживало, оно становилось сильнее. Если умирало – значит, не стоило и пытаться. Их тела были выкованы в печах войны. Кожа, грубая и смуглая, словно обожжённая солнцем пустынь, испещрена наростами костных пластин, чёрных, как опалённое железо. Лица резкие, угловатые, вечно скрученные в гримасе ярости или смеха. Глаза – золотые угли, светящиеся из глубин черепа, способные прожигать взглядом и заставлять чувствовать себя добычей. Руки сильные, покрытые цепкими когтями, похожими на крючья, что впиваются в плоть врагов. Они не знали страха – их вера в бесконечную войну была тем, что двигало их дальше. Умереть – значит сгореть во славе.