© Хутлубян Х. М., 2016

© Оформление Издательство «Э», 2016

Часть I

В последнее время жизнь проститутки Алисы явно не клеилась. Особенно ее материальная сторона. Завсегдатаи бара «Парус надежды» – хамоватые мужики с оттопыренными карманами – поначалу западали на Алису, все как один, но, проведя ночь, на следующий день сторонились ее, потупив взоры. Дело было не во внешних данных, с этим у нее как раз полный порядок: миниатюрная сдобная блондинка со взглядом Мэрилин Монро попадала в самое яблочко. Но вот в постели, прежде чем отдаться, она любила поговорить, пощебетать как птичка, а потом непременно помузицировать за стареньким пианино, исполняя что-нибудь из популярной классики. Это не то чтобы раздражало клиентов, но затрагивало в их похотливых душах такие неизведанные доселе и незнакомые ощущения, что им становилось неловко за свои низменные чувства. А все потому, что пришла Алиса в первую древнейшую профессию из педагогического кресла детской школы искусств, где вела класс фортепиано. И теперь с преподавательской настойчивостью продолжала культивировать в «Парусе надежды» изящную проституцию, так как останавливаться на достигнутом было не в ее правилах. Но, как философски заключил однажды начитанный бармен Мартин, интеллект для проститутки – это не предмет первой необходимости, он портит женскую привлекательность. А Мартин, несмотря на молодость, цену словам знал, ибо попал за стойку из ученой семьи, по протекции отца – доцента факультета журналистики госуниверситета.

Вот и сейчас, разливая хитро смешанные коктейли, он уголком глаза подметил, как, взяв на мушку достаточно пьяного паренька, Алиса подкатила к нему с дежурной сигареткой за огоньком. Мартин, перед которым вся сумеречная жизнь бара лежала как на подносе, подумал, что ничего путного из этого все равно не выйдет. И оказался прав.

– Андрей меня зовут, – протянул зажигалку Алисе парень.

– Зовут тебя, так иди! Чего к приличным девушкам пристаешь?.. – Тяжелая мужская ладонь опустилась на плечо Андрея. Он повернулся и, не глядя, стесал кулак о чьи-то зубы. Но тут же острая боль в челюсть опрокинула его назад, и в следующую секунду грохот падающих стульев и крики Алисы покрыл «темный занавес»…

Как новорожденное дитя, с удивлением оглядев потолок незнакомой квартирки, Андрей приподнялся с большого мягкого дивана, рядом с которым примостилось старенькое черное пианино. На резном подлокотнике лежали джинсы и клетчатая шведка. Посмотрев на свои голые ноги в носках, он потянулся к одежде и, толком ничего еще не понимая, стал медленно одеваться.

– Я и не думала, что такое бывает, – с неподдельным удивлением произнесла Алиса.

Он поднял на нее недоуменный взгляд:

– Что?

– Обычно мужчин, с таким количеством потребленного спиртного, хватало лишь на то, чтобы прохрапеть до утра на диване, а ты так завел меня своими разговорами о музыке, что мы прокувыркались потом всю ночь. Правда, при этом ты называл меня какой-то Наташей, но я не в обиде на тебя, да и на нее тоже.

– Что?..

– Говорю, в постели ты был хорош…

– В какой постели, в этой?..

– А то в какой, в этой, конечно. – Алиса поправила свой фирменный полупрозрачный халатик…

Андрей уже более минуты насиловал свое сознание, пытаясь понять невозможное: какого хрена он здесь делает?..

Боль в голове, ноющая челюсть, горечь во рту, а главное, полное отсутствие картинки вчерашнего дня вызывали в нем такое уныние, что хотелось просто лечь и умереть. Впрочем, если верить на слово этой девушке, умереть вчера ему, избиваемому тремя ухарями, не дала именно она, вызвав в бар дежурный наряд, а затем выкупив у полицейских как своего жениха. Во всяком случае, так завершила свой печальный для Андрея рассказ Алиса.

– Если ты не в претензии, я пойду? – с хрипотцой в голосе произнес он.

– А кто заплатит бедной девушке за услуги? – откуда-то сбоку приподнялся здоровенный детина со сломанным верхним передним зубом. При этом он довольно улыбался, очевидно, тому, какой эффект произвел неожиданным появлением.

Андрей посмотрел на ушибленные костяшки своей левой руки и отвел взгляд.

– Во-во, и за зуб ты мне еще должен ответить, падла! – криво усмехнулся детина и, обратившись в темный угол квартиры, где стал прорисовываться еще один здоровяк, добавил: – Он, падла, с левой мне вчера заехал, поэтому я и не успел среагировать…

Боковым зрением Андрей уловил, как перепуганная Алиса бесшумно прошмыгнула на кухню.

– Дела у тебя, паря, поганые. Ты даже не представляешь, насколько, – продолжал щербатый, подойдя вплотную к Андрею. И тут же не успел среагировать на правый Андреев кулак…

В два прыжка оказавшись в прихожей, Андрей напоролся на третьего, невесть откуда появившегося мужика, и, как теннисный мяч от ракетки, отлетел прямо в кухню, зацепив при этом локтем то ли Алису, то ли еще что-то… Едва тело грохнулось на пол, как на него навалились три туши. Через пару минут, порядочно помятый, он уже сидел на стуле со связанными за спиной руками.

– Фамилия Порошин тебе о чем-то говорит? – процедил сквозь зубы один из нападавших. – Так вот, забудь ее с этой секунды! И еще, если хочешь жить, исчезни из города навсегда. На сборы у тебя время ровно до вечера. Ты все понял, мурло дешевое! А-а? Не слышу, блин!

– Понял…

– Теперь пош-шел отсюда! – презрительно скривил губы детина. – Развяжите его.

– Может, сломать ему челюсть для профилактики? – вмешался щербатый. – Он мне за зуб еще не ответил, падла…

– Пош-шел он, блин!..

…В квартире Андрея все было перевернуто вверх дном. Но это его не удивило, впрочем, как и то, что с письменного стола исчез рабочий ноутбук. А вместе с ним и весь компромат на заместителя командующего военным округом по тылу генерал-лейтенанта Порошина… Тяжело волоча ноги, Андрей добрался до диванчика и рухнул на него.

Сколько он так пролежал, могла бы сказать Наташа, но он ни о чем не спросил, очнувшись от прикосновения ее рук. Они молча смотрели друг другу в глаза: «Дорогая девочка, как я устал от всего…» – говорили его.

«Скоро все закончится», – говорили ее.

Наташа встала, подошла к окну.

– Тебе надо в душ, смыть с себя всю грязь и кровь. А потом я обработаю твои ушибы, – грустным и слегка отстраненным голосом произнесла она.

– Я справлюсь сам, – глухо отозвался Андрей. – Увидимся завтра.

– Завтра я улетаю…

– Я прилечу потом.

– Потом тебя убьют.

– Ты звонила вчера вечером? Извини, что не дождался тебя в баре… – внутренне усмехнувшись, проговорил он.

– Не надо… Я не звонила…

– Странно.

– Мне нужен конверт, который я дала тебе для сохранения. Если, конечно, помнишь.

– Помню. Посмотри в среднем ящике письменного стола, я положил его под бумаги.

– Ящики стола перевернуты вверх дном. Там ничего нет.

– У меня кто-то побывал ночью…

Наташа уронила на подоконник авиабилет на имя Андрея, бросила на него флешку:

– Тут все, что тебе нужно. На флешке то, что ты перекачал мне из своего ноутбука неделю назад. Хочешь, используй это, – и тихо ушла.

«Бардак не в квартире, а у меня в голове, блин», – подумал Андрей и закрыл глаза.

Дела его действительно были плохи. Если завтра он не исчезнет из города, его уберут. Военная мафия церемониться не будет…

Утром следующего дня Андрей проснулся с тяжелой головой. Тело ныло. Он направился под теплый душ, по пути машинально включив телевизор. После того как смыл с себя всю вчерашнюю грязь, стало немного легче. Если не считать небольшого синяка на щеке и ушибов на теле, то можно сказать, что били его сильно, но достаточно аккуратно. Словом, чувствовалась рука профессионала. «Наташа, наверное, уже на пути в Париж», – подумал Андрей, когда внимание его привлек голос ведущего криминальных новостей, сообщавшего, что минувшим днем у себя в квартире была обнаружена мертвой гражданка Патрунова Оксана Анатольевна… Андрей посмотрел на экран телевизора и содрогнулся. В безжизненном теле молодой женщины, на котором сфокусировалась камера, он узнал… Алису! Она была в том же полупрозрачном халатике… «Если начнут копать, то наверняка всплывет вчерашний инцидент в «Парусе», где я и эта Алиса были одними из главных действующих лиц. К тому же на драку приезжал полицейский наряд… Странно, что за мной до сих пор не пришли…»

Андрей смел ладонью в сумку авиабилет, флешку и захлопнул за собой дверь квартиры. Рядом с подъездом стояла его старенькая иномарка. Он прошел мимо, чтобы поймать такси, когда буквально перед ним с резким скрежетом тормознул полицейский «уазик». Из него выскочили двое.

– Стоять! – крикнул один из них.

Андрей едва успел моргнуть, как от удара под дых согнулся пополам, и острая боль в плече от закрученной назад руки заставила его заскочить на заднее сиденье полицейской машины. Зажатый с двух сторон стражами порядка, он не мог пошевелиться, и лишь тревожная мысль: «Все кончено»! – мелькнула в голове.

Дима Юрьев, сидя в тесной кухоньке за накрытым столом, собирался помянуть бабушку, которую похоронил десять дней назад. Старенькая, сморщенная и не по возрасту аккуратная старушка приходилась ему дальней родственницей, но любила внучка как родного, так как никого кроме него у нее больше не осталось. Дима частенько заходил к своей бабе Тоне помочь по хозяйству, сгонять в аптеку, за продуктами в магазин. Эта забота о престарелой женщине была ему совершенно не в тягость. Баба Тоня жила на окраине города в однокомнатной квартире на втором этаже. Раз в неделю с Димой сюда приезжал его близкий друг и сокурсник Андрей Примеров. В отличие от Димы, сероглазого блондина выше среднего роста, Андрей был невысоким кареглазым брюнетом с задатками любознательного хулигана. Баба Тоня одинаково радушно принимала обоих с неизменной фразой: «Как хорошо, что вы приехали, а то у меня телевизор перестал показывать». Друзья поправляли старую антенну и уходили на кухню «раздавить мерзавчика», как они между собой называли выпивку, а баба Тоня с удовольствием принималась щелкать каналами.

Дима стряхнул с себя воспоминания и поднялся, услышав, как кто-то снаружи довольно шумно вставил и провернул в замке входной двери ключ.

– Андрей, ты?

– А то.

– Ладно. – Дима достал из холодильника чекушку водки. – Помянем душу усопшей Антонины Петровны.

– Помянем. Хороший была она человек.

Выпили, не чокаясь.

– Я никогда не спрашивал, а сколько было бабе Тоне? – подцепил вилкой маринованный огурец Андрей.

– Восемьдесят девять.

– Крепкая была женщина, могла б еще пожить.

– Ты знаешь, сколько она трудностей пережила? – запил лимонадом Дима. – Во время Великой Отечественной войны она ушла санитаркой в госпиталь. Была такой красивой, что в нее все поголовно влюблялись. И доктора, и раненые наперебой предлагали ей руку и сердце, но получали неизменный отказ. Один полковник из-за нее с двумя хирургами стрелялся. А когда его увозили, со слезами на глазах сказал: «Запомни, Антонина, вернусь генералом, и ты будешь моей».

– И что, вернулся?

– Нет, кажется, загремел в дисциплинарный батальон. На бабе Тоне дядька моего отца женился. Тоже офицер в то время, старший лейтенант. Он выкрал у нее паспорт, пошел в ЗАГС и заставил зарегистрировать Антонину как свою жену, а себя – мужем. Потом пришел к ней, положил на стол свидетельство о браке и заявил: «Все. Отныне мы с тобой муж и жена. Завтра я уезжаю в свою часть, буду писать тебе каждый день. А ты тоже мне пиши и жди с победой».

– И что баба Тоня?

– А ничего, согласилась. Куда ей было деваться? Война ведь шла. Ждала его.

– Дождалась?

– Да. После войны они в Ростове обосновались. Она поступила в Институт народного хозяйства, а дядя Петя, его, как тестя, тоже Петром звали, на военный завод устроился. Вот только счастье их длилось недолго, даже детей нажить не успели. Как-то, идя домой после смены, дядя Петя увидел ребенка на рельсах, и трамвай – вот он! Кинулся, ребенка из-под колес вытащил, а сам увернуться не успел. Так-то.

– Геройский был человек. Давай его тоже помянем.

– Давай… Баба Тоня, несмотря на красоту, так больше замуж и не вышла. Верность ему хранила. Закончила с красным дипломом институт. Ее как отличницу в Ленинград распределили. А она пришла в комиссию и говорит: «Не хочу в Ленинград, на Север поеду». Устроилась в морское пароходство, а со временем стала начальником Северного порта. До самого развала Советского Союза проработала в должности. Да и после пережила все эти бандитские переделы собственности, уже под семьдесят, наверное, ей было, когда ушла на заслуженный отдых. Сама ушла, никто ее не снимал.

– Ничего себе, баба Тоня, такая тихая, спокойная, кто бы мог подумать. Со связями, видать, была. Давай еще помянем эту женщину с большой буквы. Я ее и раньше уважал за сердечность, а теперь просто преклоняюсь…

– Андрюха, ты пей, конечно, если хочешь, но имей в виду, сегодня мне еще с курсовой работой повозиться надо. Да и тебе, думаю, тоже не повредит…

– Кстати, тему мою по поэтической критике утвердили в порядке исключения. Сказали, что это не совсем журналистика, но пусть попробует.

– Давай дерзай, гроза поэтов…

Андрей разлил еще по одной и вдруг, встрепенувшись, спросил:

– Кстати, в холодильнике одна чекушка была или две?

– Одна.

– Вечно ты делаешь так, что приходится два раза в магазин бегать. Взял бы сразу две…

– Я думал, ты тоже с бутылкой придешь…

– Думал он. Ну что, идем за второй?

– Идем, только всю пить не будем… Еще по одной и завязываем. Договорились?

– А то… Мне к Баяновичу завтра надо заскочить по поводу курсовой…

Наручники защелкнулись у Андрея на руках, больно впившись в запястья. Сидевший за рулем полицейский сержант повернул ключ в замке зажигания. Мотор «уазика» чихнул и со второй попытки завелся.

– Миша… Петров… ты?

Водитель, оглянувшись, пригвоздил Андрея ледяным взглядом, сразу же отбив охоту к дальнейшему общению. С включенной мигалкой машина тронулась с места.

«Это я, Примеров, однокурсник Димы… Юрьева… Вы же с ним друзья детства. Помнишь, нас Дима знакомил?» – Эти слова, готовые вырваться из груди Андрея, застряли в горле, и у него похолодело внутри.

– Тебе зачитать твои права или так заткнешься? – грубо предупредил его один из сидевших рядом полицейских. – Ты вчера еще нас достал!

…В камере, куда без особых церемоний втолкнули задержанного, стоял мглистый запах неволи. Стены, покрашенные в темно-синий цвет, создавали атмосферу безысходной тоски. Как долго он здесь пробыл, определить было трудно, так как все личные вещи у него изъяли, включая часы. Минуты тянулись как вечность. Надо было что-то делать, куда-то звонить, чтобы вырваться отсюда. Но как?..

Андрей присел на корточки, опустив голову на грудь и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Он понимал, что произошло дикое недоразумение. Но он также чувствовал, что выйти из этого учреждения ему будет очень трудно, если вообще удастся.

И тут раздался грохот ключа внутри замка, железная дверь приоткрылась, и показавшийся в проеме надзиратель казенным голосом скомандовал:

– Задержанный Примеров, на выход!

В плохо освещенном кабинете, наклонившись над столом, сидел худой, рано облысевший молодой мужчина в потертом пиджаке.

– Моя фамилия Капитан… Станислав Сергеевич зовут. Звание – капитан. Я – следователь, буду вести ваше дело, – не поднимая головы, тихим, кротким голосом произнес он.

«Капитан Капитан? Этого мне только не хватало», – подумал Андрей. При других обстоятельствах он непременно подключил бы свой сарказм, но ситуация была не та. Да и следователь показался каким-то чересчур робким человеком, которого по явному недоразумению сунули в это мрачное заведение.

– Мне положен адвокат? – на всякий случай тихо спросил задержанный, взявшись за спинку стула.

– Не надо трогать стул, он привинчен к полу… Извините… И не надо нервничать…

– Я вроде не нервничаю.

– Да? Ну и хорошо. Вот то, что вам положено, лежит на столе – чистый лист бумаги и ручка…

– Зачем?

– Писать чистосердечное признание: ваши фамилия, имя, отчество, кем работаете, чем занимаетесь… Какие деяния вами были совершены между восемью и девятью часами вечера, в субботу, 16 июня сего года…

– Я могу сделать звонок?

– Да-да, конечно, можете. Но не сейчас.

– Почему не сейчас?

Капитан вздохнул и извиняющимся голосом доброжелательно объяснил:

– Потому что вопросы здесь задаю я… Итак, внимательно слушаю. Какие деяния…

– Когда вы сказали, 16 июня?.. Это позавчера вечером, между восемью и девятью часами?

– Да.

– Значит… что я делал? Я поссорился со своей девушкой, выпил с досады в кафе у магазина «Солнце в бокале» стакан сухого вина… даже не допил. Потом мне позвонили по мобильнику и сказали, что она ждет в баре ресторана «Парус надежды». Там я тоже выпил немного… коктейля. На меня напали какие-то пьяные мужики. Дальше я ничего не помню.

– Вы много пьете?

– Нет.

– Как прикажете тогда это понимать?

– Что именно? То, что опьянел, очевидно? Знаете, сам не пойму, как это вышло…

– Погодите, погодите. Давайте начнем по порядку. Я буду спрашивать, вы – отвечать. Советую быть откровенным, потому что за дачу ложных показаний вы несете уголовную ответственность. Поверьте, в нашем… вашем случае важна любая подробность. Вы, молодой человек, подозреваетесь в совершении убийства. – Следователь глубоко вздохнул и разъяснил задержанному под роспись его права, а также способы, которыми тот формально мог обеспечить свою защиту.

– Но я не совершал никакого убийства…

– А я вас ни в чем и не обвиняю пока. Я собираюсь выяснить обстоятельства дела и в любом случае все выясню. Если при вашем содействии, то вам же от этого и лучше. Итак. Я вас буду спрашивать, а вы – подробно отвечать на мои вопросы. Можете присесть. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения?..

– Мои?.. Примеров Андрей Владимирович. Родился… – Он подробно рассказал об обстоятельствах своего появления на свет, включая номер роддома, в котором произошло это чудо, плавно перешел к годам учебы на журфаке и к факторам, приведшим его в «Парус надежды»…

Капитан некрасивым, но разборчивым почерком быстро переносил слова на бумагу, не обращая внимания на пунктуацию.

– Как зовут вашу девушку и почему вы поссорились?

– Ее зовут Наташа. Фамилия… вылетела из головы. Фамилия – писательская… дело в том, что она не совсем моя девушка. Мы познакомились не так давно… я ехал с работы вечером. Помню, еще погода была пасмурная, весь день собирался дождь и только к концу дня сподобился…

Она стояла на обочине трассы с перекинутой через плечо красной сумочкой на длинном ремешке и выглядела привлекательной настолько, что он, не раздумывая, сразу притормозил.

На ней был обтягивающий белоснежный сарафанчик, а на ногах красные босоножки на высоком каблуке.

Он потянулся из-за руля и приоткрыл переднюю правую дверцу. Она окинула его обволакивающим взглядом больших зеленых глаз и присела рядом. С едва заметной горбинкой носик, слегка тронутые помадой полные губы и высокий красивый лоб, обрамленный черными прямыми волосами, делали ее обворожительной.

«Крашеная, наверное», – подумал он, чтобы окончательно не оробеть, и представился:

– Меня Андрей зовут.

– Очень приятно. Наташа. Спасибо, что не оставили мокнуть на дороге.

– Вам куда?

– Ой, мне на другой конец города…

– Ничего, я не тороплюсь.

– Правда? Я тоже… – Она пристально посмотрела на Андрея: – Скажите, где я могла видеть ваше лицо? Оно мне кажется знакомым…

– Вы не из полиции, случайно? – улыбнулся он.